Страница 58 из 88
Всю ночь спал крепким спокойным сном, смутно слыша завывание снежной бури. А утром, высунув из теплого убежища голову, увидел, что все вокруг выбелено снегом.
Хуги почувствовал голод. Но вылезать на снег не хотелось. Он полежал еще, нежась в тепле, однако свежий прохладный воздух все сильней и сильней разжигал аппетит. Наконец вылез, потянулся и обнаружил, что не так уж и холодно. Из-за снежных пиков вставало большое круглое солнце. Тишина стояла необыкновенная.
Хуги направился к малиннику, оставляя в теплом снегу, медленно таявшем, глубокие следы. Но малинник уже давно пустовал. Он обошел его и поискал глазами более развесистую дичку. На одной висело несколько мелких яблок, уцелевших от урагана. Но зато их было полно внизу, под снегом. Они были холодными, приятно кислыми и хорошо утоляли первый утренний голод. Побродив еще немного в окрестностях Орлиной скалы, Хуги подался выше в горы, к сыртам, чтобы там поискать чего-нибудь более сытного и плотного, чем фруктовая зелень.
Хуги бродил по сырту часа три, пока наконец не наткнулся на ровную стежку барсучьих следов. Он редко встречал их в этих местах, чаще всего они попадались ниже, в зоне яблоневых лесов, но голод, очевидно, выгнал барсука на сырт, чтобы поискать высокогорных полевок, пришибленных снегом ящериц. Зверь только что прошел. Следы в снегу были совсем свежими. Память Хуги хорошо хранила прискорбную историю схватки с барсуком Чуткие Уши. Но теперь он не чувствовал слабости перед этим зверем.
Хуги трусцой побежал по следу. Снег холодил тело, но не настолько, чтобы он испытывал неприятное ощущение. Трава здесь была невысокой, и бежать было легко. Главное, были видны следы, и это усиливало азарт гона. На пути выросла глыба камней, заметенная снегом. Барсук обогнул ее. Хуги же, руководимый чутьем, обежал с другой стороны, осторожно приподнял голову.
Сперва он ничего не заметил, но когда высунулся больше, увидел темнополосую морду с яркими глазами, уставившуюся на него. Оба от неожиданности фыркнули. Барсук что есть духу пустился скачками наутек. Хуги кинулся за ним. Не так-то просто оказалось настигнуть тучного, с виду неповоротливого зверя, но Хуги настиг и, зная по опыту, как он силен и ловок, упал на него и сразу же схватил за задние ноги. Барсук заверещал, изогнулся, но сильная рука вовремя опустилась на загривок, скользнула ниже и как тисками сдавила горло. Борьба продолжалась недолго.
Хуги, если был один, никогда не приступал к пиршеству на месте охоты. Во время еды, как, впрочем, и все звери, он утрачивал нюх, бдительность и мог сам оказаться чьей-либо жертвой, поэтому взвалил барсука на плечо и, поглядывая по сторонам, направился к скале.
Вот тут Федор Борисович и увидел его впервые, осматривая в бинокль почти гладкую и белую от снега равнину сырта. Увидел и мгновенно пригнул за плечо Дину.
- Наконец-то! - только и выдохнул он.
- Что? Он? - взволнованно, чувствуя, как в ней с радостной болью обрывается и катится куда-то сжавшееся сердце, воскликнула Дина, но и сама уже увидела на ровной грудине сырта, залитого снежно-солнечным половодьем, далекую темную фигурку, похожую на человеческую. - Федор Борисович, неужели? Дайте, дайте же я посмотрю...
Он с трудом оторвал от себя бинокль и протянул ей. Пальцы его дрожали, глаза, губы, брови - все выражала счастливое нетерпение. Вот она, награда, награда за долгие годы раздумий, надежды, веры, награда за утомительные дни и недели поисков в диких, почти недоступных для человека горах!
Дина трясущимися руками наводила бинокль на далекую фигурку и когда вдруг поймала в перекрестии четко приближенное оптикой тело голого человека, несущего на плече какого-то зверя, то, невольно вздрогнув, резко отстранилась. Он показался ей необычным, удивительным, сверхъестественным существом.
- Он! - вскрикнула она сдавленным шепотом. - Он! Честное слово, он!
Они лежали за гребнем каменистой гряды, отделяющей сырт от кряжистого склона, за которым шли уже скалы, каменные россыпи, неглубокие ущелья. Хуги, казалось, шел прямо на них. Да, наверно, и не было другого пути, как только через гряду или мимо нее, чтобы спуститься вниз.
Федор Борисович торопливо полез в карман, вынул записную книжку, бегло перекинул страницы, снова зашарил в одном, другом кармане.
- Дина, вы не помните, куда я мог задевать карту? Ах да! Ее ведь брал Николай, - вспомнил он. - Вот черт побери! Ну конечно, она у него... Все это время мы искали Хуги совсем не там. Здесь, должно быть, его излюбленное место охоты. А вон позади нас та самая скала, у которой был убит Кара-Мергеном пестун.
Хуги уже подошел настолько, что его можно было наблюдать и невооруженным глазом. Расстояние, которое их отделяло теперь друг от друга, было не более двухсот пятидесяти метров. Федор Борисович и Дина видели, как, согнувшись и чуть наклонив в сторону черную косматую голову, на них шел человек, будто только что исторгнутый из глубины седой древности.
Шел он легко, придерживая на себе рукой упитанную барсучью тушку.
- Дина, ниже, ниже голову, - шептал Федор Борисович. - Сейчас он будет совсем рядом. Смотрите внимательно, очень внимательно. Запоминайте...
Но произошло непредвиденное...
Сперва из-за темной гряды морен, в которую упиралась западная сторона сырта, выскочили две четкие на белом снегу точки. До них было с полкилометра. Хуги не видел их. Голова барсука, свесившаяся с плеча, закрывала от него эту сторону. Федор Борисович почти вырвал у Дины бинокль и тихонько ахнул:
- Боже, да ведь это волки!
Сейчас, через какие-то несколько минут, должно что-то случиться. Волки шли Хуги наперерез. Они, по всей видимости, хотели отрезать его от гор и снова завернуть на сырт. Здесь он станет беспомощным, и тогда ему не уйти. Но Хуги оглянулся, оглянулся потому, что первым услышал взлаивание, которым волки сопровождали охотничий гон. Он как будто бы растерялся сперва, остановился, поднял голову и уставился прямо на бегущих волков. Расстояние между ними быстро сокращалось.
Волки бежали рядом, почти вплотную, морда к морде. Теперь их хорошо было видно. Один казался меньше. И Хуги узнал его. Это были старые враги Бесхвостый и Хитрая.