СЛОМ

Левушкин присвистнул:

- И какова температура неблагоприятного влияния?

- От трех тысяч до трех тысяч семиста градусов, в зависимости от используемой газовой среды.

- Это кроме шокера, дисковой пилы, молота и водяной пушки?

- Дротики можно исключить,- уверенно заметил Метелкин,- он израсходовал весь комплект.

Штольц взглянул на четыре титановых дротика, пробивших зеркальную стену, и сплюнул.

- Himmelhergott! Вы же не есть школьник, вы есть ученый человек. О чем вы думали, когда делайт diesemonstrum?

- Так я ведь по-честному хотел… Понимаете? По гамбургскому счету. Чтобы настоящий гладиаторский бой, а не запрограммированная показуха на арене. У них же все срежиссировано, понимаете? Все подстроено!

- Настоящий гладиаторский бой?- усмехнулся Йозеф.- Ja, будет бой. Очень скоро. Гамбургский счет. Или мы уничтожаем он, или он уничтожает нас. Три тысячи семьсот градусов. Замечательно. Спасибо большого человека.

- Большое человеческое спасибо,- привычно поправил Олег.

- Йа, данке. Пожарные уже здесь?

- Пожарные уже внизу. Скорая сейчас будет.

- Оцепление?

- Порядок, в зоне оцепления никого.

- Что с кодом доступа?

Левушкин взглянул на монитор контроллера:

- Взломал шесть раз, и он каждый раз меняется.

Метелкин замялся:

- Это защита против хакерского взлома. Чтобы никто не перехватил управление. Я не успел отладить. Может быть… все-таки есть менее рискованный способ обезвредить его?

- Да,- кивнул Олег,- укрепить двери и закачать триста кубометров бетона через вентиляцию.

- Это исключено. Не выдержат перегородки. И… и перекрытие. Можно сделать расчеты, конечно, но… нет, определенно не выдержат…

- Поэтому мы и выбрали другой способ.

- Ну,- сказал Йозеф,- хватит говорить. Будем арбайтен.

Он поднял дезинтегратор, дослал патрон в ствол, опустил забрало шлема и надел дыхательную маску. Левушкин вставил обойму и вывел киберсапера на боевую позицию. Обреченному роботу было суждено принять на себя первый и фатальный удар гладиатора.

- Охрана!- снова распорядился Олег в селекторный микрофон.- Проводите консультанта! Уходите, Метелкин,- приказал он,- и передайте пожарным, чтобы были наготове.

Сержант увел конструктора, и Олег тоже надел дыхательную маску. Холодок воздушной смеси защипал ноздри, зашипел чуть слышно, выходя в клапаны термоброни, заклубил известковую пыль у щиколоток. По спине привычно прокатилась колючая волна мурашек. Мысли обрели чеканную четкость. Раз – пискнул сигнал оружейного идентификатора. Два – главный калибр снят с предохранителя. Три – ракету на боевой взвод. Электронный замок обожженной двери лег на линию прицела. Киберсапер поднял в боевое положение манипулятор с гидропушкой.

- Готов?- спросил Йозеф.

Голос, искаженный гелиоксом, звучал из-под маски по-мультяшному забавно, совершенно не соответствуя серьезности момента.

- Готов,- доложил Олег.

Штольц обернулся на секунду:

- Мы сделаем его. Я слишком близко к свой цель, чтобы умереть сейчас,- он взял оружие наизготовку и решительно приказал,- achtung! Feyer!

***

Бонифаций засопел, скосил налитые кровью глаза на мальчишек-обидчиков и еще раз толкнул дерево широченным лбом. На стволе липы белели свежие отметины рогов, кора кое-где свисала клочьями.

- А что, если он вовсе не уйдет?- спросил Андрей.

Олег, зацепившись ногами, свесился с толстой ветки и потыкал спину быка прутиком. Бонифаций резко повернулся, взрыв копытами землю, но никого сзади не обнаружив, хлестнул себя по боку хвостом, нагнул голову и выдал сиплый короткий боевой клич.

- Да куда он денется?- усмехнулся Олег.- Все равно к вечеру на речку пойдет. Видишь, как наелся? Скоро пить захочет.

- Мы что же, будем до вечера тут висеть?

- А чем плохо?

- Есть хочется.

- Это со страху.

- Вот и нет.

- Вот и да.

- Ничего я не испугался. Сказал – поглажу, и погладил.

- Но ведь страшно было? Честно? И тогда, и потом. И сейчас.

- Нет.

- Врешь.

- Сам ты врешь. Ты сам боишься.

- Боюсь. Всем страшно. Смелость не в том, чтобы не бояться, а в том, чтобы в нужную минуту пересилить страх. Так мой папа сказал.

- Ну, мало ли, что твой папа говорит…

- Он больше ничего не говорит.

- Почему?

Олег подтянулся и влез обратно на ветку:

- Он умер.

- Да ну. Я его сегодня видел в магазине.

- Это мой отчим. Отец погиб на войне.

- Да ну,- сказал Андрей,- на какой такой войне? У нас нет никакой войны.

- Не у нас. Далеко.

- А зачем он туда поехал, если там война?

- Чтобы войны больше не было. Он был миротворец.

- Кто?

- Миротворец, балда. Солдат, который воюет, чтобы не было войны.

- Воюет против войны?

- Клянись, что никому не скажешь.

- Что не скажу?

- Тайну.

- Ну, клянусь…

Олег поморщился:

- Тоже мне, клятва…

- А как тогда?

- Надо землю есть.

Андрей взглянул на быка, терпеливо жующего жвачку в ожидании расправы над обидчиками.

- Так нету земли…

Олег тоже взглянул на быка:

- Будет тебе земля…

Примерившись, он спрыгнул точно на спину Бонифация. Бык словно взбесился. Закрутился на месте волчком, так что клочья травы и дерна полетели во все стороны, однако Олег вцепился в его холку, точно клещ. Бонифаций, нагнув голову, несколько раз взбрыкнул задними ногами и повалился набок, решив раздавить нахала. Олег, мгновенно соскочив, сунул комок земли в карман и выпрямился. Бонифаций, вскочив на ноги, развернулся и воткнул копыта в грязь, тяжело отдуваясь. Так они и замерли лицом к лицу. Олег, чуть наклонив голову, не отрываясь, смотрел прямо в налитые кровью бычьи глаза. Происходило странное. Дыхание быка становилось все тише и спокойнее. Через минуту он мотнул головой, отвернулся и принялся, как ни в чем не бывало, пощипывать траву.

- Не спускайся,- приказал Олег.

Он дождался, когда Бонифаций отвернется, и в два прыжка взлетел на дерево. Бык повернулся, оторопело поморгал, задрал хвост и выдал короткое устрашающее мычание. После чего развернулся и тяжелым галопом поскакал на речку.

- Как ты это делаешь?- выдохнул Андрей, снова обретя дар речи.

- Ничего особенного,- ответил Олег.- Просто он очень удивился и не знал, что делать. Но ты не вздумай повторять. Если увидит, что боишься – в лепешку раскатает.

- Это тебя тоже отец научил?

- Да.

Олег вынул из кармана липкий черный ком:

- Ешь.

Андрей сморщился, но откусил маленький кусок, разжевал и показал черный язык.

- Ну?