Страница 17 из 19
Явно взволнованная, Манон умолкла.
– Мне бы так хотелось родить, я обожаю детей больше всего на свете. Но разве можно быть матерью, если, придя за ребенком в школу, ты не узнаешь его среди других детей? Не вспомнишь ни цвета его глаз, ни его голоса?
Люси слушала ее, тронутая подобной искренностью. Манон указала на органайзер:
– Невозможно зафиксировать в «N-Tech» свои чувства: ни радость, ни слезы, ни пережитые эмоции. Одну только процессуальную информацию. Холодные, безликие слова, лишенные всякого смысла. Амнезия – это приговор: жить в одиночестве и… умереть в одиночестве. От сегодняшнего вечера я сохраню лишь то, что зафиксировано и записано здесь. Главные факты я выучу наизусть, так что даже смогу составить из них что-то наподобие слепого воспоминания, лишенного образа. Как если бы я зазубрила номера телефонов или номерные знаки автомобилей.
– Или что Берлин – столица Германии…
Манон кивнула:
– Все связано с воспоминаниями. Именно они заставляют нас плакать во время похорон, и благодаря им наше сердце бьется сильнее, когда мы входим в детскую…
Она посмотрела на Люси, ее голубые глаза застилали слезы.
– Девушка…
– Не девушка… Люси. Меня зовут Люси Энебель…
– Люси, вы осознаете, что я вынуждена производить отбор того, что хочу запомнить? События, ежедневные факты. Вы об этом даже не задумываетесь, ведь от вас это не требует никаких усилий! Выучить, какой сейчас год, что ураган убил сотни тысяч людей, что на Ближнем Востоке идет война или что теперь существуют устройства для записи видеодисков. Повторять, непрестанно повторять, чтобы не забыть, чтобы не выглядеть идиоткой или невеждой. Мне пришлось даже выучить причину, по которой я потеряла память! Выучить, что со мной случилось! Если я не записываю, не повторяю каждую мелочь по сотне раз, все исчезает… – Несмотря на горечь своих слов, Манон сумела изобразить улыбку и спросила: – Я ведь вам это уже говорила?
– Нет-нет, успокойтесь, впервые слышу.
– Но уж точно не в последний раз. Если вы заметите, что я повторяюсь, как заезженная пластинка, тотчас останавливайте меня. Для меня нет ничего хуже, чем… Ну, вы же понимаете?
– Да, понимаю и сразу вам скажу. Вы можете мне доверять. Обычно я говорю, что думаю.
– Скажите, вы можете мне дать ваш адрес и номер телефона? Разумеется, если их у меня еще нет…
Люси протянула ей визитную карточку, которую Манон аккуратно убрала в футляр органайзера. Они молчали, погруженные в свои мысли, пока не прибыли на место. Эм. Автомобиль углубился в улицу без жилых домов, лишенную всякого освещения. В конце виднелась темная неподвижная масса. Дом с привидениями. Кирпичное чудище с изломанными очертаниями.
3:45.
Мотор выключен. Фонарь в руке. Люси пожалела, что не прихватила свой «зиг-зауэр». Подумать только, ведь поначалу речь шла лишь о том, чтобы составить протокол в пятидесяти метрах от ее собственного дома! Редкостное умение влипнуть! Драки не на жизнь, а на смерть, рискованные операции вечно выпадали на ее долю!
Она понимала, что должна вызвать для подкрепления патруль. Правило номер один: всегда работать с напарником. Но она решила поехать сюда одна. Не оставалось времени.
– Вы готовы снова пойти на грозу? – спросила Люси, проверяя, хорошо ли работает лампочка в ее фонаре.
– Разве мы это уже делали вместе? – удивилась Манон, оторвавшись от органайзера.
– Вместе нет, скорей порознь. Знаете, как туда войти?
Манон указала пальцем:
– В юности мы обходили дом, потом сзади залезали на навес дворика. Тогда двери и окна первого этажа были заколочены. Думаю, и сейчас тоже.
Люси заметила блеск в глазах молодой женщины.
– Забавно снова вернуться сюда, – призналась Манон. – Столько воспоминаний… Вам должно показаться странным, что я помню детали своей юности и не знаю, что делала три минуты назад, да?
– По правде говоря, нет. Доктор Ванденбюш попытался мне объяснить… разные типы памяти… Мне кажется, я примерно поняла.
