Страница 6 из 14
Дядя Вася не спорил – у него для этого просто не оставалось сил. Пришлось и Бонни с собой взять: я ведь говорила уже, что бордоский дог, весом больше шестидесяти килограммов и размерами напоминающий бабушкин комод, ведет себя иногда как маленький ребенок – боится надолго оставаться один и любит забираться на ручки. На моих коленях помещается только лобастая головища, а с дядей Васей у него такой номер вообще не проходит.
Бонни проникся серьезностью момента и вел себя вполне прилично – дремал в соседней комнате и не пытался играть со мной в шумные игры.
Так прошла неделя, после чего дяде Васе стало получше. И вот тут-то и начались капризы. То ему невкусно, то пересолено, то подгорело (все неправда!). То он хочет апельсинового сока, то какао, то кофе с молоком. То блинчиков с творогом, то оладий с медом, то пирога с капустой.
Слушайте, ну забегалась я совсем! И самое главное – я ведь понимаю, что ничего странного в этом нет, все мужчины ужасно капризны, а уж если заболеют, то становятся и вовсе невозможны. Но чтобы скромный дядя Вася так распоясался… В общем, я была на пределе.
Дядя Вася дал себя уговорить и даже самостоятельно съел несколько ложек каши, пока я держала перед ним тарелку, как покорная рабыня. После того как установилась нормальная температура, он чувствовал сильную слабость и принимал пищу в комнате на диване, одетый в новый спортивный костюм и прикрытый шерстяным пледом.
– Чаю дай, – хрипло сказал он, отставляя тарелку, – каша эта твоя комом в горле стоит…
«Спокойно, – сказала я себе, – это твой компаньон и друг. И на сегодняшний день самый близкий тебе человек. И если бы ты заболела, он ухаживал бы за тобой так же преданно и верно».
«Да, но я-то не вела бы себя так ужасно!» – тут же возразила я себе.
Впрочем, кто знает?
Я поставила тарелку на стол и пошла на кухню, столкнувшись по дороге с Бонни, который соскучился и явился нас проведать. Через десять минут я явилась в комнату с подносом, на котором стояли большая чашка с горячим крепким чаем, блюдечко с аккуратно нарезанным лимоном, розетка с брусничным вареньем, баночка с медом, свежая булочка, разрезанная вдоль и густо намазанная маслом, и еще два куска вчерашнего кекса.
Я понятия не имела, чего захочет мой больной к чаю, поэтому положила на поднос все, что было в доме, чтобы два раза на кухню не ходить, а то уже ноги отваливаются от этой беготни!
Дядя Вася лежал на диване, утомленно прикрыв глаза, а Бонни как раз доедал кашу с его тарелки. Она-то стояла на столе, а при своих размерах мой Бонни спокойно может взять со стола зубами все, что ему нужно!
– Ах ты, паршивец!
От моего крика дядя Вася открыл глаза и обидчиво заморгал:
– У больного отнимаете…
– Вот, я же говорила, что каша вкусная, а вы есть не хотели. Бонни, обжора несчастный, пошел вон!
Бонни на мои слова не отреагировал, а улегся возле дивана, так что мне с подносом было его не перешагнуть.
– Бонечка, – растрогался дядя Вася, – один ты меня любишь…
Та-ак… Я почувствовала сильнейшее желание бросить поднос на пол, развернуться на пятках и немедленно уйти из этой квартиры. Если не навсегда, то надолго. А они пускай тут сами разбираются. Если Бонни так любит дядю Васю, то пусть подает ему чай и бегает в аптеку.
И в это время зазвонил телефон.
– Не подходи, – сказал дядя Вася, – это, наверное, по делу, а я не могу сейчас…
Телефон звонил и звонил. Я поставила поднос на стол, показала Бонни кулак и сняла трубку.
– Я болен, – повторил дядя Вася и закашлялся.
– Слушаю вас! – сказала я в трубку приветливо-официальным голосом.
– Это частный детектив Куликов? – спросил на том конце неуверенный женский голос.
Ну, все ясно, снова какая-то тетка хочет вывести своего муженька на чистую воду!
– Это его секретарь, – ответила я отстраненно-любезно, – чем могу вам помочь?
– Нужно мне к детективу, – вздохнула тетя, – скорее бы…
– Минуточку… – Я скосила глаза на диван.
