Страница 25 из 104
- Денис, я боюсь… – мы стояли в зале ожидания уже минут двадцать. Но маму видно не было, несмотря на то, что самолёт уже приземлился.
- Не боись! Это всего лишь мама. Я уверен, что если вы через минуту не разругаетесь, то уже в машине будете реветь, обе, - его, вроде, успокаивающие слова, никак не повлияли на моё состояние. И что значит разругаетесь?
- Я с ней никогда не буду ругаться. Я не для этого её просила приехать.
- Да понимаю, просто никак не привыкну к тебе, твой новый характер немного сбивает с толку, - он заглянул мне в глаза, - Я, как-никак, с тобой всю жизнь вместе.
Я ничего не хотела ему отвечать, да и что я могу сказать? Правду, боюсь, он никогда не узнает.
За разговором и не заметили, как к нам подошла женщина. В момент, как только её увидела, внутри меня поднялся ураган эмоций, заглушенный тупой болью, но не в сердце, а где-то в глубине души. Я сразу её узнала, несмотря на то, что мы с Денисом не были на неё похожи. Невысокая, чуть-чуть полноватая, но с красивой женственной фигурой. Лицо олицетворяло доброту, а большие зелёные глаза, с сеточками морщинок вокруг, говорили о прожитых годах. Её образ был в подсознании Ани, к сожалению, запертый обидами и неясными для меня страхами. Как она могла гнать от себя эту замечательную женщину? Но ведь, Денис говорил, она довольно вспыльчива, хотя по первому взгляду, я бы так не сказала.
- Денис, Анечка… - она медленно подошла ко мне, и обняла, - Доченька, я так боялась за тебя…
- Мам, пойдём, дома поговорите. У тебя много сумок? Багаж ждём? – Денис сразу же перебил её.
- Нет, сынок, - она прильнула к нему, поцеловав в щеку, и сказала виновато, глянув на меня, - Я всего на пару дней.
Я стояла с немного потерянным и возможно глупым лицом, и пока не могла вымолвить ни слова. Денис взял в одну руку её сумку, а в другую приторможенную меня, и повёл к машине. Я несмело улыбнулась, а она выдохнула, будто немного расслабившись, и пошла рядом с нами.
Уже взявшись за ручку передней дверцы машины, я неожиданно для себя, залезла назад к маме, сев рядом, взяла её за руку, и отвернулась к окну. Сейчас я была не готова о чем-то говорить, сейчас я просто наслаждалась близостью с совершенно незнакомым, но уже родным мне человеком.
Денис, чтобы нарушить неловкое молчание, начал расспрашивать о полёте, и делах на работе. Звонкий голос, и фразы доносящейся из её уст, звучали для меня успокаивающей музыкой. И ещё, я поняла, что наши голоса очень похожи.
До самой квартиры я не отпускала её руки, брат занёс вещи, и уехал на работу, а мы все также в молчании прошли на кухню. Она начала суетиться, ставить чайник, инспектировать холодильник, заглядывать на полки, и было ясно, что этим она хочет скрыть своё волнение.
- Мам… - первое моё слово спустя час, зазвучало хрипло, так как во рту пересохло, от эмоций, которые я пока старалась держать в себе, - Прости меня…
Она замерла перед плитой, и я, подойдя к ней сзади, обняла здоровой рукой.
- Солнышко… Это ты меня прости, - она обернулась, и я увидела что её глаза полны слез, и катятся огромными каплями по щекам, - Я была такой дурой!
Она обняла меня так крепко, но в то же время осторожно, что тот ком обид, недосказанности, глупости, в конце концов, полностью разбился и позволил вздохнуть полной грудью, наполненной теперь уже другими чувствами. О том, что Ани больше нет, я не хотела думать, сейчас передо мной стояла мама этого тела, этого мозга, и хоть теперь моя душа в нем, она рвётся также как и прежняя к материнской любви и ласке. Эти чувства нельзя стереть ластиком, нельзя вычеркнуть из жизни, и никак нельзя не принять. И я безумно была благодарна судьбе, за этот бесценный подарок!
- Мы прилетали, когда с тобой случилась авария, мне было так тяжело смотреть на тебя, - она говорила сквозь слезы, и все время прикасаясь ко мне, словно ей этого так не хватало, - Я даже в церковь бегала, хотя ты ж знаешь, что никогда не верила в это, и постоянно звонила Денису, он тебе говорил?
- Да, знаю. Мам, я хочу чтоб мы с тобой забыли все прошлое, и начали с чистого листа, мы сможем?
Я смотрела на неё с надеждой, и видела в её глазах ответ. Она этого хотела, так же как и я.
Мы с ней проговорили до глубокой ночи, она постоянно меня жалела, и это не доставляло мне дискомфорта или неловкости. Мне нужны были именно эти руки, которые гладили по голове, мне хотелось этих тёплых объятий и этих слов сочувствия к себе. Я рассказала, что многого не помню, и она пыталась восполнить пробелы в моей памяти, смешными и порой не очень, историями не моего детства. Единственное, что немного расстраивало, так это то, что я не могла рассказать правду, но, к сожалению, эта стена всегда будет между нами, но я отвернусь от неё, и буду эгоистично питаться солнцем от любви матери. Да, пусть я побуду хоть раз в своей жизни эгоисткой! Я хочу этого, хочу до сумасшествия, до боли, и никакого чувства вины не ощущаю. Теперь я в этом мире, в этом теле, и у меня наконец-то есть Любовь.
Следующим утром меня разбудил аромат, доносящийся с кухни. Запах был очень знаком, но что это, вспомнить не смогла и решила не терзаться догадками. Из-за резкого подъёма, голова закружилась и я бы непременно упала, если бы не неожиданно появившийся брат, который меня обхватил за талию.
- Эй, Анют, тебе плохо? – его лицо выражало искреннее переживание.
- Голова закружилась немного. Я в порядке, правда, просто резко поднялась, – я держала за виски, и пыталась убрать эти застучавшие молоточки.