Страница 6 из 8
- А меня интересует, - сказал Корнеев, - можно ли подыскать голема поумнее? Может, я лучше в Камноедовы пойду и буду служить административному голему.
- Пойдешь-пойдешь, - сказал Роман серьезно, - и големов найдешь. Но институт создан, эта, значить, для этой модели. И бюджет, значить, тоже.
- Падает бюджет, ребята, - сказал голем и затикал, как часовая бомба.
Витька опасливо отодвинулся от него:
- От расстройства не рванет?
- Вряд ли, - рассеянно сказал Эдик. - Он, конечно, идею овеществляет, но не так буквально.
У меня зародилась интересная мысль.
- Есть мысль, - сказал я торопливо. - Законы големотехники. Надо их прописать, и будет ясно...
- Хорошая мысль, - оживился Эдик.
- Р-роскошная, - подтвердил Ойра-Ойра.
- Я есть закон, - высказал голем.
- Растешь, старичок, - отметил Витька и ткнул меня кулаком в бок.
Я почувствовал, что краснею. Хотя было не совсем ясно, к кому собственно относилось высказывание - ко мне или к голему. А магистры уже схватили лист бумаги.
- Поехали, - сказал Роман, - голем есть закон.
- Воплощенный закон, - сказал Эдик. - И суть.
- Приключения майора Пронина какие-то, - сказал Витька, комиссар Мегре и инспектор Лестрейд. Я - не просто представитель закона! Я и есть закон!
- Тогда так, - сказал Эдик. - Голем - это воплощенная система достижения поставленной цели.
И мы под комментарии самого голема записали Первый закон големотехники. Потом Второй. Потом Третий. Получилось довольно стройно.
I закон големотехники:
голем - это воплощенная система достижения поставленной цели.
II закон големотехники:
число элементов системы, на которой паразитирует голем, должно определяться Первым законом големотехники и только им.
III закон големотехники:
любой элемент системы, неукоснительно следующий голему, достигает поставленной цели, если только это не противоречит Первому и Второму законам големотехники.
- Полный ажур, троглодиты, - заявил голем, - следуйте голему, и знание восторжествует.
- Следствие про цели и средства, - сказал Роман, - выведете сами перед сном. Но и не забывайте, что элементы системы - это мы: человеки, троглодиты, дундуки и остолопы.
Витька кровожадно прищурился:
- Надо его придушить по Второму закону.
- Не вижу как, - пробурчал я.
- Законы работают для системы, куда входит достаточное число ученых-исследователей. А если их число недостаточное? - вдруг спросил Эдик.
И тут голем заорал. Он упал на пол и стал перекатываться с боку на бок, сучить глиняными ножками-тумбами. Он стонал, он подвывал, он скреб глиной о глину. Я прыгал рядом и выхватывал у него из-под боков то магнитные ленты, то коробку с лампами, то авоську с кефиром.
Наконец голем угомонился.
- Нельзя так, гады, - сказал он, поднимаясь, - сами пожалеете. Хорошо не будет.
- А как будет? - быстро спросил Роман. Голем молчал и тихо почакивал, словно пошаговый двигатель.
- Ребята, - сказал я, утирая пот, - коварные вопросы на него плохо влияют. Может, его на полигон заправить?
Корнеев пристально посмотрел на голема, покачиваясь с носка на пятку.
- Нос к носу, - сказал он, - зуб к зубу, Роман, или, в крайнем случае, око к оку. Иначе ты ничего не вытянешь из этого триггерного дурня.
- Саша, - сказал Ойра-Ойра, оборачиваясь ко мне, - ты не прочь посчитать еще одну полиграммку, а то у Витьки комплекс неутоленной зависти перед модельными опытами профессора Выбегаллы?
- А вторая модель тоже будет кидаться оземь? - осторожно спросил я.
- Как птица-горлица, - подтвердил Роман.
- Исико-сан сделает мне харакири, - быстро сказал я, - если этот колобок грохнет хоть одно зеркало.
- Харакири ты можешь сделать только сам, - нравоучительно сказал Витька. - Исико-сан вполне ограничится йокомен-учи от левого уха до правой пятки.
Я живо представил роскошную картину и, вздохнув, кисло улыбнулся.
- Поехали-поехали, - сказал Витька.
