Страница 3 из 17
Внезапно Адельфина ощутила чьё-то присутствие. Она забеспокоилась и села на колени, оглядывая из-под ладошки незнакомые гористые окрестности. Невдалеке она увидела загорелого темноволосого юношу. Он был одет в узкую набедренную повязку и кожаную жилетку без застёжки. На боку висела сумка, из которой торчали птичьи лапки и хвосты.
– Славная у меня сегодня добыча, – сказал он, широко улыбаясь.
– Это ты меня записал в свою добычу? – спросила Адельфина презрительно.
– Что вы, леди! Я имею в виду этих диких птичек. Не хотите ли разделить со мной и моей семьей трапезу? Я умею их быстро и вкусно готовить.
Адельфина задумалась, но ненадолго.
– Было бы очень кстати, однако я тороплюсь возвратиться домой – меня, наверное, разыскивают. А я из-за непогоды не могу лететь обратно. Я обязательно воспользуюсь твоим любезным приглашением когда-нибудь, но с условием, что сейчас ты выведешь меня отсюда коротким путем в Гелиополь. Договорились? А обед за мной в следующий раз, ладно?
– Как вас зовут, леди Приключение? – спросил юный охотник.
– Адельфина из Гелиополя. А тебя, о, юный Представитель Диких Мест?
– Каллист из Агры. Это не тот Агрополис, который в Скандии. Это центр здешнего земледельческого нома.
– А-а, понятно. Мы проходили это в гимназии первой ступени.
Юноша усмехнулся:
– Ваше крыло, леди, придётся везти на буксире, позвольте я помогу вам.
Вскоре юноша и девушка неспешно спускались по горной тропинке, едва приметной для непосвящённого путника, но хорошо знакомой для старожилов этой местности. Тропинка петляла между небольших, изрезанных дождевыми потоками глинистых валунов, высоких и низких холмов и взгорий, огибая овраги и вымоины. Местную горную возвышенность и плато образовывали в основном молодые по геологическим меркам лакколиты – округлые горы со сглаженными вершинами, напоминания о некогда бурной деятельности горячих недр Земли. Скудная, но красочная растительность состояла преимущественно из низкорослых ползучих гелиотропов.
Гелиотропы – живые часы природы – веселили взор случайных путников своими пушистыми лазоревыми и жёлтыми венчиками, которые копотливо следовали за солнечным теплом и временем суток. Агломераты из вулканических пород, сложенные из розового туфа и бурой брекчии, встречались то тут, то там. Вот маленькая зелёная чешуйчатая агама выползла и распласталась на рыхлой поверхности валуна из базальта, греясь в тёплых лучах двух солнц.
Тропинка круто пошла вниз вдоль выпуклой складки земных горных пластов – антиклинали, покрытой зелёно-фиолетовым ковром из мягких игольчатых листьев аспарагуса. Ниже стали встречаться цветущие кустарники дикой розалии, вечнозелёные деревья аукуба и крупнолистые древовидные пряности: базилик, бадьян и азалия. Плодовая рощица аллигаторовой груши – авокадо – раскинулась по пологим склонам и у подножия лакколитов. Островки пьяного дерева с целебным соком борнеолом густо увивали зеленовато-жёлтые лианы ядовитой омелы. Из зарослей лимонной вербены выскочил на тропинку и тут же умчался обратно золотистый заяц – агути. Лысые пятки ушастого лишь мелькнули в цветущих ветвях душистого кустарника.
Постепенно пышность и разнообразие форм южной субтропической растительности развернулись перед глазами юных путников во всём великолепии богатых красок и изобилии ароматов. Адельфина только успевала поворачивать кудрявую голову то в одну сторону за шуршанием озорных агути, то в другую – за полётом разноцветной длинноносой колибри. Крошечная пичуга размером с крупную стрекозу на лету опустила клювик-спиральку в медоносное рыльце цветка и, жужжа как пчела, высасывала сладкий нектар. Как быстро трепетали и стрекотали её маленькие крылышки, описывая восьмёрочную форму пропеллера. Лес наполнился шумами и голосами всех его обитателей. Девушка никогда не была в лесу, в таком диком и первозданном, неухоженном и удивительном. Она даже немного побаивалась этого нашествия фауны и флоры. Его необычных запахов и звуков. Поначалу она шарахалась из стороны в сторону от каждого подозрительного шороха. Но постепенно её увлекли живописные зрелища и музыка леса, она стала замедлять шаг и останавливаться, чтобы рассмотреть какое-нибудь растение или насекомое на нём.
