Страница 2 из 6
— Зима — это когда мороз кусает за нос, и всё становится белым, как цветная капуста, — объясняет дедушка. — Это белое называется снег.
— Тогда я пойду на улицу и буду ждать снег, — говорит Нина.
— Давай-давай, — отвечает дядя Кина.
— Я с тобой, — заявляет Ника.
— Смотрите только, чтобы вас не унесло, — предупреждает мама. — Сегодня жуткий ветер.
Нина и Ника уходят. Другие крольчата остаются дома — тренироваться в прыжках в закрытом помещении.
На улице дует так, что даже уши того и гляди оторвутся от головы и улетят. Нина и Ника гоняются за листьями.
— Кто поймает вот этот, самый большой, тот и выиграл! — кричит Нина.
Они пытаются поймать лист, но ветер снова и снова подхватывает его, уводя крольчат всё дальше и дальше от дома.
— Смотри! — вдруг кричит Ника.
Он видит во мху гномичий колпачок.
— Похоже на шапку, — говорит Нина.
Ника пытается нахлобучить колпак на голову. Но уши мешают.
— Давай возьмём! — предлагает Нина. — В нём можно хранить разные вещи.
— Какие вещи?
— Вот это, например, — Нина тоже кое-что нашла. В можжевельнике застряли Букины варежки. Сидят себе в колючих зарослях и весело машут крольчатам.
Нина достаёт варежки, но не кладёт в колпачок, а надевает на уши.
— Смотри! Ушегрейки! — смеётся она. — Прекрасные, тёплые ушегрейки. Побежали скорей домой, покажем дедушке!
— Да, будет ему загадка, — отвечает Ника.
По дороге домой они находят ещё кое-что — странную четырёхугольную вещицу, на одной стороне которой нарисованы какие-то загогулины. Впрочем, вещица не совсем четырёхугольная, потому как её нижний уголок кто-то отгрыз.
— Что это? — спрашивает Нина.
— Может, зима? — предполагает Ника. — Во всяком случае, эта штука довольная белая.
— Ну не знаю, скорее серая. И за нос не кусает.
— Да, точно. Давай всё равно её заберём.
И они бегут домой со всеми своими находками.
Дедушка вертит в лапах гномичий колпачок. Поднимает его, потом отпускает, и колпачок ложится на пол небольшим красным холмиком.
— Он падает вниз, — отмечает дедушка.
— Да, но что это такое? — спрашивает Нина.
Дедушка размахивает колпачком из стороны в сторону.
Потом велит всем на него подуть, и колпачок слабо трепещет.
— Это вымпел, — уверенно заключает дедушка. — Красный вымпел, который надо прикрепить к палке.
— А это что? — спрашивает Ника, протягивая деду варежки.
— В них удобно хранить горох, — замечает мама.
— Я бы мог протирать ими цилиндр, — размышляет папа.
— Нет, это спальные мешки, — решает дедушка.
— Спальные мешки? Для кого? — спрашивает дядя Кина.
— Для маленьких детишек, — объясняет дед.
— Например, мышат? — уточняет Нина.
— Именно, — довольно подтверждает дедушка.
— Какой же ты умный, — восхищается тётя Инка.
— Да, — соглашается дедушка.
Только вот с табличкой они никак не могут разобраться.
— Может, это дверь, — задумчиво бормочет дед. — На которой написано имя жильца. Давайте лучше спросим у совы, она у нас грамотная.
И они решают, что завтра все вместе пойдут к сове.
Сова живёт на большом дереве с дуплом. Днём она отсыпается. Потому что ночью читает. Когда светит луна. По крайней мере, так она говорит.
Нести табличку кроликам помогают белка и несколько лесных мышей, которых они встречают по дороге. И две вороны.
— Э-эй! Сова-а! — зовёт Нина.
Сперва Нина зовёт не очень громко. Потом к ней присоединяется Ника.
И, наконец, кричат все, хором:
— СОВА-А!
Сова выглядывает из дупла, встряхивается и подмигивает, сперва одним глазом, потом другим.
— В чём дело? — мрачно ухает она.
— Почему ты не отзываешься?
— Я спала, — говорит сова. — А во сне я не разговариваю.
— Ты случайно не голодна? — обеспокоенно спрашивают мыши.
— Нет, но хочу спать. Именем ночи, скажите, почему вы будите меня средь бела дня?
— Мы просто хотели узнать, что это такое, — объясняет дедушка. — И можно ли это прочесть? Ну, если умеешь читать, конечно, — уточняет он.
Они кладут табличку на землю. Сова усаживается на ветке и долго всматривается в загогулины.
— Вдруг это что-то очень важное, — взволнованно говорит мама-крольчиха. — Что-то такое, что…
— Нет, — обрывает её сова. — Ничего особенного. Обычное дело. Просто какие-то буквы. Ф, и П, и прочая ерунда. Всего хорошего!
И, взмахнув крыльями, сова исчезает в дупле.
Но через минуту высовывается снова.
— И не вздумайте меня больше будить! — гаркает она и захлопывает дверь.
— Что же, всё ясно, — вздыхает дедушка. — «Ничего особенного».
— А я так надеялась, что это что-то необычное. Что-то важное. Что нас ждёт какое-то загадочное приключение.
— Да, было бы неплохо, — соглашается дядя Кина.
— Не слушайте сову, — говорит одна из ворон.
— Вот-вот. Она не умеет читать. Ни одной буквы не угадала, — поддакивает вторая ворона.
— Что же тут написано? — спрашивает Нина.
— Да, что тут написано? — вторят ей мыши, белка и все остальные.
Вороны, склонив головы, прохаживаются по табличке взад-вперёд и что-то бормочут: П, Р, Д…… ОМ.
— Ну а всё вместе что значит? — настаивает Ника.
— ПРИДУ, — смеётся одна ворона.
— ГНОМ, — смеётся другая.
— А кто такой гном? — спрашивает Нина.
— Гном — это тот, кто приходит на Рождество, — объясняет первая ворона.
— А что такое Рождество? — спрашивает мама.
— Понятия не имею. Наверняка что-то необычное, — говорит ворона номер два.
— Наверняка что-то загадочное, — поддакивает первая. И хохоча, вороны улетают.
Воронам почти всё кажется смешным.
На следующий день в гости к кроликам приходит белка.
— Знаю! — запыхавшись, выкрикивает она с порога.
— Прежде чем войти в дом, принято стучать, — замечает дедушка. — И здороваться. Сядь и отдышись. А потом расскажешь, что ты знаешь.
Белка говорит «добрый день» и садится в плетёное кресло.
Дядя Кина подаёт ей сок из сосновой хвои.
— Ну, и что же ты знаешь? — говорит дедушка.
— Я знаю, что такое Рождество, — гордо заявляет белка.
— И кто тебе это рассказал? — спрашивает дед.
Ему немного обидно, что какая-то юная белка знает то, чего не знает он.
— Бабушкин дядя. Он очень старый.
— И что же он говорит?
— Он говорит, что в Рождество полагается развешивать на деревьях разные красивые вещи. Есть вкусную еду и плясать. И петь. И дарить подарки.
— Точно?
— Да. Он слышал это от людей, которые приходили к ним в лес и срубили их любимую густую и раскидистую ёлку, по которой было так здорово скакать.