Страница 31 из 41
- Да, - ответил Алекс. - Я понял тебя, Фланаган, очень хорошо.
- Если что-нибудь опять пойдет не так, тебя запекут в пироге, протянул Фланаган, уставив взгляд своих маленьких, светлых, подловатых глаз прямо в зрачки Алекса.
- Ну почему ты не отпускаешь воротник? - прохрипел Алекс - он уже начал задыхаться, - Эта рубашка стоила мне...
- Как мне хочется врезать тебе в брюхо, - сказал Фланаган.
Еще раз плюнув Алексу в лицо, он отпустил воротник рубашки и тычком ладони оттолкнул от себя его голову.
- Послушай, Фланаган... - возмущенно пискнул Алекс и попятился назад, едва устояв на ногах.
Дверца машины захлопнулась.
- Поехали, Сэм, - бросил Фланаган, откидываясь на спинку сиденья.
Автомобиль резко рванулся с места. Алекс вытер лицо дрожащей ладонью.
- О, Господи! - прошептал он и двинулся по темной лужайке к ещё более темному дому.
Тишину ночи нарушило чириканье воробья, и Алекс едва не заплакал под сенью столь мирных деревьев.
Оказавшись в доме, Алекс повел себя весьма деловито. Первым делом он поднялся на второй этаж, где с прошлого раза оставил ведра с лигроином и перетащил их вниз по два за ходку. Затем он сорвал все драпри с окон первого этажа и сложил их кучей в дальнем конце коридора, тянущегося вдоль всей стены дома. После этого он сдернул холщовые чехлы с мебели и бросил их поверх драпри. Алекс не поленился спуститься в подвал, чтобы принести оттуда картонные коробки из-под яиц, наполненные древесной стружкой. Когда он высыпал стружки на драпри и чехлы, куча в конце коридора достигла высоты семи футов. Он работал решительно и быстро, разрывая ткань в том случае, если она легко поддавалась, и передвигаясь по ступеням лестницы бегом. На нем было тяжелое пальто, и он обильно потел, чувствуя, как струйки пота стекают под воротник рубашки. Алекс пропитал лигроином всю мягкую мебель и вылил десять галлонов жидкости на кучу, которую он воздвиг в коридоре. От острого запаха лигроина у него свербило в носу. Алекс отступил на пару шагов и с удовлетворением осмотрел дело своих рук. Если и теперь ничего не получится, подумал он, то этот дом не сожжешь даже в доменной печи. Когда он закончит подготовку и приступит к делу, в домике Литтлуортов станет очень жарко. На сей раз для ошибок не останется места. Алекс взял метлу, отломил рукоятку и обмотал её коней тряпками. Он макал этот факел в ведро до тех пор, пока тряпки не пропитались настолько, что лигроин стал стекать с них на пол широкой струей. Тихонько насвистывая мелодию песни "В старом городе сегодня будет жарко", он широко распахнул окно в противоположном от кучи тряпья и стружек конце коридора. Коридор был узким и длинным. Окна от погребально костра отделяли, по меньшей мере, тридцать пять футов.
- В старом городе сегодня будет жарко, - пропел он негромко, доставая одну спичку, из тех, что хранились россыпью в его кармане. Стоя рядом с окном, чтобы иметь возможность сразу из него выпрыгнуть, он зажег спичку и поднес огонек к своему факелу. Факел ярко вспыхнул и Алекс, что есть сил, швырнул его вдоль коридора в кучу пропитанных лигроином тряпья и стружек. Бросок оказался точным. На какой-то миг, казалось, что ничего не случилось. Алекс стоял у окна, в глазах его отражался свет факела. Он улыбнулся, поднес руку ко рту, поцеловал кончики пальцев и послал воздушный поцелуй, в противоположный конец коридора.
И в этот миг весь коридор взорвался. Куча тряпья и стружек превратилась в огненный шар, который со страшной скоростью понесся к окну за спиной Алекса. Крик, вырвавшийся из его горла утонул в громовом реве взорвавшегося дома, и Алекс успел нырнуть на пол в тот момент, когда над ним пролетал клубящийся огненный шар. Шар сорвал с него шляпу, опалил волосы и огромным клубом огня, вырвался из окна так, как вылетает дым из печной трубы.
Придя немного в себя, Алекс прежде всего почувствовал сильный запах гари. Затем он увидел, что ковер под его лицом горит - горит тихо и ровно, словно уголья на каминной решетке. Алекс три раза ударил себя по голове, чтобы погасить огонь на том, что осталось от его волос, и попытался принять сидячее положение. Однако дым оказался настолько густым, что он кашляя и заливаясь слезами, снова лег на пол и медленно фут за футом пополз по горящему ковру. Он полз к ближайшей двери, а руки его чернели и сохли, а кожа на них трескалась. Наконец, он открыл дверь и выполз на боковую веранду дома. В тот же момент, позади его рухнули стропила, и плотный, как цемент, столб пламени взвился из крыши в черное небо. Алекс вздохнул, подполз к краю террасы и свалился с высоты пяти футов на кучу земли, которой предстояло стать цветочной клумбой. Земля была теплой и пахла навозом, но он тихо лежал, с благодарностью вдыхая этот аромат. Алекс лежал бы и дольше, если бы вдруг не почувствовал, что с его бедром происходит нечто странное. Он сел и покосился на бедро. Из-под пальто выбивалось пламя, а кожа под ним, похоже, начала запекаться. Алекс аккуратно расстегнул пальто и несколькими ударами сбил пламя, вырывающееся из кармана, в котором он хранил спички. Покончив с пожаром на своем бедре, Алекс выполз на лужайку и сел под деревом, тряся головой. Он тряс ею снова и снова, в надежде прояснить затуманившееся сознание. Однако силы оставили его, и он в бесчувствии улегся под деревом, головой на корневище.
Где-то вдали беспрестанно звонил колокол. Алекс открыл глаза с опаленными ресницами и прислушался. Пожарные машины уже сворачивали на улицу. Он ещё раз вздохнул и, как можно ниже припадая к холодной земле, пополз по земле к задней стене дома и затем дальше через живую, но без листвы изгородь, больно царапающую обожженные руки. Скрытый высокой живой изгородью Алекс поднялся и пошел прочь как раз в тот момент, когда первый пожарный выбежал из-за угла к задней стене дома.
Упорно, но замедленно, так как ходят во сне, он шагал к дому МакКракена. Для того, чтобы добраться до дома шефа полиции ему потребовалось сорок минут. Алекс двигался темными проулками и задворками, чувствуя, как лопается на коленях опаленная кожа. Он нажал кнопку звонка и стал ждать. Медленно открылась дверь и из-за неё осторожно выглянул МакКракен.