Изъян

«Мерзкие особи второго пола!» – ворчит мой внутренний голос. – «Если бы в парке установили камеры, никто не осмелился бы устроить там этот бардак!»

Этого они и добиваются. Зоповцы. Всё взять под свой контроль. Особи второго пола не могли добыть ручку и бумагу, они и пользоваться-то ими не умеют. Это дело рук ребят из ЗОПа. Они сделали листовки у вЫселов, и сами же их разбросали. Могли бы не устраивать спектакль, действовать открыто. То, что я сегодня видела на площади – гораздо хуже, но там свою причастность они не скрывали.

Нужно всё-таки попробовать добраться до памятника.

«Сейчас?!»

А когда ещё? Вдруг Киль там? Вот будет позор, если она смогла туда попасть, а я – нет, и из-за меня встреча сорвалась.

Я ещё раз оглядываюсь по сторонам. Здесь только тротуар разделяет парк и стадион «Спарта». Нет директив, и пустынно. Диагонали, создающие причудливый узор забора, служат мне ступенями. Немного усилий, и я на запретной сегодня территории.

В парке работает аварийное освещение. Оно ложится мутным красным отблеском на выпуклые конусы пластмассовых кустов. Очень тихо. Я включаю эргосум на режим паралича. Прохожу мимо искусственных елей, и следую к памятнику. Я уже вижу его впереди, потому что аллея идеально прямая. Дорожная поверхность гладкая, не скользкая. Когда парк работал, на дороге голограмма изображала накрываемую волнами густую изумрудную траву. Можно сказать, что это место даже красочнее, чем частные сады загорода.

«Уж чем твой-то точно!» - хрюкает мой внутренний голос.

Ничего-ничего. Скоро Себастьян станет моим аполло, и тогда мой сад будет самым лучшим в сообществе.

Надо мной возвышается фигура женщины, исполненная в разноцветном стекле. Её лицо кажется мне невыразительным. Женщина 20-х гг. ХХI века не могла выглядеть так, как любая среднестатистическая цэрпера. Основательницы нового общества принадлежали старой формации, их жизнь была перенасыщена от свободы эмоций, и это отражалось на лице. Памятник посвящён Кристине, которая была одной из первых членов политической партии ЦЭРПЕРА и отвечала за пропаганду целомудрия. В её жизни было много мужчин, которые её разочаровали, и много ошибок, в которых она открыто признавалась. Сдержанные и холодные горожанки моего века очень похожи друг на друга - необходимость постоянного самоконтроля лишает их индивидуальности. Нет никаких сомнений, что автор скульптуры старался максимально приблизить облик Кристины к тому образу, который распространён среди цэрпер. Они должны думать, что их корни уходят гораздо глубже, чем есть в действительности.

Я в отчаянии огибаю памятник несколько раз – здесь никого нет. Моя рискованная вылазка была напрасной. На часах 21.41. Для порядка подожду ещё четыре минуты.

Сажусь на скамейку. Над моей головой нависают блистающие сталью иголки кустов боярышника. Среди них гроздья ягод – они кажутся такими мягкими, что я не выдерживаю и прикасаюсь к одной из них. На ощупь похоже на резину. Мерзость! Но цвет яркий, даже в таком мраке видно, что они насыщенного оранжевого цвета. Я пытаюсь вспомнить, какими должны быть сейчас ягоды на кустах боярышника в моём саду. Я вряд ли увижу их в этому году, они опадут до моего возвращения. Сейчас конец августа. А вернусь я, скорее всего, не раньше ноября. Сад уже будет стоять голым. Хотя…учитывая экологические катаклизмы, которые происходят у нас после строительства купола, я ничего не могу предсказать про природу. Говорят, что самые необычные природные явления происходят в окрестностях Гиблого места: всего пара километров от купола на севере нашего анклава. Но ехать придётся мимо поселения Ы. Вот бы взглянуть на них…

- На кой тебе вЫселы?

Причём тут вЫселы? Я не про вЫселов, я про окрестности Гиблого места.

«Это не я…» - шепчет мой внутренний голос.

- Тихо… - шипит мужской голос.

- Срезай через пятый сектор, я по аллее!

Я бегу. Я даже не успела понять, что произошло, но я побежала.

«Зачем, дура?! Они всё равно тебя поймают!»

Это ЗОП?

Я поскальзываюсь на искусственном склоне и съезжаю в овраг. Вскакиваю и ползу вверх. Кажется, я выбрала самую крутую часть склона.

Что же мне делать?

Я беру правее. Совсем рядом с моим ухом пролетает что-то тяжёлое.

Это была рука? Нож?

«Ветка. Ты пролетела мимо ветки. И ударилась об неё щекой. Остановись!»

Ничего не чувствую…

- Вижу объект! – голос за моей спиной, шагах в десяти.

Если второй побежал по аллее, куда мне? Ещё вправо.

- В седьмом секторе преследуем объект! – голос другого мужчины, и я бегу прямо на него.

Налево.

«Остановись, это бессмысленно!»

Я вижу просвет за высокими треугольниками искусственных ёлок. Ограждение парка, а за ним проспект, залитый городским освещением.