Ты будешь рядом

Людям, привыкшим к мгновенной наземной связи, способ общения с космосом показался бы пыткой. Я задавала вопрос, а ответ приходил через 7 минут. И наоборот. Видеоконтакт был возможен только со стороны Далиды 5.

Я всматривалась в лицо Коллина, стараясь уловить каждую чёрточку. Изображение было нечётким, мимика замедленной. Из-за этого Коллин казался каким-то искусственным, словно ожившая фотография. Вид у него был немного грустный.

- Это всегда так после состояния искусственного сна. - сказал мне оператор, заметив мой разочарованный взгляд.

Коллин, милый любимый Коллин. Как я счастлива тебя увидеть. Пусть даже такого, похожего на сомнамбулу. Я поднесла руку к экрану, как будто это могло приблизить меня к нему. Глупо, наверное, но так мне было легче.

- Здравствуй, любимый. Вот мы и увиделись. По крайней мере, я тебя вижу. А ты можешь слышать мой голос. Я люблю тебя.

Ответ пришёл через семь минут. Голос был как в тумане, глухой и почти незнакомый. Но я-то знала, что это Коллин. Я закрыла глаза и представила себе его прежнего: шумного и жизнерадостного, представила себе его голос, и мне стало так хорошо, так уютно, что я готова была сидеть здесь вечно, погрузившись в воспоминания.

- Я так соскучился. Я ведь не видел тебя целых пять суток. Я имею виду тех, когда находился в сознании.

Пять суток... Всего пять суток. Для него эта пытка ещё впереди. Мне так хотелось поддержать его, обнять, прижать к себе. Хотелось рассказать обо всём, что происходило со мной, когда его не было рядом. Хотелось поделиться той радостью, которая нас объединяла, но о которой он пока не догадывался.

Но эту радость нужно разделить вдвоём, держась за руки и глядя друг другу в глаза. Чтобы потом иметь возможность обняться крепко-крепко и услышать, как бьются наши сердца. Поэтому я решила остаться с нею наедине и лелеять в душе, дожидаясь возвращения Коллина. Он ведь целых два года ждал, а мне остаётся каких-то пять месяцев.

- Ты не представляешь, как я соскучилась. Я так счастлива, что могу сейчас видеть твоё лицо. Мне так тебя не хватает. Скажи, у тебя всё хорошо?

- Всё просто отлично. Я слышу твой голос, я представляю тебя, будто ты рядом. Как хочется тебя поцеловать, прижаться к твоей груди. Я жалею, что не взял тебя с собой.

- А это было возможно?

- Нет. Но если бы я знал, что будет так хреново, я бы спрятал тебя на борту.

Я улыбнулась, представив себе картинку: Коллин сжимает меня до размеров мыши, прячет под куртку и заносит на борт корабля. После этого прячет меня в щель под своей койкой, откуда я каждую ночь вылетаю к нему, словно жар-птица. И мы занимаемся любовью в невесомости.

Картинка была заманчивой и смешной одновременно. Я не сумела сдержать смех.

- Хорошо, что ты смеешься. Я люблю твой смех. Когда я вернусь, то заставлю тебя смеяться долго-долго, а потом мы пойдём в душ.

Это были последние слова Коллина. После этого связь оборвалась. Что поделаешь, между нами миллиарды километров космоса

Я не чувствовала грусти. Наоборот, внутри меня бушевал восторг, а вокруг словно кружились стаи райских птиц. Мне захотелось поймать одну из них, взобраться на спину и улететь высоко-высоко, куда запрещено летать на аэромобилях. Туда, где живут ангелы. И пусть заткнутся учёные, которые утверждают, что ангелы не существуют. Один из них только что коснулся меня своим крылом.

За все три месяца у меня ни разу ещё не было такого хорошего настроения. Пять месяцев. Всего пять. Ещё столько же, сколько я ждала, плюс ещё два. Если разбить на части, выглядит не так уж плохо. Сколько важного и грандиозного можно сделать за эти пять месяцев. Когда Коллин вернётся, у меня может не остаться на это времени.

Я решила послать куда подальше тоску и меланхолию. Я перевернула дом вверх дном: сменила цвет и рисунок на стенах, в гостиной постелила дорогущий ковёр ручной работы, который удалось перехватить на аукционе. Ковёр был мягким и пушистым, словно был соткан из чистой шерсти. Я не удержалась и прилегла на него. Было так приятно, что я едва не заснула. Надо будет заняться сексом прямо здесь.

