Зачем скрывать любовь

Как обычно, у нее стала немного кружиться голова. Лука сделал несколько шагов. У Кэтрин создалось впечатление, что к ней приближается черная тень, а не мужчина привлекательной внешности с правильными чертами лица и красивой фигурой.

Даже в день похорон отца, одетый в строгий темный костюм, он демонстрировал безупречный вкус и привлекательность мужественной внешности. Он, как всегда, был расслаблен, ироничен и чуть насмешлив, каким умеет и может позволить себе быть только потомок известного рода, богатый и породистый, среди себе равных. Где бы он ни был, чем бы ни занимался, у него всегда был такой вид, будто он отдыхает на яхте в окружении красавиц и с бокалом охлажденного шампанского в руках. Казалось, он в следующую минуту рассмеется, карие глаза вспыхнут, а с губ слетит веселый и заразительный смех.

Но когда он смотрел на нее, выражение его лица было совсем другим.

Впрочем, даже хмурым его лицо выглядело не менее привлекательным. Оно влияло лишь на Кэтрин, вызывало внутреннюю дрожь такой силы, что лишало возможности управлять своим телом.

Она мечтала исчезнуть, сбежать, и, возможно, даже решилась бы так поступить, если бы не боялась сделать еще хуже. Если Кэтрин и усвоила что-то за прошедшие два года, это то, что от Луки Кастелли невозможно скрыться, его невозможно переиграть, его придется терпеть.

– Приветствую, дорогая мачеха, – сказал он. Исходящая от него неприязнь окутала ее, словно черная паутина, неприятное, похожее на стыд чувство проникло в каждую клеточку тела и сдавило горло так сильно, что стало трудно дышать. Внешне Лука был таким же лениво-расслабленным, как всегда, будто и не пытался воздействовать на нее, но в карих глазах плескалось нечто пугающее, то, что она ощущала даже на таком расстоянии. – Или нам называть вас по-другому? Вдова Кастелли. Полагаю, надо будет напечатать это на вашей визитке.

– Знаете, – произнесла Кэтрин, все еще не придя в себя и не вполне отдавая отчет тому, что говорит, – если вы не станете задирать меня хотя бы пять минут, нам всем будет лучше. Мы со всем справимся. Я обещаю.

Лицо его стало непроницаемым, губы превратились в тонкую линию. Он неожиданно проворно преодолел расстояние между ними и встал рядом. Слишком быстро, чтобы Кэтрин смогла собраться.

– Я понятия не имею, зачем вы решили разыграть этот спектакль и еще перенести его в мой офис, – заговорил он, нависая над ней. – Полагаю, по всей Европе найдется немало баров, где вы сможете с большей пользой продолжить наслаждаться ролью. Уверен, через неделю на ваш крючок попадется очередная крупная рыба.

То, что он до сих пор так сильно ее ненавидит, не должно было ее удивлять. Лука был весьма постоянен, а отношение к ней определил с первого момента их встречи, когда она только прибыла с Джанни в Италию два года назад. Сейчас он стоял почти на том же месте, что и в то холодное зимнее утро, и смотрел на нее с той же злобой и раздражением.

– Полагаю, земля разверзнется, если вы наконец признаете, что я могу быть не такой, какой вы меня считаете. – Она расправила плечи, словно стряхнула с себя бессмысленное сожаление по поводу того, какие чувства к ней испытывает этот красивый мужчина. – Кто знает, что могло бы произойти, если бы вы отказались от предрассудков. Разумеется, такому человеку, как вы, это непросто сделать. К тому же у вас их слишком много.

Правда состояла в том, что, несмотря на два года жизни под одной крышей, она совсем не знала Луку. Единственное, что ей было известно наверняка, – это то, что он питает к ней стойкое, весьма сильное и нескрываемое отвращение. Зачем она сейчас уже целых три секунды пытается убедить его в том, что он не прав, оставалось для нее загадкой. На мгновение она пожалела о содеянном. Лука сделал шаг, затем еще один. Он надвигался на нее – богатый, шикарный, благополучный, шагая по бесценным коврам, покрывавшим начищенный до блеска пол, и заставляя трепетать книги, написанные на разных языках, о некоторых из них она даже не слышала.

