Страница 9 из 10
Эта древняя история очень напоминает ситуацию, когда во второй половине 1980-х годов Советский
Союз доживал свой последний срок, а в это время в далеком германском городе Дрездене директор Дома дружбы СССР – ГДР В.В. Путин беззаботно наслаждался жизнью.
Подполковник Службы внешней разведки, таким тогда было воинское звание у директора Дома дружбы, даже и не помышлял о политике и вел вполне себе гражданский образ жизни. Его жена позже вспоминала: «В Германии муж значительно поправился… пиво и размеренный образ жизни начали сказываться… В семь вечера Володя заканчивал работу и приходил домой. Затем полтора часа медленно и неспешно ужинал перед телевизором. В то время одежда у него была 52—54-го размера»[21].
То есть история Российского государства складывалась сама по себе, а история судьбы будущего главы государства – сама по себе, и они никак не должны были пересечься. Тем более можно с уверенностью констатировать, что, в отличие от всех остальных претендентов на высшую власть в России, В. Путин никогда не рассматривал себя как политического или крупного государственного деятеля и уж тем более не стремился стать главой государства. Мы имеем сегодня до полудесятка его личных признаний на этот счет и наблюдения людей, близко его знавших. Даже в конце 1999 года, когда Путин уже занимал должность премьер-министра, он сам в беседах с друзьями с долей некоторого удивления отмечал отсутствие у себя политических амбиций. Оценивая свой петербургский шестилетний период жизни в 1990–1996 годах, когда он выполнял огромный объем работы по управлению городом и имел, по его собственной оценке, «очень хорошие отношения» с городскими структурами управления Питера, а потом и Москвы, с силовыми структурами и армией, он тем не менее ухитрялся, и вполне успешно, обходить стороной политическую жизнь. «Я, – рассказывал он позже, – принципиально не ввязывался в политику»[22].
Но переезд в Москву вверг Путина в такой обвал событий, какой не мог предугадать ни он сам, ни люди, близко его знавшие.
Знающий много лет Путина лично историк с огромным диссидентским стажем Рой Медведев в 2007 году писал: «Столь быстрого и притом одобряемого страной выдвижения политического лидера, какое мы наблюдали недавно в России, не знала не только история нашей страны в XX веке, но и история западных демократий, если не считать времен великих революций 1789 и 1917 годов. Во всех странах возвышение национального лидера происходило, как правило, в результате сложной и длительной политической борьбы, которая в условиях тоталитаризма могла принимать и кровавый характер»[23].
И действительно, карьерный рост Путина с 1997 года удивил многих, и самого Путина в том числе.
Уникальное стечение обстоятельств, то есть «сила вещей», конечно же имело место. Кроме как игрой Провидения карьерный рост Путина объяснить невозможно. Нанизывание одна на другую случайностей в жизни Путина формировалось под воздействием не зависящих от него закономерностей в жизни России. Сам он тоже, как выясняется, много думал над этим и объяснял так.
«Мне представляется, – говорил он в декабре 1999 года, – что мои назначения конечно же на самом деле происходили в условиях сильного кадрового голода. Я не постесняюсь сказать, что московская политическая элита истребила друг друга за последние шесть – девять лет в постоянной непрекращающейся борьбе друг с другом. И выбор-то был невелик. Это первое.
И второе: хочу надеяться, что все-таки первый президент России, когда познакомился со мной, почувствовал, что… я буду примерно в таком же направлении действовать… Я имею в виду в целом, генерально, с точки зрения развития различных институтов, институтов демократии»[24].
Вернемся, однако, к основной канве событий лета 1999 года.
Первый президент России, объясняя свой выбор в пользу Путина, не раз возвращался в своих мемуарах к оценке поведения Путина в его беседах с главой государства и всякий раз отмечал полное равнодушие своего избранника к чинам и званиям. Назначив его главой ФСБ, Ельцин спустя некоторое время предложил ему генеральское звание. Ответ был неожиданным, но президенту понравился. «А зачем? – ответил Путин. – Я уволился из органов 20 августа 1991 года. Я гражданский человек. Важно, чтобы силовое ведомство возглавил именно гражданский. Если позволите, останусь полковником запаса»[25]. Немного позже, возвращаясь к этому вопросу, Путин уточнил свою позицию, сказав, что он не из тех людей, кто дважды входит в одну и ту же реку.
Стоит обратить внимание на дату, названную Путиным. Он порвал с КГБ окончательно и бесповоротно в дни путча ГКЧП. Но к решению этому он начал продвигаться много раньше.
