Майами Куб

Всех чувств. Верности. Преданности. Любви.

И разрывая поцелуй, Эмили понимала, что он, возможно, последний. Она не исключала факта, что Эштон не сможет простить ей то, что произойдёт в будущем. А будущее подкрадывалось стремительно. Эми считала, что у неё нет выбора, она обязана поймать Улая и Ричар. Но она так же понимала, что без жертв не обойтись, хочет она этого или нет. Это была жизнь, а не любовный приключенческий роман. Жизнь, где у неё может никогда не быть любви.

Спустя восемь часов.

— Рутз отлучался на пару часов, — сообщил присоединившийся к общей группе Кэнзас. — Проследил за ним, конечный маршрут в парке «Кост Буффер». Там есть телефонная будка. Скорее всего, он сообщил кому надо о том, что мы приостановили дело. Чёрти что! Никогда не думал, что буду следить за одним из лучших копов отдела! — выругался Стивен, смотря почему-то на Драфтона, который сосредоточено возился с таймером, пока Макферсон проверял детонаторы.

— Мы не сможем его прижать за то, что он говорил по телефону в парке, — сказал Драфтон. — Нужно что-то конкретное, нужно поймать его на том, что он причастен к Улаю. Если бы не эта операция, можно было бы подбросить жучка и составить прослушку. Пусть даже это не совсем законно.

— Резонно, — поддержала Фальзон. — Может, когда мы все сотворим чудо сегодня, то займёмся Рутзом.

Эмили слушала коллег и думала о Регине. Разумеется, женщина не хотела её отпускать, и девушка чувствовала сама, что хотела остаться ещё на одну ночь. Но им обеим нужно что-то, чтобы проверить свои чувства. Эмили боялась, что после данной проверки, Эштон пошлёт её далеко. Впрочем, если это случится, Стоукс просто вернётся к своей прежней жизни и концы в воду.

— Эм, надень бронник, — кинул ей Кэнзас комплект бронежилета. — И не спорь!

Детектив и не собиралась спорить. Всё в этой операции должно было быть сделано безупречно, но бронежилет — это своеобразная подстраховка на случай, если обстоятельства поменяются. Когда все были готовы и укомплектованы, Кэнзас по рации вызвал подкрепление, по заранее обговоренному плану. Имбердсону он обещал позвонить по окончании операции.

— Все готовы? — поинтересовался у собравшихся Кэнзас. — Тогда поехали!

В вызванном Кэнзасом подкреплении было шесть человек, двое из которых бывшие спецназовцы и доверенные лица Стивена. Остальных просто поставили в известность секретности дела, Кэнзас уверен был, что они не подведут.

В фургоне все молчали, лишь Макферсон что-то напевал про себя, бесконечно проверяя то пистолет, то бронежилет, то тупо смотрел на часы на руке. Волновались все. Но Эмили почему-то была спокойна. Когда она целовала Регину, она тоже была спокойна. Но не потому что поцелуй не вызывал никакой реакции, а потому что она была уверена в чувствах того, кого целовала. Эштон отвечала ей и той ночью. Страстно, сильно, умело. Хотя все её действия выдавали в ней совершенно не сведущего в любовных утехах человека, новичка. Но она всё делала с таким чувством, с отдачей, что, наверное, именно это Эми и привлекало. Человек, который способен учится — «её человек». Все те мужчины, с которыми она проводила ночи, были не способны ей дать ничего, зато брали сполна. Эштон же с точностью наоборот, давала столько, что не унести. Эми, неизбалованную вниманием с детства, это сбивало с толку. Она привыкла, что все её используют и бросают. Она привыкла к предательствам со стороны людей, даже тех, кто клялся в вечной верности. Она привыкла не верить людям на слово и даже в поступки. И тут появилась женщина, готовая перевернуть все эти устои с ног на голову. Готова любить просто так и ничего не требовать взамен. Это была какая-то фантастика! И самое потрясающее, Эмили впервые не чувствовала подвоха. Да, она искала его, долго и упорно, и не находила. Эштон была чиста перед ней. Искренняя и упорная, она не лезла напролом, а тактически уступала. Сражалась, но не давила. Любила, но не навязывалась. Всё это обескураживало! Наверное, поэтому сразу после той ночи, Эмили позорно сбежала. Не от Регины, а от своих чувств к ней, боясь на них отвечать. Боясь, что всё сорвётся. Боясь, что это окажется слишком хорошим сном. Боясь, быть счастливой.