– Вот маленькая бабочка – зорька, с розовыми пятнышками на верхних крылышках. А вот её лесная родственница – голубянка, присела рядом с голубым цветком и стала почти незаметной для врагов, – показывал Каллист. – Рядом над ухом прожужжал и мелькнул крупный трудяга – шмель.
Каллист всё время подсказывал и рассказывал об обитателях лесной страны. И Адельфина начала осознавать, что тот книжный мир учебников существует не абстрактно, а на самом деле. Его можно потрогать и понюхать, даже пожевать, если отважиться что-нибудь сорвать. За ним можно наблюдать, следить за неуловимыми изменениями в движениях настоящих, реальных растений, которые, как оказывается, живут отдельно от учебных пособий и картинок и независимо от того, знает об их существовании кто-то или нет. А эти прелестные удивительные создания: бабочки, жуки, медоносы и стрекозы? Это же целый мир в миниатюре со своими трагедиями и драмами.
Тропинка свернула вглубь лесной чащи. Воздух стал тяжёлым и сырым. Испарения от утренней росы на траве и низком кустарнике поднимались вверх и смешивались с запахами цветов, грибов и ягод, зелёных и зрелых плодов, с прелью старых пожухлых листьев и стеблей, упавших отживших деревьев и гнёзд птиц. К ним добавлялось характерное амбре «мышатины» от прячущихся меж корнями мелких грызунов, травяной дух от лежбищ пугливых оленей гуанако и густо-терпкий запах шерсти их серо-рыжих преследователей – адьягов.
– Леди, видите, вон там, в валежнике, свежесломанные ветки гиетума? Здесь провёл ночь большой чёрный медведь барибал.
– Что ты говоришь!? А где он сейчас?
– Не бойтесь, он давно уже где-нибудь у ручья рыбку ловит. Да и в такое время года он для людей не опасен. Вот в брачный период ему лучше не попадаться.
– Ты рассуждаешь как настоящий охотник, Каллист.
– А я и есть охотник. Мой дедушка и прадед, и прапрадед были охотниками.
– И на кого они охотились?
– Это зависело от заказов городов.
– Что это значит? – пожала плечами Адельфина. – Я об этом ничего не слышала.
– Ну, это очень просто, леди. В городах есть целая распределительная сеть продовольственных товаров. Часть продуктов поступает непосредственно на склады верхних этажей небоскрёбов для семей верхнего эшелона власти, часть поступает в распоряжение фонда общественного питания, например, для школ, гимназий, монастырей-мастерских, ресторанов, столовых для работающего населения на средних и нижних этажах, часть продуктов идёт в больницы и приюты. Отдельно снабжаются зоопарки и цирки. Кое-что попадает в магазины для всего населения города. И есть так называемая служебная часть. Она предназначена как для специальных служб города, так и всего государства – это пожарные команды, спасательные службы на воде и на суше, аэропорты и космодромы, морские крепости и различные поисково-разведывательные и научно-исследовательские экспедиции.
– Ага, значит, твоя семья занимается поставкой продуктов для этой сети?
– Не совсем так, Адельфина, – парень чуть призадумался и продолжал. – Наша фамилия занимается в основном слежением за распределением всех поступающих в юго-западный регион продуктов. Это и сверка календарных сроков, и транспорт для доставки грузов по назначению, и приём заказов от различных отделов этой сети, и разработка примерного меню для каждой группы населения вперёд на месяц, чтобы удобно было планировать поставку продовольствия и разнообразить стол. Ну и всякая всячина с этим связанная. Вы понимаете, о чём я говорю?
– Да, это интересно. Ты мыслишь в государственных масштабах. Для простого охотника – просто поразительно! – Адельфина с интересом посмотрела на спутника. – Зачем же ты занимаешься просто охотой? Ведь ты бы мог организовать группу охотников, которые бы делали подобную работу.