Страница 69 из 92
Павел Павлович Каменский (1812?-1870) приобрел известность как беллетрист в конце 1830-х годов. В прошлом студент Московского университета, он, как вспоминал один из его соучеников, "за какие-то свободные разговоры" был исключен до окончания курса и послан в армию на Кавказ, где служил несколько лет юнкером {Я. И. Костенецкий. Воспоминания из моей студенческой жизни. - "Русский архив", 1887, кн. I, вып. 1, с. 109. В 1831 г. Каменский был одним из "зачинщиков" "маловской истории" (изгнания из аудитории профессора М. Я. Малова, который своей грубостью вызвал ненависть студентов; см.: "Русский архив", 1887, кн. I, вып. 3, с. 336-345), описанной А. И. Герценом в VI главе "Былого и дум" (см. также комментарий М. К. Лемке: А. И. Герцен. Полное собрание сочинений и писем, т. XII. Пб., 1919, с. 184-186).}. Уволенный с военной службы, он появился в 1836 г. в Петербурге с солдатским георгиевским крестом в петлице и с репутацией друга Марлинского {См.: М. П. Алексеев. Этюды о Марлинском. Иркутск, 1928, с. 23.}. Женитьба на дочери известного скульптора вице-президента Академии художеств Ф. П. Толстого, пользовавшегося расположением в придворных кругах, сблизила Каменского с находившимися под правительственной опекой художниками и литераторами так называемой "ложновеличавой" школы (К. П. Брюллов, Н. В. Кукольник) и с деятелями официозной печати. Как вспоминала его жена, он "всегда был принят как друг и дорогой гость" в домах Ф. В. Булгарина и Н. И. Греча {"Воспоминания М. Ф. Каменской". - "Исторический вестник", 1894, т. LVIII, э 12, с. 634. Отношение к Каменскому Булгарина красноречиво характеризует письмо последнего от 21 апреля 1838 г. к Ф. П. Толстому. Назвав Каменского "человеком с необыкновенным талантом, умом, чувством и начитанностью", Булгарин добавлял: "Все эти Одоевские с братьею пигмеи перед твоим Каменским!" ("Литературный вестник", 1901, т. I, кн. 2, с. 178).}. Одно время он состоял на службе в III отделении в должности младшего помощника экспедитора, а в 1842 г. стал переводчиком при Дирекции императорских театров {См. выписки из формуляра Каменского в картотеке Б. Л. Модзалевского (Институт русской литературы АН СССР).}.
Печататься Каменский начал в 1837 г. и уже в следующем году вышли два тома его "Повестей и рассказов", главным образом из кавказской жизни. Бурные герои со "сверхчеловеческими" страстями, экзотические образы, вычурный и цветистый язык, нарочитое подчеркивание couleur locale - все изобличало в Каменском эпигона романтизма. В. Г. Белинский писал: "Г-н Каменский хочет быть вторым Марлинским... Господа, двойников не бывает, и всякий должен быть самим собою!" {В. Г. Белинский. Утренняя заря. Альманах на 1839 год. Полное собрание сочинений, т. III. М., 1953, с. 68; см. также с. 144-146, 357-363. Другие отзывы Белинского о произведениях Каменского см.: там же, т. II, с. 481-484; т. V, с. 595-596; т. VI, с. 395-397.}.
Обращение Каменского в первой своей драме "Розы и маска" к образу Шекспира не было случайным. К концу 30-х годов великий английский драматург приобрел в России широкую популярность. Если раньше он был известен лишь наиболее образованной части передовой интеллигенции, то теперь его знала уже вся читающая Россия, а через театр - даже и нечитающая. Пробуждение интереса публики в свою очередь стимулировало деятельность писателей, переводчиков, театральных работников. "Гамлет", "Отелло", "Король Лир", ранее исполнявшиеся только в Петербурге и Москве, проникают на провинциальную сцену. Растет число переведенных пьес Шекспира; в 1841 г. изданные переводы достигают рекордной цифры - 13 пьес за один год.
Но как всякое поступательное движение, этот процесс имел и свои теневые стороны. Обращение к Шекспиру становится своего рода модой, привлекающей всякого рода дельцов от литературы. И. И. Панаев в рассказе "Петербургский фельетонист" (1841) осмеял подобного сочинителя, который, стремясь из провинции в столицу в поисках славы и барыша, пишет приятелю: "Хочу также, голубчик, приняться за перевод Шекспира стихами. Надо познакомить нашу публику с этим великим писателем. Ты знаешь, что я всегда был шекспирианцем, mon cher. К тому же переводом Шекспира в стихах легко можно составить себе в литературе громкое имя. В Петербург! В Петербург!" {И. И. Панаев. Первое полное собрание сочинений, т. II. СПб., 1888, с. 234.}
Разумеется, не грубые поделки подобных литераторов определяли уровень русских переводов 40-х годов. Бездарные ремесленники от литературы встречаются во все времена. Но, то, что теперь они обращаются именно к Шекспиру, показательно.
В 1840 г. актер А. Славин выпустил книжку "Жизнь Вильяма Шекспира, английского поэта и актера". Скудная компилятивная биография, изложенная пышным и цветистым языком, сопровождалась беспорядочно надерганными из русских журналов суждениями о Шекспире отечественных и иностранных литераторов. Книжку Славина дружно осудили все рецензенты. Тем не менее она дважды переиздавалась (1841, 1844), поскольку читатели интересовались Шекспиром, а другой книги на русском языке пока еще не было.
На этот интерес публики ориентировался и Каменский, создавая свою драму, которая была написана в присущем ему романтическом духе. Между тем романтическая интерпретация Шекспира, господствовавшая в 20-30-е годы, в это время переживала кризис в связи с общим движением передовой русской литературы от романтизма к реализму {Подробнее об этом см.: "Шекспир и русская культура". Под ред. акад. М. П. Алексеева. М. - Л., 1965, с. 201-406 (гл. IV. Русский романтизм; гл. V. На путях к реалистическому истолкованию Шекспира).}.
Еще в 1839 г. в романе "Искатель сильных ощущений" устами своего героя Энского Каменский дал английскому драматургу "ультраромантическую" характеристику: "Шекспир написал Отелло: ревнивая любовь, как ворон (sic!) Прометея, клюет, терзает сердце человека; он написал Лира: любовь отца точит ум и сердце человека до безумия; он написал Макбета: жажда власти сжигает пятна крови на сердце человека - сердце человека было типом его фантазии; он не сходил с него, как пена с Терека в Дарьяле, - словом, Шекспир во всю жизнь лишь претворял в образах поэтических одно и то же сердце человека, и в них, как в зеркале, любовалось его сердце, то положительно, то от противного" {"Искатель сильных ощущений". Соч. Каменского, ч. 1. СПб., 1839, с. 75.}.