Страница 16 из 37
Таким образом, руководство СССР не претендовало на исконно польские земли, стремясь возвратить в состав страны только те территории, которые считало по праву принадлежащими России (СССР). Об этом говорит и то, что в конце сентября 1939 г. была произведена корректировка границ сфер влияния Германии и СССР – ранее включенные в советскую сферу влияния Люблинское воеводство и восточная часть Варшавского воеводства, населенные поляками, были обменяны на Литву, ранее вошедшую в германскую сферу влияния. Таким образом, при разделе Польши СССР, как государство, титульными нациями которого были украинцы и белорусы, имевшие свои государственные образования в составе Советского Союза (Украинская и Белорусская ССР), получил только украинские и белорусские этнические территории, еще с 1919 г. определенные как таковые на международном уровне (линия Керзона). Отклонение границы от линии Керзона к западу было допущено лишь в районе Белостока и Перемышля, но и на этих территориях имелось значительное украинское и белорусское население.
14 сентября 1939 г. «Правда» поместила статью «О внутренних причинах военного поражения Польши»: «Национальная политика правящих кругов Польши характеризуется подавлением и угнетением национальных меньшинств, и особенно украинцев и белорусов… В этом отношении политика Польши ничем не отличается от угнетательской политики русского царизма… Национальные меньшинства Польши не стали и не могли стать надежным оплотом государственного режима. Многонациональное государство, не скрепленное узами дружбы и равенства населяющих его народов, а, наоборот, основанное на угнетении и неравноправии национальных меньшинств, не может представлять крепкой военной силы». Утром 17 сентября 1939 г. советское правительство вручило польскому послу в Москве ноту, в которой говорилось, что «советское правительство не может… безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, остались беззащитными». В то же время подчеркивалась благородная цель и в отношении польского народа: «Советское правительство намерено принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью»360. Действительно, к 17 сентября, несмотря на героическое сопротивление, которое польская армия оказала вермахту, правительство Польши готовилось к бегству из страны, которое и произошло в ночь с 17 на 18 сентября.
17 сентября 1939 г. Красная армия перешла границу Польши, выступив «на защиту жизни и имущества населения Западной Украины и Западной Белоруссии»361. К этому времени подразделения польской армии, формировавшиеся на восточных окраинах Второй Речи Посполитой, самораспустились. В тылу польских войск происходили восстания, отмечалось массовое неподчинение властям. В Гродно, где поляки под предводительством судьи Микульского устроили погром, произошли столкновения между белорусским и еврейским населением с одной стороны и поляками с другой стороны. Значительная часть белорусов, украинцев и евреев с радостью и надеждой встречала Красную армию. Часть населения в приходе Красной армии видела прежде всего возвращение России, которую помнили еще по дореволюционным годам362. Польская операция советских войск не была бескровной – Красная армия потеряла 737 человек убитыми и 1862 человека ранеными363.
28 сентября 1939 г. СССР и Германия подписали «Договор о дружбе и границе», который легитимировал раздел Польши (он был именован «распадом Польши») на основе национального фактора: «Обеспечить народам, живущим там, мирное существование, соответствующее их национальным особенностям»364.
В Западной Украине и Западной Белоруссии были созваны Народные собрания, которые подали ходатайства о вхождении этих регионов в состав СССР. 1–2 ноября 1939 г. Западная Украина (88 тыс. кв. км и 8 млн человек населения) и Западная Белоруссия (108 тыс. кв. км и 4,8 млн человек населения) были приняты в состав Советского Союза и воссоединены с УССР и БССР соответственно365.
Объяснить советскому народу присоединение новых территорий договоренностями СССР и Германии по разделу «сфер влияния» в Европе, конечно, было невозможно. Поэтому в пропаганде был широко использован национальный фактор, на основе формулировок, ранее данных И.В. Сталиным и В.М. Молотовым: «Сбылись мечты украинских и белорусских трудящихся, стонавших под польским жандармским сапогом, – мечты о воссоединении со своими украинскими и белорусскими братьями, живущими под солнцем Сталинской Конституции»366. Обоснованию советских притязаний на восточные регионы Второй Речи Посполитой служили заявления о том, что Западная Украина – это «исконная русская земля»367. Были организованы научные мероприятия, посвященные освобождению Западной Украины и Западной Белоруссии от польского ига368. Побочным обоснованием присоединения новых территорий к СССР было спасение украинцев и белорусов, брошенных после начала германо-польской войны на произвол судьбы «обанкротившимся польским правительством»369. Приводились предпосылки для такого поворота событий, исходящие из того, что руководители Второй Речи Посполитой были «не в силах разрешить национальный вопрос, создать атмосферу дружбы и доверия между народами». Само Польское государство рассматривалось как изначально несостоятельное: «подлинными хозяевами Польши» были названы иностранные державы – Великобритания и Франция370.
Общие выводы пропаганды о результатах раздела Польши гласили, что произошло «освобождение угнетенных народов от ига империализма и добровольное объединение их на базе социализма, в качестве равноправных членов СССР»371. Такое обоснование вполне вписывалось в концепцию «советского патриотизма», духом которого «проникнут был поход… Красной армии в Западную Украину и Западную Белоруссию»372. Советская пресса рассказывала о том, как улучшилась жизнь на вновь присоединенных территориях – в том числе, например, «уничтожена процентная норма, ограничивающая прием в высшее учебное заведение украинцев, русских, евреев»373. Идеологическое обоснование продвижения Советского Союза на запад как освобождение украинцев и белорусов оказалось удачным для восприятия общественным сознанием в СССР374.
В то же время в народной среде закономерным образом проявилось и непонимание этой внешнеполитической акции. Красноармейцы задавали вопросы: «На нас не напали фашисты, и мы чужой земли ни пяди не хотим брать, так почему же мы выступаем?», «Нам никто войну не объявил, мы проводим политику мира и стараемся, чтобы нас никто в войну не втянул, а вдруг сами объявляем и втягиваемся в войну». Красноармеец войсковой части 4474 Ленинградского военного округа М. заявил: «Советский Союз стал фактически помогать А. Гитлеру в захвате Польши. Пишут о мире, а на самом деле стали агрессорами». Слушатель третьего курса Академии химзащиты А. высказался еще жестче: «Вот тебе и Красный империализм. Говорили, что чужой земли не хотим, а как увидели, что можно кусочек захватить, сразу об этом забыли». Он сравнил советскую политику с нацистской: «Немцы, когда Судеты захватывали, тоже писали, что они немцев защищают»375.
С юридической точки зрения обоснованность советских притязаний на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии является спорным вопросом. Однако с точки зрения национальной политики и социальной справедливости вопрос о воссоединении разделенных народов, каковыми в 1939 г. являлись украинцы и белорусы, действительно стоял очень остро. Польское правительство осуществляло колонизацию и полонизацию Западной Украины и Западной Белоруссии. Советская пропаганда справедливо называла Вторую Речь Посполитую «тюрьмой народов», указывая, что в Польше украинцы были «низшей расой», процветал антисемитизм. В 1919 г. на Западной Украине было 3600 украинских школ, к 1934–1935 гг. – осталось 457 школ, к 1939 г. – 200376. Упоминался случай, когда в 1936 г. жители села Нагуевичи начали сбор денег на памятник украинскому писателю И.Я. Франко (уроженцу этого села), а польские власти «арестовали инициаторов этого дела»377.