Мастер

И тут в дверном проеме выросла фигура Басова. Он отразил выпад противника шашкой и перешел в контратаку. Из-за его спины выскочили Васильев и Дубовицкий.

– Не стрелять! – гаркнул капитан, зажимая рукой рану, из которой хлестала кровь. – Это Курбский!

Солдаты окружили мужчину, пытаясь прикладами и стволами атаковать его и свалить на пол – без особого, впрочем, успеха. Искусно владевший саблей противник парировал все атаки шашки Басова и успешно отражал попытки спецназовцев обезоружить его. Его клинок, казалось, создавал сверкающую металлическую сферу, пройти через которую нападающие не могли. Капитан перехватил автомат правой рукой, приблизился к дерущимся, выгадывая удобный случай для вступления в схватку.

Васильев чуть замешкался, и тут же сабля Курбского полоснула его по животу; сержант осел. Но именно в этот момент капитан сделал молниеносное движение и нанес удар прикладом в висок защищающемуся. Тот выпустил оружие и рухнул ничком. Капитан перевернул его на спину, достал из кармана фоторобот и поднес к лицу поверженного врага.

– Он.

– Капитан, – окликнул Басов, осматривавая скорчившегося на полу раненого. – Дело плохо.

Предоставив Дубовицкому связывать пленника, капитан быстро подошел к Васильеву, осмотрел рану, пересекавшую весь живот. Тяжело вздохнул. Басов заметил, что во взгляде сержанта выразилась бесконечная тоска.

Расстегнув один из карманов куртки, капитан достал маленькую аптечку и уже через несколько секунд профессионально сделал раненому укол в шею.

– Обезболивающее? – спросил Басов.

– Да, полное, – холодно отозвался капитан.

– Что? – похолодел от ужаса Басов.

Капитан вперил в него жесткий взгляд.

– Уходим, – рявкнул он, – Дубовицкий выносит Васильева, Басов – Перелыгина, я – пленного.

– Перелыгин ранен? – удивился Басов.

– Убит, – отрезал капитан, указывая на лежащее у окна тело.

Глава 10

ВТОРОЙ ПОБЕГ КУРБСКОГО

Петр лежал на рюкзаках, оставленных группой перед выходом на задание. Вторая половина ночи была ясной. Набежавшие было с вечера тучки разошлись, и луна освещала затерянную в литовском лесу поляну.

На душе было погано. Только теперь Петр понял, в какую авантюру оказался втянут, осознал, что означал сундучок, полученный Доченко и Беркесовым. “Конечно, зачем им наука, изучение альтернатив развития, общение с представителями средневековой культуры? Зачем им культура вообще? Им деньги нужны. А я-то, дурак, во что влип! Нет, выбраться – и прочь из этого дела. А еще лучше – доложить куда следует, чтобы лавочку прикрыли, пока они тут дел не натворили. Но куда и кому докладывать? И где гарантии, что те же политики, к примеру, не захотят воспользоваться коридором, как эти?.. Вот ведь и генерал при них был. Да и спецназ – кадровый, а не из наемников-отставников. Влипли. Все мы влипли. Но что-то делать надо. Иначе беда”.

В отдалении послышался хруст сломанной ветки. Потом еще. Петр напрягся. Кто-то шел сюда. Через несколько минут на поляну осторожно выбрался старшина; один автомат он нес в руках, держа на изготовку, а второй болтался за спиной. За ним, придерживая левой рукой шашку, следовал Басов, причем за его спиной у него тоже болтался теперь автомат. Следующим шел какой-то связанный человек, которого подталкивал стволом автомата Дубовицкий. Замыкал шествие как-то неестественно держащий левую руку капитан.

Петр поднялся им навстречу:

– Как вы?

– Нормально, – отозвался Басов.

– А где Васильев и Перелыгин? – спросил Петр.

– Убиты.

– Готовиться к выходу, – прозвучала короткая команда капитана, стоявшего рядом с пленником. – Назаров, ко мне.

Петр неохотно подошел.

– Спроси его, – произнес капитан, – он ли Андрей Курбский.

Не дожидаясь перевода, пленный произнес на старорусском диалекте, обращаясь к капитану:

– Я князь Андрей Курбский, а ты кто, пес Иванов? – глаза пленника яростно блеснули в лунном свете.

– Я капитан российской армии Виктор Белых, – довольно хмыкнул тот. – А ты предатель, и получишь свое – за измену.

– Бесово оружие, – яростно произнес Курбский, – но да не спасет оно тебя. Всех, дьяволу служащих, настигнет Божья кара.

– А тебя царская, – отрубил капитан, отвернулся от пленника и скомандовал: – Выходим через полчаса. Первым иду я, потом Басов, Дубовицкий ведет пленного, потом Назаров, замыкающий старшина Харченко. Назаров, возьми автомат и боекомплект у старшины. Пользоваться сможешь?

– Смогу, – угрюмо отозвался Петр. В последний раз он держал автомат еще на школьных занятиях по НВП[4] , но как зарядить и взвести, помнил.

– Все, за дело, – приказал капитан.

Весь день они шли форсированным маршем. Продукты из рюкзаков погибших сержантов были распределены между оставшимися. Остальное быстро закопали в неглубокой ямке под одним из кустов.

Капитан дал лишь несколько десятиминутных привалов и один получасовой для приема пищи. Груз оружия и боеприпасов давил Петру на плечи, а еще не полностью отдохнувшие от марш-броска к Каунасу ноги гудели вовсю. Следуя за Дубовицким, ударами приклада подгонявшим Курбского, Петр не уставал поражаться, с каким достоинством ведет себя князь, несмотря на боль от ударов, которыми его награждал сержант, и отчаянность положения. После вечернего привала, когда они поднялись для перехода к месту ночевки, Петр уже точно знал, как поступит сегодня ночью.

Ложась, Дубовицкий связал пленника по рукам и ногам и расположился рядом.

На первые три часа капитан выслал в охранение старшину. Ровно через полтора часа Петр по-пластунски подполз к связанному Курбскому и тихо потряс за плечо. Реакции не последовало. Петр повторил попытку и почувствовал, что князь зашевелился.

– Князь, а князь, – одними губами позвал он.

– Что тебе? – так же тихо отозвался Курбский.

– Поклянись, что если развяжу тебя, не убьешь никого, а тихо домой пойдешь.

Курбский напрягся:

– Клянусь.

Петр перерезал своим десантным ножом путы. В этот момент Дубовицкий зашевелился – Курбский мгновенно выхватил нож из поясных ножен сержанта и полоснул того по горлу. Спецназовец коротко захрипел и смолк.

4

НВП – начальная военная подготовка.