Дядя Вася щедро намазал булочку медом и запивал ее сладким чаем. На лице у него отражалось неземное блаженство. Кстати, мой больной самостоятельно встал с дивана и уселся за стол. Со стула не упал, чай не пролил, оттого что руки тряслись, и булочку мимо рта не пронес. Бонни доедал кекс, причем ужасно накрошил на пол. Это послужило последней каплей.
– Приезжайте через час, – сказала я в трубку, – Василий Макарович вас примет.
И продиктовала адрес, стараясь не глядеть на дядю Васю.
– Василиса, ты что – рехнулась? – возопил он, как только я повесила трубку. – Какая может быть работа, когда я с постели не встаю?
Я молчала.
– Кто там? – в голосе дяди Васи появилась некоторая заинтересованность.
– Женщина, – вздохнула я.
– Опять? – Дядя Вася застонал и плюхнулся на диван. – Снова за мужем следить? Мне и прошлого раза хватило…
Бонни доел кекс и теперь вылизывал пол.
– Вот что, – медленно проговорила я, спрятав руки за спину, чтобы не отлупить Бонни чем придется, – сейчас вы оденетесь, побреетесь и примете клиента. И без разговоров, время дорого!
– Да не могу я, – заныл дядя Вася.
– Можете! – припечатала я. – Сами же говорили, что денег нет и за квартиру два месяца не плачено!
– Один месяц, – сверкнул глазами мой партнер.
– Без разницы, – я все же умудрилась оставить за собой последнее слово.
Дядя Вася тяжко вздохнул, совсем как Бонни, когда ему не дают смотреть телевизор, потом встал с дивана и покачнулся. Причем не напоказ, а просто от слабости.
– Дядя Васечка, – я мгновенно оттаяла, – ну посидите, поговорите с клиенткой, отвлечетесь от своих болезней. А если возьмем ее дело, то я могу пока предварительную разведку провести, осмотреться. А там и вы поправитесь…
За разговором я незаметно вытеснила дядю Васю в ванную, а Бонни – в прихожую, сама же заметалась по комнате, приводя ее в порядок. Через некоторое время комната ничем не напоминала больничную палату в глубокой провинции.
Дядя Вася вышел из ванной выбритый и переодетый в чистую рубашку. Я достала из шкафа шерстяной джемпер на пуговицах, связанный еще его покойной женой. Домовитая была женщина, что и говорить!
Только мы успели втащить Бонни в другую комнату и запереть там на ключ, как в дверь позвонили.
Открыв дверь, я тут же пожалела, что сорвала дядю Васю с дивана. Лежал бы себе, болел потихоньку. Потому что никакого дела у нас не предвидится.
На пороге стояла худая изможденная тетя пожилых лет, одетая в грязно-серое синтетическое пальто. На рыбьем меху, как говорила моя бабушка. В руках у тети была потертая сумка из кожзама, на голове – жуткая вязаная шапка с козырьком.
Разумнее всего было бы счесть, что визитерша ошиблась дверью. Но что-то подсказывало мне, что это слишком простое решение вопроса.
– Мне к детективу Куликову. – Женщина с трудом разомкнула бледные губы.
– Проходите, пожалуйста, – я сделала над собой усилие и улыбнулась, – пальто можете вот здесь повесить.
В глазах дяди Васи я прочла все, что он обо мне думает, и еще много разных мыслей. Женщина села в кресло для посетителей и опустила глаза, теребя застежку на сумке. Пальто она сняла, под ним оказался костюм, выпущенный нашей легкой промышленностью лет примерно тридцать назад, может, и больше. Кажется, такой материал назывался джерси.
Вот все-таки умели шить вещи в семидесятые годы прошлого века! Костюм не то чтобы выглядел как новый, но не выгорел, не вытянулся на локтях и не застирался. Впрочем, возможно, тетя надевала его только «на выход», то есть считаные разы, и все это время он благополучно провисел у нее в двустворчатом платяном шкафу, густо пересыпанный средством от моли.
– Слушаем вас! – нарушила я затянувшееся молчание, заметив краем глаза, что дядя Вася потихоньку закипает.
Ладно, что бы там он ни сказал мне потом, все же тетю надо выслушать. Да и спровадить поскорее отсюда. Потому что клиенткой нашей она не может быть по определению – в таком-то прикиде. И как ее к частному детективу занесло…