Было видно, что нетерпение распирало его.
- Время остановили? - деловито напомнил я.
- Сейчас это ни к чему, - сказал Эдик, - тогда мы закрывались от нашего собственного голема.
Мы снова запустили "Алдан-ЗМ" и поставили на прогон вариации иерархических полиграмм. По накатанной дорожке дело пошло значительно быстрее. Эдик и Роман перестраивали умклайдеты. А Витька, явно вдохновленный первым опытом, создавал образ. Когда полиграмма хлопнулась на положенное место, мы осмотрели дело рук своих.
- Фидий, - сказал Роман, - Микеланджело и Сидур в одном флаконе.
Административный толем стоял в углу и ворочал шеями. По какому наитию Витька создал его трехглавым, я не понял. То ли он хотел увековечить Тройку, бесчинствующую на семьдесят шестом этаже, то ли в его представлении администрация сливалась с образом трехголового Горыныча, но поскольку Микеланджело у нас был разлит в один флакон с Сидуром, а магистры ни о чем Витьку не спрашивали, замысел остался для меня тайной. Головы были одинаково кастрюлеобразны и двигались синхронно.
- Какой красавец, - сказал Эдик, смещая умклайдет на середину ладони.
- Что-нибудь спросим? - Я взглянул на Романа.
- Не стоит, - улыбнулся Роман- - Этот еще более недалекий, чем наш.
- Битва! Коррида! - сказал Витька. - Сашка, убирай зеркала, выноси мебель. Торо и тореро. Нет! Два торо!
- Ребята! - завопил я.
- Не бойся, - сказал Эдик, - за круг они не выйдут.
Я поверил и успокоился.
Тем временем администратор бочком, бочком подкатился к оппоненту и со всего размаха звезданул его по голове глиняной папкой, которой его снабдил создатель Витька, явно в яесть Модеста Матвеевича Камноедова.
- Решили-постановили-освоили! - каждая голова рявкнула свое; голоса были как в кинокомедии-буфф: тоненький, мелодичный и грубый бас.
Научник потряс глиняной макушкой, четко рассчитал движение и провел прекрасную подсечку.
- В гробу видали, - прожужжал он. - Останешься без съедобной елки, тахионного звездолета и кварковой бомбы!
Администратор покатился по полу, стуча головами друг о друга.
Витька зааплодировал. На шум и гам начали стекаться сотрудники. Прилетела Стеллочка с надкушенным бутербродом в одной руке и чашкой чая в другой. Появились дубли Жиана Жиакомо и Кристобаля Хозевича, причем последний был вооружен бандерильей.
Тем временем администратор поднялся, расставил коротенькие ручки в стороны и пошел на противника, щелкая тремя парами челюстей. Научник пытался прикрыться снизу, но лишился части лысины и половины уха, озверел и, обхватив супротивника за бока, повалился с ним на пол. Они визжали, катались, дубасили друг друга по мослам, грызли глиняные жилы, в общем, вели себя безобразно.
- Тебе это ничего не напоминает? - спросил Роман.
- Драку школьников, - сказал я.
- Вот-вот, - задумчиво сказал Роман.
- По-моему, разогрелись, - сказал Витька оценивающе. Пора модулировать рисунок борьбы.
- Попробуй коэффициент десять в шестой. Это где-то лет двадцать спустя. Событийная ошибка будет чудовищной, зато эмоциональная компонента - весьма точной.
Витька тремя пассами материализовал громадное серебристое покрывало и набросил на сцепившихся големов. Я почувствовал головокружение.
Глава седьмая
Это далеко не первая из предприни
мавшихся попыток и далеко не послед
няя, потерпевшая провал, но ее отлича
ют два обстоятельства.
Хорхе Луис Борхес
Первый раз я оказался под воздействием покрывала Майи. Раньше мне приходилось слышать только рассказы и анекдоты.
Образы и облики наплывали волнами, летели, смешивались, переплетались. Больше всего это походило на полет над рваным облачным слоем: то внизу покажется город, то река, то степь с пятнами пожаров, то бесконечное море.
Я прекрасно понимал, что стою в родном машинном зале, что вокруг столпились ребята, но поток искусственного времени повергал нас в Будущее. Всплывающие картины оказались не менее эпичными, чем в воображаемом будущем машины Луи Седлового.