Страница 4 из 11
-Господа, хватит придуриваться. Скажите прямо - что вы от меня хотите?
-Это кто здесь придуривается? - нехорошо сузил зрачки старший из рыцарей плаща и кинжала.
-Оскорбление при исполнении, -угодливо поддакнул младший напарник, - уже есть статья, - радостно сообщил он старшему.
Ильич понял, что с этими наследниками "кровавой гэбни" каши не сваришь и мысленно дал команду Дублёру разобраться с ними по-быстренькому. Секунду спустя товарищи из органов замерли на пару мгновений, затем удивлённо переглянулись и понимающе заулыбались. Мимические мышцы на их лицах неуловимо расслабились, глаза немного помутнели, соколы Дзержинского сначала спросили Ильича уважает ли он их, а затем заплетающимися языками стали выяснять уважают ли они друг друга, припоминать старые обиды и , в конце концов, устроили меж собой банальную пьяную драку. На шум из коридора ворвалась группа поддержки и утихомирила драчунов. После того, как буянов увели, в кабинет вошёл ни много, ни мало сам Вовчик Кондрашов, сокурсник и приятель Ильича ещё по военному училищу. После выпуска их пути разошлись , Ильича направили служить на Дальний Восток, а Кондрашов, по слухам, выгодно женился и делал удачную карьеру то ли в контрразведке, то ли в ГРУ, короче, в каких-то спецслужбах "Арбатского военного округа." Сейчас он был в штатском, но, по тем же слухам, Вовчик давно уже ходил в генерал-лейтенантах. И вот теперь он здесь. " И это неспроста," - вспомнил крылатую фразу Ильич, приветствуя однокашника:
-Какие люди! Привет Вовчик.
-Привет, Жорка. Сколько лет, сколько зим, - в тон Ильичу отвечает Кондрашов, по-хозяйски усаживаясь за стол, - ты зачем моих орлов напоил?
-И в мыслях не было, - открещивается Ильич, - ты же знаешь, я с незнакомыми не пью.
-Да? Только вот сюда они зашли трезвыми, а обратно их выводили пьяными до изумления. И где же они напились?
-Свинья грязи найдёт.Слушай, расскажу я тебе одну историю. Когда я после училища служил на Дальнем Востоке, знавал одного капитана из нашей части. Он был пьян каждый день. Как только не проверяли, как не следили, самое позднее к вечеру он был пьян. Жена пыталась хотя бы по выходным его контролировать: ходила за ним по пятам весь день. Он на улицу - она за ним. Он в гараж - она с ним. Он в машину - она с ним. Возвращаются из поездки, ставят машину в гараж - всё хорошо. Приходят домой - он пьяный. Когда он успевал напиться?
-Ну, и когда? - заинтересовался Кондрашов.
-Когда закрывали гараж, он просил жену прижать двери гаража снаружи, они неплотно подходили к раме. А сам шёл в гараж закрывать двери на шпингалеты. А вот там на косяке висел его грязный халат, в котором он машину ремонтировал. А в кармане халата - дежурная бутылка водки. И пока капитан закрывал двери на шпингалеты, он успевал из горла выпить полбутылки, остальное отправлял в карман халата до следующего раза, и спокойно выходил из гаража. Когда подходили к дому, этот капитан уже был доволен жизнью. Голь на выдумки хитра...
-Хех, - обозначил смешок генерал, - эти байки можешь мужикам на привале рассказывать, а меня за дурака-то не держи. Всю вашу беседу на видео писали... подожди, - Кондрашов отвлёкся на зазвонивший сотовый телефон:
-Да... Да... Вот даже как... Понял, - выключив селлфон, генерал продолжил, - понимаешь, Жора, в крови наших сотрудников обнаружен алкоголь...
-Ну, а я что говорил!
-Подожди, не перебивай, - Кондрашов поднял вверх указательный палец, - в крови алкоголь есть, а в желудках пострадавших алкоголя нет. Но, так же не бывает, что скажешь?
-Ну-у. Мне зять рассказывал как-то, что, например, есть ухарцы, которые капельную клизму с красным вином ставят. Вроде как не пили, а пьяные...
-Клизму-то ты им ставил? - насмешливо спросил Кондрашов.
-Нет, это я к примеру...
-Давай без примеров, Жорик. Кончай базарить не по делу.
-А та хрень, что они тут несли - это по делу ? - усмехнулся Ильич.
-Это как раз по делу. Этих быков специально послали тебя спровоцировать на что-нибудь эдакое. Теперь мы знаем, что ты способен совершать странное, - Кондрашов опять поднял вверх указательный палец, подчёркивая свои слова, - что и требовалось доказать.
Ильич сидел с каменным выражением лица и молчал, обдумывая сказанное.
