Страница 28 из 60
Подставляли меня часто, шлюхой называли реже, очаровывали — всего пару раз. А тут все как-то сразу сошлось. Мало приятного. Как бы я ни строила из себя светскую даму из Тан-Глэйда, но обида внутри скреблась упорно, и коготки у нее были острые.
Решено. Вернусь в Семихолмовье — напьюсь и пересплю с кем-нибудь. Зимует в этом году много народу, кто-нибудь милый да подвернется. Только не со Святошей, незачем отношения портить.
Мне стало беспокойно при воспоминании о том, как холодно посмотрели друг на друга мой напарник и Басх перед тем, как лечь спать. Н-да... имеет ли эта история шансы на хорошее окончание?
Из-за скал выплыла величественная и насмешливая Луна.
Глава 13
Проснулась я очень рано и никак не могла понять, что меня разбудило. Небо еще только-только серебрилось светом нового дня, меж скалами гулял предрассветный ветерок. Воздух был томительно-свежим и пах снегом. Оранжево переливались угли костра, крошечные язычки пламени гуляли по ним.
Я выбралась из-под своего плаща, потянулась и огляделась. Святоши почему-то не было. Перешептывались сосны, ветер то слабел, то усиливался. Удивительное все-таки место. Так далеко в Сандермау я еще никогда не заходила...
И тут потянуло по ветру чем-то странным. На грани осознания начало рождаться какое-то неясное, но острое ощущение. Я застыла, пытаясь понять, что происходит, и через несколько мгновений мой слух уловил тянущуюся непонятно откуда мелодию флейты. Она была отчаянно тоскливой. Какая-то песня звучала над ночными горами...
Росою на жарких углях
Сердца. Мое и твое.
В какие теперь края
Клинок тебя позовет?
В каких же теперь лесах
Ты бьешься, мой милый друг?
Рассвет в моих волосах,
Разорван волшебный круг.
Мне снится ужасный грохот,
И запах стылой крови,
Как вышло, что гнева шепот
Стал громче песен любви?
Ой-ой. Мы ж миновали рубеж Девятки. Рассказывали ведь, что тут и с ума сойти недолго. Нет, наверное, никакой песни — кому ее здесь петь? Просто мое воображение решило со мной пошутить.
— Ты тоже слышишь?
Я, вздрогнув, обернулась — Святоша появился из-за деревьев тихо и неожиданно, словно неприятность. Лица его в темноте видно не было.
— Ага, — кивнула я. — А я-то думала, мне чудится...
— Я тоже так думал. Решил, было — все, приехали, белая горячка...
— Ты ж не пил уже сколько.
— Ну, запоздала, с кем не бывает?
Я прыснула. Святоша подошел к костру и сел на свою постель, вороша угли. Даже в свете костра круги под его потемневшими от усталости глазами заметить было легко.
— Кто же это поет? — вслух подумала я. — В такой-то глуши?
— Никто, я думаю.
— А?
— Это ж Аэнна-Лингэ, грызун. Сколько он колдовства видал, как думаешь? И сколько тут солдат — и наших, и тех, из-за Итерскау — полегло? И сколько девиц эти песни пело, любимых дожидаясь? Наверное, здесь каждая сосна тебе на флейте сыграть может.
— Ужас, — я поежилась.
— А я говорил, что увеселительной прогулки не получится.
— Надо было тебя послушаться.
— Как и всегда.
— Скорее бы вернуться.
Святоша взглянул на меня искоса:
— Чего ты так боишься? Сбрендить окончательно? Или сдохнуть?
— Нет, — я завертела головой. — Сдохнуть-то боюсь, конечно, но что-то мне подсказывает, что это не самое страшное.
— А что тогда?
— Даже не знаю.
— А я, кажется, знаю.
— Серьезно? Если ты о том, что... — я осеклась. — В общем, он меня не так волнует, как ты думаешь.
— Ха-ха! Насчет этого можешь ничего не говорить, я вижу, как ты на него смотришь. Да и немудрено — стать-то какая, а? Прямо как в балладах.
— Заткнись, а?
— Ой, да ладно тебе, грызун. Нет в этом ничего ни стыдного, ни удивительного, обычное дело. А только я не о том сказать хотел, сама ты выдала себя с потрохами.
