Америкэен-Сити

— Ну, как ты? — спросил он. — Выздоравливаешь? — и положил на одеяло большое яблоко. — Мистер Макклайн велел тебе передать.

На вид яблоко выглядело очень вкусным, но интересовало меня не оно.

— Кто взял приз на родео?

Этот вопрос закрутился у меня в голове сразу, как только я очнулся. Я предполагал, конечно, кто стал победителем, но одно дело предполагать, и совсем другое…

— Ленни, кто ж ещё, — ухмыльнулся Гур. — Видел бы ты её физиономию, когда объявили результат последнего состязания. Рыжий проиграл ей всего лишь два очка.

Я бы с удовольствием посмотрел на её физиономию, однако ходить я пока не мог, а сама она ко мне не шла. Интересно, а что она почувствовала, когда узнала, что я выбыл из соревнования?

Виски тоже навестил меня. Это произошло через неделю после того, как я выбрался из забытья. Белла отлучилась куда-то, наверное, в магазин, и в это время он зашёл. Он прислонился плечом к косяку, держа под мышкой винтовку, но смотрел не на меня, а на стену. Это было странно, потому что Виски никогда не боялся смотреть мне в глаза.

— Я уезжаю, — сказал он и наконец-то повернулся ко мне. И я понял, почему он отводил взгляд. Это был не Виски. Не тот Виски, которого я знал.

— Надолго? — стараясь подавить дрожь в голосе, спросил я.

— Навсегда. У меня есть немного денег, этого хватит, чтобы купить небольшую ферму где-нибудь в верховьях Миссури и попробовать ещё раз начать всё сначала.

— Удачи тебе и… не надо было, я не искал тебя.

— Ты бы всё равно догадался, потом, хотя бы по этому шраму, — он провёл пальцем по щеке. — Это от той твоей пули, — и шагнул к двери. — Ты действительно счастливчик, Бен.

Когда он вышел, в комнату вбежала Белла. В руке у неё был револьвер, а в глазах решимость. Думаю, если бы Виски навёл на меня винтовку, она бы выстрелила.

И под конец, когда я уже мог передвигаться без посторонней помощи, они пришли ко мне всей толпой, всем своим муниципальным советом: Фримен, Макклайн, Вульф, Каллахен, Джениш и… мистер Паттерсон. Я сидел на скамеечке перед домом, наслаждаясь последними минутками заката, а они обступили меня, как няньки малое дитя, и мне сразу стало неуютно.

— Здравствуй, Бен, — заговорил мистер Макклайн. — Я гляжу, ты совсем поправился, ходишь…

Заговорил он вроде бы по-дружески, но что-то я не услышал в его голосе тех самых ноток, которые можно назвать дружескими. Слова выходили неуверенные, расплывчатые, даже грустные, будто не друзья разговаривали, а незнакомцы в дилижансе.

— Если вы о тёлках… — начал я, но ранчеро вскинул руку.

— Всё в порядке, Бен, о тёлках забудь. О закладной тоже.

— Значит я могу вернутся на ранчо?

Фримен хмыкнул, а Каллахен недвусмысленно скривил губы. Могли бы и не делать этого, и без их кривляний я прекрасно понимал, что не могу. Но я хотел услышать ответ мистера Макклайна. И он ответил.

— У тебя нет ранчо, Бен, — и поспешно добавил. — И долгов тоже нет.

— Понятно. Тогда, может, объясните?

— Для того мы и пришли, — ранчеро вздохнул. — Позволь, я присяду?

— Хотите сказать, разговор затянется?

Мистер Макклайн пожал плечами:

— Как получится, Бен. Надеюсь, что нет.

Он опустился на скамью рядом со мной, склонился, опершись локтями о колени, и зачем-то принялся разглядывать ладони. Люди так делают, когда не знают, с чего начать разговор, или когда волнуются. Дэн Макклайн волновался, я видел это, и мне было жаль его.

