Ловушка для капитана

Характерно, что, даже когда остальные утратили надежду на спасение, Хиллсайт по-прежнему тешил себя надеждой, что кто-нибудь когда-нибудь явится за ними – помощь придет. Он никак не объяснял свою уверенность, а в последнее время редко заговаривал о спасении, однако Кэтрин по-прежнему чувствовала в нем спокойную, непоколебимую уверенность.

Ей оставалось лишь гадать, о чем умолчал Хиллсайт. В первую очередь, он так и не объяснил, кто отправил его в джунгли за Фэншоу.

После того как Хиллсайт скрылся в шахте, послышались чьи-то торопливые шаги. Обернувшись, Кэтрин увидела, что со стороны кухни к ней вприпрыжку бежит маленький мальчик.

– Дикон! – Она приветливо улыбнулась. Когда мальчик подбежал к ней, она ласково взъерошила его густые светло-золотистые волосы. – Значит, тебя отпустили?

– Да. – Дикон показал ей плетеную корзину, которую держал в руке. – Я должен вернуться до заката.

Кэтрин по-прежнему улыбалась, хотя ее встревожила тень, мелькнувшая в голубых глазах Дикона.

– Ты обязательно успеешь. Ну, иди!

Они с Харриет стояли и смотрели мальчику вслед. В последний раз улыбнувшись им, Дикон со всех ног побежал к воротам. Он был довольно рослым для своих семи лет, хотя и очень тощим. Его привели сюда вместе с группой других детей, похищенных во фритаунских трущобах. Оказалось, что мальчик совершенно не выносит пыли. На руднике у него начинались страшные приступы кашля. Его здоровье стремительно ухудшалось.

Поняв, что Дюбуа собирается убить мальчика, которого считал бесполезным бременем, Кэтрин пошла к нему и отважно заявила, что Дикон может пригодиться, несмотря на то что ему нельзя находиться в штольне. Дюбуа нужно, чтобы пленники работали в полную силу и не болели? Отлично! И детям, и взрослым полезны фрукты – а в окруживших поселок джунглях фруктов в избытке. Дикон может их собирать. Дюбуа согласился отпускать мальчика за фруктами и ягодами каждый день, поставив условие: он должен возвращаться в поселок до заката.

Дюбуа смерил мальчика угрожающим взглядом и пригрозил убить двух его лучших друзей, если тот не вернется вовремя.

Вот почему грустил мальчик. Ему нравилось бродить в зарослях; он научился ловко собирать фрукты, ягоды и орехи, но все время боялся, что его что-нибудь задержит, помешает вернуться вовремя, и тогда из-за него погибнут друзья.

Вполне в духе Дюбуа – подвесить дамоклов меч над головой впечатлительного мальчика! Ни один человек в здравом уме и представить не мог, что Дикон, которого ни в коем случае нельзя было упрекнуть в недостатке сообразительности, попытается сбежать. Да и куда бежать? Если он не вернется в поселок, он умрет в джунглях.

Глядя вслед удаляющейся фигурке, Харриет вздохнула:

– Чего бы я сейчас не отдала за то, чтобы иногда проводить денек в джунглях!

Кэтрин задумчиво нахмурилась:

– Может, мне попросить об этом его высочество?

– Неужели думаешь, что он согласится? – с удивлением спросила Харриет.

– Может, и согласится, если я правильно изложу просьбу. – Помолчав, Кэтрин пояснила: – Я заметила, что он особенно любит те большие орехи, которые приносит Дикон. Дюбуа всегда оставляет их себе.

Девушки развернулись и зашагали к дробильне. Настало время возобновить труды. Подойдя к крыльцу, Кэтрин решительно тряхнула головой:

– Наверное, я пойду к нему. Предложу, чтобы каждый день Дикона сопровождала одна из нас. Пообещаю, что остальные будут работать лишние полчаса… чтобы наверстать упущенное.

– Как замечательно! – Харриет просияла. – И ведь Дюбуа наверняка понимает, что мы не настолько безрассудны, чтобы бежать.

– Мы даже не знаем, в какую сторону идти. – Кэтрин тяжело вздохнула.

Они вошли и взгромоздились на высокие табуреты, стоящие по обе стороны длинного стола, занимавшего середину помещения.