– Сейчас не менее подходящий момент для обсуждения вашей работы в моем офисе, чем любой другой, – мрачно заключил Лука. – От сотрудников я требую прежде всего послушания. Если мне будет интересно ваше мнение, я сам спрошу. Во всех остальных случаях, как вы понимаете, вам лучше молчать. И смириться, что так будет всегда. И еще вам придется соблюдать конфиденциальность. Если я пойму, что вам нельзя доверять, что вы постоянно даете интервью, а пресса обсуждает, что вы сделали хорошо или плохо, Святая Кейт…

Она вздрогнула:

– Прошу, не называйте меня так. Вы же знаете, это придумали журналисты. Я не имею никакого отношения к святой Кейт.

– Поверьте, – поморщился Лука, – меня вам не ввести в заблуждение своей напускной невинностью и чистотой.

Если бы он дал пощечину, ей было бы не так обидно. Она знала, что он ее ненавидит, но не понимала причину, что, впрочем, было не столь важно. Кэтрин никогда не стремилась получить с помощью Джанни богатство или драгоценности, как остальные его жены. Она мечтала лишь о шансе проявить себя в профессиональной деятельности в компании с мировым именем и наконец доказать матери, что она чего-то стоит. Именно это обещал ей Джанни, когда уговаривал бросить обучение в Лондоне для получения диплома магистра делового администрирования и выйти за него замуж, она получит возможность работать в его компании, когда их брак закончится.

Это было мечтой Кэтрин. Однако в данный момент ей больше всего хотелось забыть обо всем и убежать из этой комнаты, ведь Лука все равно не позволит ей добиться цели, ему нет дела до обещаний Джанни.

Мама никогда ей этого не простит, а маленькая девочка, которая до сих пор жила внутри Кэтрин, не могла допустить, чтобы это произошло.

– Лука, – тихо произнесла она, – позвольте прервать череду ваших оскорблений, всегда таких изощренных, продуманных, видно, что вы и к этому вопросу подходите творчески, но я хочу заверить вас, что имею твердые намерения…

– Упаси меня бог от беспринципных женщин с твердыми намерениями. – Он смотрел прямо ей в глаза так пристально, словно гипнотизировал. Она не заслужила этот полный презрения взгляд и не должна на него так реагировать. У Кэтрин буквально подкашивались ноги и дрожали руки. – По желанию отца я обязан дать вам работу в фирме, что это будет за работа, не оговаривалось. Если вы посмеете жаловаться, будет хуже. Это ясно?

От страха застучало в висках, ей опять захотелось убежать из комнаты. Ужас был такой огромной силы, что сжал все тело в ледяные тиски, схватил за горло, дошел даже до самого низа живота.

Кэтрин не понимала, что с ней происходит, почему она так остро реагирует.

– Очень интересно, – бросила она в лицо Луке так резко, как только смогла, добавив немного сарказма. Разумеется, Джанни умер, теперь с его волей никто не будет считаться. – Значит, вы отправите меня мыть полы? Наверное, заставите скрести их на коленях зубной щеткой? Да, это поможет мне многому научиться. Без сомнения.

– Очень в этом сомневаюсь, – произнес он сквозь зубы. Лука был всего в нескольких футах от нее. Слишком близко. Она видела выплескивающуюся через край бурлящую в нем ярость. – Тем не менее, что бы я вас ни попросил сделать, это непременно должно быть исполнено. Без всяких возражений.

Кэтрин с трудом заставила себя заговорить:

– А что будет, если вдруг выяснится, что вы ошибались на мой счет и я не так бесполезна для компании, как вы пытаетесь представить? Полагаю, не в вашем стиле унижаться до извинений.

Лука плотно сжал губы. По непонятной для себя причине она не могла отвести от них глаз. Что же с ней происходит?

– Я когда-нибудь говорил, как сильно ненавижу подобных вам женщин?

Да. Именно это слово – «ненавижу». Очень сильное слово. Кэтрин не понимала, как получается, что каждый раз оно мгновенно меняет атмосферу в помещении, делая невыносимо напряженной. Словно ее волновало то, что говорит Лука и само его присутствие. Но ведь это не так. Он для нее лишь человек, который должен привести ее к цели.