— Это началось два года назад. Сначала в городе появились Гомесы, потом Фриско, но с первого взгляда было понятно, что это одна команда. Лу принялся скупать небольшие ранчо, а те ранчеро, которые отказывались продавать ему свою землю, бесследно исчезали. Гур нашёл тело Курта Бардла, хозяина ранчо «Восьмёрка». Его застрелили в упор из кольта, а потом бросили в овраг. Скорее всего, это дело рук мексиканцев, но доказать их причастность к убийству не удалось. К тому же шериф Шульц полностью стоял на стороне Фриско. Мы были бессильны. Ковбои Фриско устроили в городе несколько потасовок и заставили замолчать тех, кто в открытую возмущался поведением Фриско.

— Лу подобрал очень крутую команду, — кивнул мистер Паттерсон. — Ты был первым перед кем они спасовали.

— Да, всё шло к тому, что Фриско собирается прибрать к рукам все пастбища в округе. Чтобы противостоять ему, нужен был человек, способный убрать Гомесов. Именно мексиканцы составляли костяк этой команды, без них она бы попросту развалилась. Но если бы мы стали нанимать стрелков, Лу бы занервничал, и ещё не известно, каким мог быть его следующий шаг.

— А тут прошёл слух, что в Моголлонах апачи застрелили Бена Лаки, — вновь вступил в разговор мистер Паттерсон.

— Ещё не родился такой апач…

— Вот и мы так подумали. «Друзья, — сказал я, — ещё не родился апач, который сможет снять скальп с Бена Росса Лаки! Давайте найдём его и привлечём на свою сторону».

— Я не продаю свои револьверы.

Мистер Паттерсон посмотрел на меня так же, как при первой встрече.

— А никто и не собирался тебя нанимать.

Прозвучало это так, что и без посторонней помощи можно было догадаться, что меня… развели как кролика. Я уже рассказывал анекдот про мост? Так вот это обо мне.

— Значит, — мне приходилось выдавливать из себя каждое слово, — значит, вы заранее знали, кто я такой… и лгали мне в лицо…

Я начал распалятся. Я всегда распаляюсь, когда кто-то обманывает меня. Неприятно это — ощущать себя обманутым. Где-то глубоко в душе возникает двоякое чувство стыда и жалости к себе; оно поднимается к горлу, жжёт внутренности адским огнём, травит ядовитой кислотой. Больно, очень больно, куда как больнее, нежели от пули.

Я встал. Нет, стреляться с ними я не собирался, не хватало ещё лишить город его комитета. Хотя вот бы Фриско обрадовался! Памятник бы мне при жизни поставил. Однако помощь Фриско в мои планы не входила. Но я очень хотел сказать им всем кто они такие, где бы я хотел их видеть и что они в том месте должны делать. Однако они оказались умнее. Ко мне тут же подошла Белла, и это подействовало на меня отрезвляюще. Воспитанный мужчина никогда не станет выражаться при женщине. Я думаю, они специально велели Белле держаться где-нибудь поблизости и в случае неадекватного моего поведения сразу же прийти ко мне на помощь. Вернее к ним, но это уже не столь суть важно.

Ладно, пусть это останется на их совести. Я сел, а мистер Макклайн встал, уступая место Белле. Она не стала садится, но встала так, чтобы чуть-чуть касаться коленом моего колена. Краем глаза я взглянул на доктора Вульфа и заметил, как его перекосило. Вот и хорошо, пускай нервничает! А будет возмущаться, так я сам к ней прижмусь, что б он думал иногда, что творит…

— Бен, поверь, никто из нас не желал тебе зла, — вздохнул мистер Макклайн. — Нам было неприятно ломать перед тобой эту комедию, но… Будь у нас был иной выход… Сам понимаешь…

Опять эта история с пониманием. Опять должен понимать я. Господи, почему ты уродил меня таким понятливым? И почему все видят эту мою понятливость, и только я не вижу ничего? И неужели, господи, я настолько непонятлив, что не понимаю своей понятливости! Нет, так больше нельзя, надо выпить.

Но док Вульф запретил мне пить, а Белла поддержала этот приговор, поэтому я спросил устало:

— Чего вы хотите?

Мы перешли к деловой стороне вопроса и ведение переговоров взял на себя Каллахен. Вот уж не думал, что банкиры умеют разговаривать. Тем не менее он сказал:

— Мы отказываемся от своих претензий по вашим долгам, выплачиваем вам компенсацию за физический ущерб в размере двухсот долларов, а вы покидаете наш город. Согласитесь, это весьма щедрое предложение. Вы должны быть довольны.