В декабре 1989 года, во время работы Путина в Дрездене, в то время, когда падала так называемая Берлинская стена, антисоветски настроенные разъяренные толпы немцев взяли в осаду резидентуру советской разведки в этом городе. Путин случайно оказался старшим в здании штаба. Его непосредственный начальник, оценив обстановку, вышел на час из здания и больше не вернулся, сбежал. Командующий советской танковой армией в Дрездене в ответ на просьбу Путина о помощи отказал, сославшись на то, что он запросил Москву, но Москва молчит. Тогда Путин по своим каналам сам запросил Москву, но молчала и Лубянка. Растерянное начальство в Москве, зная, что Горбачев сдал Вашингтону все международные позиции СССР, растерялось и оставило своих подчиненных в Дрездене (и не только) на растерзание толпе. Генералы в Москве не знали, что в этой ситуации они должны были делать. Как много позже признал сам Путин, он понял, что высокое начальство КГБ предало его и других офицеров. Вот тогда-то в нем и начал вызревать протест и решение порвать с КГБ.
Но это решение не относилось к государству и к России. Родина оставалась для Путина незыблемым авторитетом. Его натура и данное отцом патриотическое воспитание оказались сильнее обстоятельств, и он не позволил себе сломаться. Хотя в те месяцы, в условиях внезапного паралича советской системы власти, сломались многие офицеры КГБ.
Это был психологический момент истины. Тогда, из тех офицеров разведки, кто годами работал за рубежами родины, сломались многие. А многие и фактически порвали связи с родиной. А кое-кто просто растерялся. Мне на своем жизненном пути приходилось встречать за рубежом генералов от разведки, которые, спасая себя, в поисках психологической опоры в личной жизни с головой ушли в коммерцию, в религию, оставив государству и вырастившему их русскому народу возможность самому выпутываться из кризиса. Третьи, как заместитель председателя КГБ, генерал армии Ф. Бобков, поступили в услужение тем, для кого родину в эти судьбоносные моменты заменил гешефт. Четвертые, как генерал Калугин, перешли на сторону врага. Но были, к счастью, и такие, как Путин, который, стиснув зубы, покинул разведку со словами «Ничего, они обо мне еще узнают…» (Блоцкий О. С. 301). Их было несравненно меньше, чем первых, но они, к счастью, тоже были.
В момент указанной выше беседы с Борисом Николаевичем Путин не знал, что Ельцин совсем не горел желанием непременно присвоить ему генеральское звание. Президент давно уже разочаровался в военных. «Когда-то в 93-м, а может быть, еще раньше, в 91-м, – признавался в своих мемуарах Б. Ельцин, – я задумался: что-то не так в некоторых наших генералах. Чего-то важного им недостает: может, благородства, интеллигентности, какого-то внутреннего стержня. А ведь армия – индикатор общества. Особенно в России. Здесь армия – просто лакмусовая бумажка. Я ждал появления нового, не похожего на других генерала. Вернее сказать, похожего на тех генералов, о которых я в юности читал в книжках. Я ждал… Пришло время, и такой генерал появился. И с его приходом всему обществу вдруг стал очевиден настоящий, мужественный и высокопрофессиональный облик наших военных. Звали этого «генерала» полковник Владимир Путин»[26].
21
Блоцкий О.М. Владимир Путин. Биография. Евразийское от деление Международного союза экономистов, 2005. С. 255–257.
22
Блоцкий О.М. Указ. соч. С. 328–329.
23
Медведев Р.А. Владимир Путин. М.: Молодая гвардия, 2007. С. 118. Стоит при этом отметить, что и при таком фантастически быстром подъеме на высшие этажи власти Путин, похоже, успешно избежал так называемой «кессонной болезни», о наличии которой в политике еще в 1969 году кратко, но емко написал легендарный наш флотоводец адмирал флота Н.Г. Кузнецов (1904–1974), который в 1939 году сам в 34 года занял, по личному распоряжению Сталина, должность наркома военно-морских сил: «Быстрый подъем опасен не только для водолазов. Быстрое повышение по служебной лестнице таит в себе немало опасностей». См.: Кузнецов Н.Г. Накануне. М.: Воениздат, 1969. С. 141.
24
Медведев Р.А. Указ. соч. С. 339–340.
25
Ельцин Б.Н. Президентский марафон. М., 2000. С. 359.
26
Ельцин Б.Н. Указ. соч. С. 79.