Мэри Уилсон оторвала взгляд от алмаза, с которого она осторожно откалывала запекшуюся рудную корку. Широко улыбнувшись Кэтрин и Харриет, она возобновила работу. Всего женщин было шесть, все сейчас сидели в дробильне. Они держались вместе, сплоченной группой, с первых дней сообразив, что иначе нельзя. Хотя Кэтрин была самой уверенной из всех и не боялась иметь дело с Дюбуа, остальным довольно часто приходилось ее поддерживать. Все они происходили из разных классов и социальных слоев. До того как попасть в поселок при руднике, Кэтрин служила гувернанткой. Харриет, молодая женщина из хорошей семьи, приехала во Фритаун следом за Диксоном и искала работу. Мэри была продавщицей и совладелицей лавки, Эллен Маккензи недавно приехала в колонию в поисках места экономки. Ну, а искусные швеи Энни Меллоуз и Джемма Холлидей выросли в трущобах. Несмотря на такое разное происхождение, все пленницы очень сдружились. Они привыкли во всем полагаться друг на друга.

За пятнадцать минут до того, как Кэтрин и Харриет вышли на прогулку, в дробильню вошел надсмотрщик. Пленницам разрешалось выходить на прогулку по двое; все остальные, кроме Кэтрин и Харриет, уже погуляли. Надсмотрщик стоял, прислонившись к стене, и бросал на пленниц равнодушные, скучающие взгляды.

Через десять минут – все шесть женщин усердно работали – надсмотрщик потянулся и направился к выходу.

– До скорого, дамы! – врастяжку произнес он и вышел, со стуком захлопнув за собой дверь.

Все шесть пленниц тут же подняли головы. Мэри встретилась взглядом с Кэтрин. Через миг Кэтрин, которая усиленно прислушивалась, кивнула. Мэри соскользнула с табурета, подкралась к двери, осторожно приоткрыла и выглянула наружу.

– Он возвращается в барак! – сообщила она, усмехнувшись.

Пленницы никогда не знали, когда к ним нагрянет очередной надсмотрщик, – и всегда вели себя осторожно на тот случай, если, выйдя, тот станет подслушивать, надеясь услышать что-то крамольное и донести на них Дюбуа. Правда, подслушивали их редко. Вот и сейчас надсмотрщик не стал задерживаться у дверей.

Закрыв дверь, Мэри вернулась на свое место и снова уселась на табурет.

– Новости есть? – спросила она, глядя на Кэтрин.

– Я решила попросить Дюбуа, чтобы он позволил нам – по одной, но каждый день – сопровождать Дикона в его экспедициях. Нам всем не вредно немного развеяться.

– О-ох! – мечтательно вздохнула Джемма. – Я бы не против!

Они начали прикидывать все за и против, обсуждать, как лучше изложить просьбу Дюбуа. Кэтрин покосилась на Харриет, но Харриет, судя по всему, решила пока не упоминать об открытии второго тоннеля.

У них хватит времени, чтобы поговорить об этом потом, после вечернего «общего сбора». Тогда все и узнают плохую новость.

Чарльз Бабингтон стоял на вытертых досках правительственной верфи. Стоя в углу, за высокой грудой тюков хлопка, сгруженных с какого-то другого судна, он наблюдал за инспектором фирмы «Маколей и Бабингтон» и портовым таможенником. Те осматривали трюм «Голландской принцессы», торгового корабля, который отправлялся в Амстердам.

Им овладело нетерпение, граничащее с отчаянием. Его невеста, Мэри Уилсон, пропала несколько недель назад, и он досадовал – казалось, ничего невозможно поделать. Роберт Фробишер обнадеживал его, но Фробишер давно уехал. Скорее всего, вернувшись в Англию, он обо всем забыл… Чарльз понятия не имел, удалось ли Фробишеру справиться с порученным ему заданием. Он очень надеялся, что Мэри жива, невредима и скоро вернется к Чарльзу и своему дяде. А как что-нибудь можно выяснить, не написав Фробишеру?

Помимо всего прочего, Чарльз не знал адреса Роберта Фробишера или его брата Деклана. Он собирался написать на адрес судоходной компании Фробишеров в Лондоне или Абердине, рассчитывая, что письмо рано или поздно попадет в руки Роберта.

Сейчас Чарльз вызвался проверить, в самом ли деле из Фритауна контрабандой вывозят алмазы – или, может быть, золото, хотя они с Фробишером больше склонялись к алмазам. Бабингтон имел право обыскивать любой корабль, который шел в Англию или ближайшие европейские порты. Амстердам, давний центр мировой торговли алмазами и бриллиантами, был как раз таким портом, поэтому трюм «Голландской принцессы», как и всех прочих судов, отплывающих в Амстердам или Роттердам, в настоящее время обыскивали местные чиновники.