«Все могут быть счастливыми, но не все заслуживают».

Так говорила когда-то наставница и учитель Эмили, лейтенант полицейского управления Бостона — Челси Макдуган.

— Мы на месте! — возвестил зычный голос Фальзон, которая сидела на месте водителя. — Начинаем!

Девушка решила не думать о том, что если она погибнет в схватке с Ричар. Или о том, что, когда всё закончится, Эштон не захочет больше её видеть и с ней работать. Будущее определяют шаги в неизвестность, а дорога, по которой ты пойдёшь, не может появиться сама по себе. Мы делаем её! И Эмили хотелось сделать всё правильно, как полицейскому офицеру. По букве закона. Однако, иногда, чтобы очистить город, надо слегка испачкаться.

Они вошли в ангар ровно в двенадцать часов по полудню. У них было ровно полторы минуты, чтобы преодолеть бегом расстояние в две мили и выйти через противоположную дверь чёрного хода.

Так всё и было, подкрепление чётко осталось снаружи, ожидая щелчка. Кэнзас и Фальзон перегнали фургон к чёрному ходу противоположного выхода.

Эмили бежала легко. Все трое успешно преодолели расстояние и как только выбежали через чёрный ход, за их спинами раздался взрыв.

Холостые ходы всегда более опасны, чем обычные. Потому что таят в себе опасность проступка, который в такой простой ситуации может стать роковым. Сегодня в этой операции условно пострадали трое: Стоукс, Макферсон и Драфтон. Они погибли. Условно.

Фальзон, как старшему криминалисту, пришлось проделать большую работу. Объём этой работы было сложно переоценить. Инсценировать смерть всегда сложнее, чем разобраться в самих местах преступлениях. Но Эмили была уверена в Саманте, как никто и никогда. Именно она возглавила условное расследование этого условного инцидента, чтобы быть в курсе всего, что удастся накопать. Той же Гарнер, которая, прибыв на место преступления, сразу была поставлена в известность о «гибели» коллег. Фальзон, будучи хорошим психологом, не сомневалась в искренности слёз почти никого из отдела. И в том, что они могут не простить разыгранного, как по нотам, спектакля операции «Яма». Слишком сплочённый коллектив был у них.

А вот на Рутза смотреть было больно и противно одновременно. Он прибыл на место происшествия позже всех и когда узнал, что погибла Стоукс… Его эмоции были Фальзон не ясны. А точнее, Саманта восприняла его слёзы, как точно такой же спектакль, как разыграли здесь они впятером. Но Саманта получала какое-то совершенно извращённое удовольствие, глядя на Рутза. А ведь когда-то им удалось даже в паре поработать, на нескольких делах. Криминалист никак не могла понять и взять в толк, чем же таким Улай подкупил Рутза. Ведь с женой Пол давно не общается, а дочь и вовсе его ненавидит. Подошёл Кэнзас.

— Макферсона и Драфтона отправил к своим друзьям, — выдохнул он. — Внеочередной отпуск. Побудут там, пока мы не распутаем это дело. Только вот жена Макферсона в восторге не будет.

— А у Драфтона родных нет разве? — поинтересовалась Фальзон, пытаясь сообразить: играть ли отчаяние или лучше просто сказать: «они были лучшими копами».

— Он из детдома. У него и друзей-то немного, — пояснил Стивен. — Теперь я начинаю сомневаться в том, что все те, кто называл Драфтона бездарным копом, не идиоты.

— Эмили?

— Поехала в заброшенный домик на заливе Бискейн. Она будет в порядке, Сэм.

Фальзон кивнула. Ей предстояло ещё немного поиграть на публику, чего делать она не очень любила. Но дело принципа. Раз ввязалась в игру, надо идти до конца.

— Сообщи Эштон, — попросила Саманта. — Я не смогу. Боюсь сорваться и провалить всё. Эмили мне за это спасибо точно не скажет. А у тебя нервы крепче.

Кэнзас кивнул, смотря на то, как Фальзон идёт к ребятам из отдела. Денёк предстоял горячий.

====== Часть пятая. След в след. Глава вторая. Определение пути ======