— Он тебя бесит же.
— Ну, я — это я. Не люблю таких и полное право на то имею. Если уж об этом речь, то я не называю шлюхами даже тех женщин, с кем сплю, и о ком точно знаю, что я у них за день пятнадцатый клиент. В конце концов, каждый крутится, как может.
Весь разговор велся почти шепотом. Басх тихонько храпел, укрывшись своим плащом с головой.
— И чего я боюсь, по-твоему?
— А того, что вляпаешься в это дело сильнее, чем тебе бы хотелось. Ты ж сама из остроухих.
— И что с того?
— Да хотя бы то, что вы все — потомки тех самых эльфов, не сумевших вернуться домой. Кровь — не вода, грызун. И ты боишься, что она в тебе заговорит.
— Брось! Сами эльфы что-то сюда не стекаются толпами.
— Может, поэтому и не стекаются, что боятся того же. Чего душу-то травить, если назад уже не попасть? Строят себе жизнь где-то вдали от людей, и все. Пытаются быть счастливыми и не вспоминать про эти горы. Как иначе им быть, скажи?
— Ой, откуда тебе знать-то?
— Знаешь, даже я иногда скучаю по тому борделю, где вырос. А каково им, ведь их у них отняли дом, где они были счастливы?
— Хватит! — разозлилась я.
— Я тебя задел, грызун, и это значит, что я прав.
Я только фыркнула. Надо горами уже занимался полнокровный, ясный рассвет. Пора было отправляться дальше.
— Как ты думаешь, — спросил меня Святоша, поднимаясь с плаща, — эта тварь, что за нами погналась вчера, она может опять до нас добраться?
— Сомневаюсь, — я пожала плечами. — Магическая связь столько не протянет, если только ее не поддерживать, а в нашем случае это невозможно.
— Ты с тех пор колдовать-то не пробовала?
— Один раз всего, когда ты костер развести никак не мог.
— Получилось?
— Да.
— И чего ж ты тогда?..
— А оно мне надо-то?
— Вот и этого ты тоже боишься.
— Да иди ты в пень! Выискался тут добрый предсказатель. Самый умный, что ли?
Святоша устало улыбнулся мне и не стал продолжать. Оставалось лишь разбудить Басха, и можно было сниматься с места.
...Путь наш лежал вверх. Наконец мы покинули пределы Аэнна-Лингэ, выйдя из-под сени леса. Сосны и худые ели, конечно, все равно попадались постоянно, но в основном нас теперь обступали скалы и валуны. До Итерскау оставалось уже совсем немного, и Святоша теперь возглавлял наш маленький отряд, отыскивая тропки среди серого, покрытого инеем камня. Несколько раз нам попались горные козы, и вопрос с сегодняшним ужином был решен. Басху явно было сложновато преодолевать постоянный подъем, и, хотя он не жаловался, Святоша все-таки заметил, что уменьшению количества поклажи теперь можно порадоваться.
— Теперь — только наверх, — сказал он, — причем весь оставшийся путь.
Во время полуденного привала Басх внезапно оказался разговорчивее, чем обычно.
— Белка, скажите мне, — начал он. — А вот у вас кто из родителей был эльфом?
Я пожала плечами:
— Без малейшего понятия.
— Как так?
— Очень просто, я — сирота.
— О... Простите.
— Да ничего страшного. Меня это ничуть не задевает. А почему вам вдруг стало интересно?
— Обычный интерес. В некоторых местах такие браки встречаются чаще, чем принято думать.
— Мне не так повезло.
— Просто моя мать была родом из одной общины на востоке Каэрин Бальфа. Ее звали Ваэйлен Иаранн, а община называлась Валх, вы что-нибудь о ней слышали?
— От вас — впервые. Это единственное эльфийское поселение?
— Не думаю. По эту сторону гор осталось довольно много эльфов, а община та, как говорила мама, невелика. Если бы она сейчас была жива, я о многом бы ее спросил... Но — увы.
— Сочувствую вам.
— Если погода и дальше будет так странно себя вести, будешь сочувствовать нам всем, — сумрачно вмешался Святоша. — Неплохо бы дойти до какого-нибудь укрытия к вечеру, хотя здесь мы идем почти наугад, и мне сложно что-то обещать.