Страница 1 из 8

Месть графа

Картленд Барбара

Барбара Картленд

Месть графа

Роман

Barbara Cartland

The Earl’s Revenge

«Розовая серия» Барбары Картленд

Барбара Картленд, скончавшаяся в мае 2000 года в возрасте девяноста девяти лет, по праву считается самым известным автором романов о любви. Она была самой плодовитой писательницей в истории, поскольку за год могла написать больше книг, чем любой другой автор, благодаря чему занесена в Книгу рекордов Гиннесса.

За свою жизнь она написала семьсот двадцать три книги, которые были переведены на тридцать шесть языков, и их общий тираж составил свыше миллиона экземпляров.

После ее смерти неизданными остались сто шестьдесят рукописей – больше, чем у какого-либо другого писателя.

Помимо романов о любви, из-под ее пера вышли исторические биографии, шесть автобиографий, театральные пьесы, практические пособия о жизни, любви, пользе витаминов и поваренные книги. Она также была политическим обозревателем и ведущей радио-и телепрограмм.

Свою первую книгу, «Ажурная пила», Барбара Картленд написала в двадцать один год. Книга стала мировым бестселлером и была переведена на шесть языков. Барбара Картленд продолжала писать всю жизнь, на протяжении семидесяти шести лет. Ее романы пользовались потрясающей популярностью в Соединенных Штатах Америки. В 1976 году ее книги заняли первое и второе места в списке бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» – такого успеха не знал никто из авторов ни до, ни после нее.

Барбара Картленд стала легендой еще при жизни и навсегда запомнится нам своими чудесными романами о любви, которыми восторгаются читатели по всему миру.

Моральная чистота и высокие душевные качества героинь ее романов, доблесть и красота мужчин и прежде всего непоколебимая вера писательницы в силу любви – вот за что любят Барбару Картленд читатели.

Настоящая любовь не меняется и не исчезает ни со временем, ни с приходом старости, ни со смертью.

Глава первая

1819 год

Чарльз Линдон правил своим легким и стремительным фаэтоном «Хайфлаер».

Эта четверка лошадей была лучшей из тех, на которых Чарльзу когда-либо доводилось ездить.

Фаэтоны этой модели становились все популярнее среди молодых повес при Сент-Джеймсском дворе, и Чарльз с гордостью владел своим, который приобрел сразу же после возвращения из рядов оккупационной армии во Франции.

Посадка у этого фаэтона была достаточно высокой, а управлять им было очень и очень нелегко, особенно когда он был запряжен четверкой лошадей.

Задние колеса имели в диаметре невероятные пять футов и восемь дюймов, а дно кузова находилось в добрых пяти футах от земли.

Чарльз полагал, что это самый спортивный экипаж, каким только может обладать джентльмен. Стремительный и красивый, он как будто был создан для того, чтобы лететь стремглав, но для управления им требовались недюжинная сноровка и отчаянная смелость. Впрочем, помимо столь несомненных достоинств, наличествовали и недостатки, к числу коих относилась возможность несчастных случаев, которые нередко становились фатальными.

Но этот элемент дополнительного риска лишь горячил кровь молодых повес, что таило в себе особое очарование.

Кстати, фаэтоны «Хайфлаер» вызывали восхищение не только у джентльменов. Неслыханная высота модели позволяла светским модницам с презрением взирать сверху вниз на пешеходов.

У Чарльза Линдона никогда не возникало необходимости смотреть на кого-либо сверху вниз, он и так прекрасно осознавал собственную значимость и положение.

Вернувшись с войны, он, вне всяких сомнений, стал самым привлекательным, самым изысканным и самым популярным среди всех молодых щеголей, собирающихся в клубе «Уайт».

Собственно говоря, он завоевал Лондон приступом.

Вернувшись из Франции с двумя наивысшими наградами за храбрость от герцога Веллингтона, он стал самым молодым командиром крупного войскового соединения в Британской армии.

Герцог столь лестно отозвался о Линдоне в разговоре с принцем-регентом, что отныне Чарльз стал постоянным гостем в Карлтон-хаусе.

Кроме того, он был невероятно богат – покойные отец и мать оставили ему огромное состояние.

И в довершение ко всему, он считался предполагаемым наследником своего дяди, графа Линдонмора, который вот уже несколько лет серьезно недомогал, но тем не менее ухитрился дотянуть до шестидесяти пяти лет.

Короче говоря, Чарльз Линдон был видным молодым человеком с прекрасными перспективами.

Большинство друзей обожали Чарльза и подражали ему. Но, разумеется, были и такие, кто завидовал ему и ревновал его. Особенную досаду у них вызывал успех Чарльза у первых красавиц общества, обычно именуемого «Beau Monde», что по-французски означает «высший свет».

Завистники называли его «призрачным пэром».

Чарльз делал вид, что прозвище забавляет его, хотя на самом деле оно лишь изрядно раздражало его.

Целый год после возвращения из Франции он предавался в Лондоне бездумному веселью и бесконечным празднествам. В его объятия готовы были броситься не только опытные замужние и вдовые дамы, его также преследовали и все достопочтенные матроны, имеющие дочек на выданье.

Славящиеся своей красотой жрицы любви – группа куртизанок, или иначе киприоток, названных так в честь Афродиты, – пребывали в это время в особом почете. Не имея права посещать балы, которые устраивало для своих членов высшее общество, эти любовницы состоятельных джентльменов проводили свои собственные гламурные вечеринки. Не было ничего удивительного в том, что Чарльз пользовался оглушительным успехом у самых прелестных, талантливых и популярных киприоток.

Собственно говоря, жизнь его стала беззаботной и, пожалуй, слишком идеальной. Временами Чарльз ловил себя на том, что скучает и жаждет душевных волнений и неожиданных приключений, наподобие тех, что случались с ним на войне.

Именно поэтому, приближаясь к возрасту двадцати восьми лет, он решил, что настало самое подходящее время сочетаться браком.

Он владел одним из самых роскошных особняков в Англии.

Поместье Линдон-холл в графстве Беркшир принадлежало его семье еще с семнадцатого века.

Старый дом был снесен, а пока возводился новый, граф Линдонмор перебрался в Нортумберленд, где, по его мнению, рыбалка и охота на шотландских куропаток были наилучшими в стране.

Таким образом, фамильный особняк он передал своему брату, отцу Чарльза.

Чарльз вырос в Линдон-холле и любил поместье больше всего на свете.

Постройкой нового особняка руководил величайший архитектор того времени – Роберт Адам.

Его гений формировался в школе архитектурной мысли, берущей свое начало от эпохи итальянского Возрождения. Поскольку главными ценностями этого направления были строгий персональный стиль и упорядоченность, то в предшествующие годы это сочетание привело к появлению в Британии большого числа исторических домов и построек.

Однако Роберт Адам был современным архитектором, предпочитавшим традициям несколько более свободный и смелый подход. Его девизом стала не строгая точность, а развитие и движение.

И в Линдон-холле он блестяще воплотил свой замысел, придумав величественную лестницу с плавными изгибами, уникальный мраморный холл необыкновенной красоты и купол, который выглядел наиболее впечатляющим среди себе подобных.

В законченном виде дом стал больше, красивее и импозантнее любого дворца.