Мадьяр

Женщины застыли, боясь шевелиться и вроде бы даже дышать. Ратмир и Скиф стояли наизготовку в ожидании приказа. Дисциплина у нас в бригаде была на пять.

– Вольно, расслабиться, – сказал я всем. – Проверьте этих, – кивнул на лежащих. – Вы, барышни, тоже дышите смело! Считайте, выиграли счастливый билет. Повезло!

Они смотрели недоверчиво, но уже с надеждой.

– Да нормально все, – подтвердил я. – Кончилось ваше рабство! Что эти уроды с вами делали?

– Ух… – процедила та, что вышла первой, и в этом даже не слове, а выдохе вылилась вся гамма чувств к мучителям.

– Понятно, – я повернулся к парням. – Ну, что там?

– Три двухсотых, – доложил Ратмир. – Чисто!

Страсть к военному делу включала у него и тягу к соответствующей терминологии.

– Отлично. Пять минут на все про все – и на базу!

Под «все про все» имелись в виду сбор трофеев, оттаскивание трупов на опушку – на будущую радость стае, все еще продолжающей скрипучую перекличку, но уже вроде бы сообразившей, что от людей воронам не только беспокойство, но и продукты питания… Ну и краткая беседа с бывшими пленницами. Имена они, конечно, какие-то назвали, но я пропустил их мимо ушей. Что же касается трофеев, то помимо «Газели»-развалюхи достались нам несколько единиц стандартного стрелкового оружия с патронами и мелкое барахло, о котором говорить нечего… Что ж, и это хлеб.

Решили так: впереди едет на «Газели» Ратмир с пленницами, следом мы со Скифом на нашем «Ниссане». Здоровенный пикап «Титан» был нам выделен на эту операцию специально, даже бочка с бензином в кузове имелась для правдоподобия. Собственно, кто знает, как могло бы дело обернуться, возможно, и обменом. Но что вышло, то вышло.

До Комбината отсюда километра три, не больше. Рванули, не теряя времени, но со всеми мерами предосторожности. Скифа я посадил за руль, сам выполнял функции боевого охранения, приспособив для этого в том числе и трофейный АКМ. 1967 года выпуска! – прочел я на ствольной коробке, чему, впрочем, не удивился. Ходят нынче по миру и куда более старые стрелковые единицы.

– Слышь, командир, – Скиф слегка шмыгнул носом. – А ты чего это из ствола сработал? Сам же сказал – работаем холодным оружием, а сам шмальнул?

Я вспомнил, какими словами награждал себя, когда рука соскользнула с рукояти ножа, мысленно улыбнулся. Да, теперь-то можно смеяться, но вот тогда…

– Да лоханулся малость, – и рассказал, как было дело. Свои промахи и ошибки перед подчиненными нужно признавать честно, это я понял давно. Здоровая самокритика поднимает уважение.

Выстрел, конечно, был неприятным шумовым эффектом. Но все же в глубине души я считал, что последствий не будет. И в стратегическом смысле эта акция вряд ли вызовет трения в отношениях Комбината с прочими группировками Синеозерска. Про себя я уже начал выстраивать разговор с князем – надо быть готовым к острым вопросам.

Первый мой прогноз оправдался полностью. До Комбината домчались без происшествий, метров за сто до ворот Скиф по моей команде начал сигналить условным ритмом, ворота разомкнулись, и часовые строго по всем правилам, но с радостными, большей частью матерными приветствиями пропустили мини-колонну на территорию. Дома!

* * *

Честно сказать, я лишь вот этим, только что минувшим летом стал ощущать Комбинат по-настоящему как дом родной, когда так странно щемит сердце, когда смотришь на причудливые, угрюмые заводские строения. Сжился с ними, какие-то совсем пустяковые приметы стали такими… черт его знает! Я стал удивленно ловить себя на том, что меня тянет улыбнуться, когда вижу знакомую тропку вдоль резервуаров, красно-кирпичные стены и пыльные окошки насосной станции…

Но на фиг лирику! К делу.

Весть разнеслась со скоростью звука. Кто был свободен, постарались примчаться на встречу, и я, признаюсь, надеялся увидеть Катю. Но не увидел. Не скажу, что так уж огорчился. Нет и нет.

К тому же размусоливать это мне не дали. Как черт из табакерки выскочил советник князя Валет и сразу взял общую радость под контроль:

– Ну, чего сбежались, как на ярмарку? Баб не видели?.. Давайте, давайте, по местам!.. Привет, Мадьяр, как все обошлось, нормально? Ну, я так и думал. Мы тут выстрел слыхали… Ага, ясно. Хорошо, хорошо… Гудрон, веди этих баб в санчасть, пусть осмотрят, у них, поди, полный набор всякой бяки… Репа, а ты трофеями займись. Ну, а мы к шефу! Велел: как только вернутся, сразу Мадьяра ко мне. Пошли!