Ковёр натолкнул на мысль о голографическом камине, и я отправилась по магазинам. Что поделаешь, страсть к покупкам у нас, у женщин, в крови.

По дороге меня опять занесло в магазинчик, на витрине которого некогда красовалась то самое сногсшибательное платье. Теперь там были выставлены совсем другие вещи.

Я вошла и с ужасом приготовилась узнать, что таких платьев больше нет. И облегчённо вздохнула, когда услышала, что одно платье всё-таки осталось.

Размер был явно не мой. И стоило оно дороговато. Однако именно сейчас не было ничего, что могло бы меня остановить и испортить мне настроение. Гениальные мысли иногда рождаются за секунду. Я купила это платье и отправилась искать бабушку, которая когда-то связала свитер для Коллина. Быть может, ей удастся переделать его под меня.

На следующий день в обеденный перерыв мы с Марией отправились в кафе вместе. Я и не заметила, как быстро мы успели позабыть всё то, что когда-то сумело нас отдалить, и из трещин, которыми подёрнулся лёд наших отношений, теперь бил фонтан чистой воды.

Мы опять становились подругами. И я решила поделиться с ней своей радостью.

Но реакция Марии поставила меня в тупик. Я ожидала, что подруга придёт в восторг, а вместо этого в глазах её заблестели слёзы.

- Это так прекрасно. Вам необыкновенно повезло.

- Мы любим друг друга и хотим иметь ребёнка. И в этом нет ничего необычного. Почти все семейные пары хотят этого. Просто нам не придётся ждать.

- Да. Ты не представляешь, как это замечательно.

- Что именно?

- Что вам разрешили иметь ребёнка.

- Глупость. Я не встречала ещё ни одной пары, которой бы это запретили.

Мария как-то странно посмотрела на меня, отчего у меня вдруг внезапно зачесалось под левой лопаткой. Это было ужасно неудобно, но вокруг было полно людей, и я никак не могла себе помочь. Я сидела и мучилась, а в душе родилось предчувствие, что сейчас передо мной откроется какая-то не совсем приятная тайна.

- Я знаю такую пару. - сказала Мария, и лицо её стало мрачнее тучи. - Это мы с Виктором.

- Но почему? - я была искренне поражена. Я даже не догадывалась, что они хотят иметь детей. И то, что им отказали, явилось для меня шоком.

- Доктора посчитали, что психическое состояние Виктора не позволяет ему стать полноценным отцом.

- Но это полная чушь. Он совершенно нормальный человек.

- Психоаналитики посчитали иначе. Они предложили ему лечение, после которого вопрос может быть снова открыт.

- Виктор отказался. Я знаю его.

- Нет, он согласился.

Мои брови поползли вверх от удивления. Будь рядом Сергей, он наверняка возрадовался бы.

- И чем это закончилось?

- Тем, что нам снова отказали.

Это было жестоко, очень жестоко. Я знала Виктора, знала, какой была для него эта жертва - добровольно согласиться на лечение. И такой резкий удар по психике. В голове у меня крутилась страшная догадка.

- Вы из-за этого разошлись? Вы не смогли с этим справиться?

- Виктор не смог. Он начал чувствовать себя парией в этом мире.

- Сложно сказать. Он всегда вёл себя так, будто был парией. Но мне почему-то казалось, что это ему даже нравится.

- Я сказала ему, что я готова жить с ним и без детей. Что нам нужно подождать несколько лет и попытаться ещё раз. Но ему это оказалось не нужно.

- Он сорвался и покатился по наклонной, сметая всех на своём пути, включая и себя самого. - задумчиво сказала я. - Это так на него похоже. Когда погибли его родители, мама с папой не сразу сказали ему об этом. Они забрали его к нам и солгали, что его родители внезапно уехали отдыхать вдвоём. Они хотели, чтобы Виктор немного привык к разлуке, прежде чем сказать ему страшную правду. Но это было ошибкой. Когда Виктор обо всём узнал, он не поверил. Он привык не только к разлуке, но и к ожиданию. На подсознательном уровне у него отложилось чувство надежды и веры, что когда-нибудь папа с мамой вернутся. И прошло очень много времени, прежде чем Виктор действительно осознал и воспринял их смерть.