-Ты, Жора, не переживай очень-то, мы это и раньше знали после фокусов с твоей квартирой в Торонто. Просто сейчас мы удостоверились, что это ты сделал, а не твой зять, например.
-Вовик, а причём здесь мой зять?
-А вот об этом мы сейчас и поговорим обстоятельно, - Кондрашов между делом доставал из тумбы стола бутылку армянского коньяка "Ахтамар" , стаканчики , лимон, - давай, Жорик, со встречей, сто лет не виделись.
-А ты потом не скажешь, что я и тебя споил?
-Жора, кончай херню нести. Давай лучше молодость вспомним, времена курсантские...
-Тогда давай лучше моего, - Ильич достал из дипломата бутылку "Henry IV Dudognon", хрустальные бокалы, тарелку с нарезанными сырами и по-хозяйски развёл руками, - прошу к столу, Вова.
Кондрашов молча смотрел на это великолепие, даже приоткрыл рот, намереваясь что-то сказать, но передумал. Потом внимательно посмотрел в глаза Ильича и медленно произнёс:
-Да, Георгий Ильич... А ты изменился... Где-то мы недоглядели...
-Так ещё Гераклит сказал: "Всё течёт, всё меняется", - назидательно отвечал Ильич, разливая по первой, - тут ведь главное, Вова, что?
-И что же?
-Главное, чтобы всё менялось к лучшему, Вовчик. Вот за это давай и выпьем, - Ильич поднял бокал.
-Да, за это стоит выпить, - ответил, чокаясь, Кондрашов.
По-русски выпили, не торопясь закусили. Генерал, взяв паузу, с непонятным интересом поглядывал на однокашника. А Ильич,тем временем, продолжил:
-А где вы недоглядели, Вова, я тебе так скажу: не туда смотрели.
-Не понял! - удивлённо вскинулся Кондрашов.
-Чего уж тут непонятного-то? Ты мне скажи, Володя: как так получилось, что в закромах Родины крысы завелись, а вы , сторожевые псы империи, мышей не ловите?
-Че-его? -набычился генерал.
-Того! Крысы хозяйничают в закромах Родины как у себя дома, а вы даже не тявкнули ни разу. Вот они у вас всю страну и растащили по своим норам. А, ведь, это народное добро , Володя, его вся страна, весь народ создавал, заводы, фабрики строил. И чьё это всё теперь? Кто с этого жирует?
-Ты не путай. Это экономика. А мы - сыск политический.
-Вот именно - ссыск. Крысы растаскивают всё , что хорошо лежит, а вы помалкиваете, потому, что грызёте обглоданную косточку, которую вам кинули, да оглядываетесь - как бы палки от хозяина не получить. Вот и весь сыск. А политический он или экономический... Политика, Вова, это та же экономика, только покрупнее, вот и всё. Буханка хлеба - это экономика, а эшелон с зерном - это политика, вот и вся разница. При Сталине за украденный колосок сажали, а у вас заводы из-под носа уводят и - ничего! Ваши же газеты пишут, что восемьдесят миллиардов долларов в год из страны вывозится. А ведь это народные деньги, Вова.
-А ты думаешь, мы ничего не видим?! - зло проговорил Кондрашов, - ничего не знаем? Ничего наверх не докладываем? А ты помнишь как по телевизору на всю страну Боря-алкаш отвечал в таком случае? " Где восемьсот миллионов? - А хрен его знает." Во-от. А ты говоришь - Сталин. Не хочет никто новым Сталиным быть, вот в чём проблема, Жора. Там всем всё хорошо. И любого, кто захочет что-то поменять, а уж, тем более, кого-нибудь из них подвинуть... Сам знаешь... Ну и где ж тогда его взять , нового-то Сталина, а, Жора? Молчишь? - Кондрашов махнул рукой и стал разливать по второй.
-Где взять, говоришь? Найдё-ём. Счас выпьем и я тебе всё объясню, - Ильич поднял бокал, - давай , Вова, за нового Сталина, за новую Россию!
Исполнив тост, Ильич освободил стол перед собой от предметов пьянки:
-Объясняю: смотри, Володя, вот Сталин, - Ильич поставил в центр стола бутылку "Henry IV". Но, пока ничего интересного: ну бутылка с коньяком столетней выдержки, ну из золота и платины, ну с бриллиантами. И всё. Просто стоит, никакой динамики. Пока это ещё не тот Сталин, каким его запомнил народ. Теперь делаем так, - Ильич поставил вокруг бутылки бокалы и начал разливать в них коньяк, - смотри: процесс пошёл! Это уже соратники, команда, делают одно дело. Понял? У Сталина были Дзержинский, Будённый, Ворошилов! Это Армия, МВД и ЧК! Это три кита, на которых держалась власть Сталина. Помнишь, что сказал твой тёзка: "Революция только тогда чего-нибудь стоит, когда она может защищаться."