Люси взялась за дверную ручку:
– О’кей! Посидите пару минут в машине, я сначала проверю.
– Для меня это слишком долго! Я пойду с вами.
– Какая же вы упрямая!.. Ладно, тогда возьмите мою накидку! И все время оставайтесь у меня за спиной! Если с вами что-то случится, я могу потерять работу.
Манон убрала органайзер в герметичный футляр, который засунула во внутренний карман куртки, и только после этого надела накидку. Люси до самого верха застегнула молнию на куртке.
– А теперь вперед!
– Подождите, вы не взяли ни резиновые перчатки, ни маски, ни шапочки! А вдруг мы сейчас окажемся на месте преступления? Мы не должны оставлять там волосы, ворсинки, отпечатки пальцев!
– Из вас бы вышел отличный полицейский. Похоже, вы разбираетесь в нашем деле.
– После смерти сестры я всерьез занималась этим вопросом.
– Не беспокойтесь. Здесь нам не понадобятся ни перчатки, ни стерильные халаты. То есть я надеюсь! Пошли! Вперед!
Стоило им закрыть дверцы машины, на них обрушились ветер и дождь. Они шли пригнувшись, пока не достигли изъеденной лишайником задней стены участка. Обе с трудом перелезли через нее и оказались в саду, представляющем собой вместилище смрадной грязи. Люси подняла голову и взглянула на дом. Сквозь потоки воды луч ее фонаря высветил ели, крыльцо, высоченные стены.
Пока они шли в сторону дворика, ни одна из них не заметила неподвижную тень, которая следила за ними через разбитое окно верхнего этажа.
Силуэт бесшумно отступил вглубь дома.
3:50.
Молодые женщины пробежали вдоль фасада. Теперь они дышали в такт, словно представляли собой единый организм. Одна принялась толкать, другая тянуть, помогая друг другу взобраться на стену. Скривившись от боли – чертова голень, – Люси вооружилась толстой веткой, которая валялась на крыше, и, соблюдая все предосторожности, первая проникла внутрь дома. А ведь всего несколько часов назад она преспокойно лежала на диване в своей квартире, рядом с дочками…
Оказавшись в помещении, она перевела дух. С куртки струями стекала вода, в горле першило. Люси оглянулась на Манон.
– Все в порядке? – прошептала она, потирая больную ногу.
– Нет, не все! Вы кто? Зачем мы здесь? – испуганно ответила Манон и отбежала в угол, чтобы включить органайзер.
Функция «Последние записанные события». Похищение… Отделение неотложной помощи… Люси Энебель… Загадка…
В растерянности она принялась твердить:
– Профессор… Профессор… Нет, это невозможно…
Подбежала Люси, держа перед собой полицейское удостоверение:
– Манон, послушайте. Не пытайтесь понять ни что мы здесь делаем, ни что с вами произошло. Я уже много раз вам это все рассказывала. Просто доверьтесь мне, хорошо?
– Я… Я вам не доверяю, мадемуазель Энебель. Хоть вы и сотрудник полиции, я вас не знаю.
Она резко выпрямилась, выхватила из рук Люси фонарь и принялась осматривать комнату.
– Что вы делаете? – спросила лейтенант Энебель.
– Понятия не имею. У меня в органайзере записано, что нас сюда привел Профессор. Что там, где он меня держал, есть какое-то послание. Так что непременно надо найти где-нибудь другое послание, какие-то знаки, чтобы выйти на след!
Манон глянула на запястье, заметила, что часов нет, и вернулась к своему прибору.
– 3:58. В послании ведь говорилось про четыре часа? Я не ошиблась? Я ничего не упустила? Скажите!
– Нет. Время ультиматума почти подошло, а жертвы, похоже, так и нет…
Не понимая, куда и зачем она идет, Манон пересекла комнату и вышла в коридор. Люси бросилась за ней. И вдруг они услышали, как позади них скрипнули половицы.
Люси даже не успела обернуться. Сильная рука схватила ее за горло и оторвала от пола.
– Что, дрянь, хочешь поиграть?
Ее с силой отбросило к стене, она ударилась лбом о бетон и бессильно сползла вниз.
Вскрикнув, Манон выронила фонарь, он покатился с глухим шумом. Она попятилась, чувствуя, что тело отказывается повиноваться ей.