Мадьяр – это я и есть. Кличка. А вообще зовут меня Андрей.

– Идем. Барон у шефа?

– Нет! На подстанции. Какая-то там неполадка то ли с трансформатором, то ли с генератором… ну, сам понимаешь, мне, гуманитарию, по колено, что там за мандула у них. А у шефа Васильич сейчас, свою дозу пилюлей отгребает, ха-ха!

Я тоже невольно рассмеялся:

– Вновь нажрался, что ли?

– Ну, нажрался – слишком сказано, но стакан хряпнуть успел. Но если б не просекли его, кто знает, может, и вошел бы в штопор. Он же пилот, ха-ха! Для него это дело профессиональное…

Мы поднимались на третий этаж бывшего заводоуправления и уже на втором услышали громовые перекаты княжеского голоса – слов еще не разобрать, но ясно, что не с днем ангела поздравляют. Встречные улыбались нам, понимающе подмигивали, иные выразительно кивали вверх: попал, мол, Васильич, отоваривается по полной… Я тоже улыбался в ответ, но не удержался от мысли: а стоит ли так орать? Оно, конечно, князь есть князь, ему видней, но все же…

С приближением к бывшему актовому залу начальственный гром постепенно превращался в вулкан прославленного армейского красноречия:

– Васильич! Последний раз тебя предупреждаю! Последний раз чтобы вообще эта тема звучала, понял? Нет, ну ты вот глянь на себя – красный, как огурец! Нет, я понимаю: выпить хочется. Бывает! И мне самому иной раз охота. Так что, разве нельзя? Можно! Но с моего разрешения, сколько раз это талдычить надо!..

– Да ну ладно, чего я там выпил-то…

– Ты не придуривайся, ты меня понял. Короче, так: еще раз – слышишь, еще раз узнаю, что ты втихаря бухаешь… ну, тогда пеняй на себя. Тогда я тебе сперва левое яйцо оторву, потом правое, потом оба сразу. Понял?

– А почему сперва левое?..

– Ладно, ладно, еще острить он будет… Кто там? Валет?.. А, Мадьяр! Все в норме?

– Так точно.

– Ну, сейчас потолкуем. Все, Васильич, иди и помни: я тебя предупредил. А мы идем ко мне, там поговорим.

«Ко мне» – в бывший кабинет генерального директора, изолированное замкнутое помещение, в отличие от зала, где все нараспашку. Зачем Олегу понадобилось устраивать разнос на все здание, чтобы слышали все кому не лень?.. Тем более что Васильичу это как с гуся вода. Он у нас единственный, незаменимый, все знают, что он еще десять раз напьется, но ничего никогда Олег ему не сделает – и сам пальцем не тронет, и никому не позволит.

Олег – понятно уже, наш князь, и имя у него самое княжеское. Ну а Васильич – КВС, командир воздушного судна, вертолета Ка-226 соосной винтовой схемы, когда-то принадлежавшего Синеозерскому нефтеперерабатывающему комбинату, СинНПК, ставшему теперь нашей крепостью.

Да, когда-то СинНПК мог позволить себе такую не роскошь, но средство передвижения: легкий геликоптер в распоряжении генерального директора. Васильич и тогда был пилотом, был и еще один в штате; но когда грянула катастрофа, тот другой пилот исчез бесследно, подобно еще тысячам людей, а вот первый остался. Уцелел и его летательный аппарат, и никакого чуда в том нет. Просто Васильич – исключительно добросовестный, ответственный и пунктуальный специалист. Видимо, в самую глубину его души крепко-накрепко было вбито правило: если мне вверена техника, значит, она должна работать без сбоев. И точка. И никаких оговорок. Этому правилу вертолетчик следовал свято, и его «Камов» в любую секунду был готов взмыть в воздух. Если только КВС не переступал невидимую грань в стакане. Была у него такая слабость, что правда, то правда.

Что же касается пилотского мастерства, то я лично был тому свидетелем. Единственное за историю Комбината боевое применение авиации состоялось чуть больше года тому назад, когда мы крепко зарубились с бандой «Бизонов», как они себя прозвали. Наша территория – более чем лакомый кусок, желающие прихватить ее не переводятся, и сейчас они есть, даже не сомневаюсь. Только сидят тихо до поры до времени.