Страница 30 из 35
Но милосердие преподобной Евфросинии — великой княгини Московской — с нами. Сейчас в Москве строится храм преподобной Евфросинии в Котловке.
Марфа-Посадница
В 1951 году, когда археологи уже решили, что в Новгороде искать больше нечего — все найдено, на территории бывшей усадьбы Марфы Борецкой, или, как ее называли, Посадницы, работница экспедиции подняла с земли кусок бересты — березовой коры и заметила на ней процарапанные буквы. Это была сенсационная находка, ошеломившая мир, — первая берестяная грамота.
Кто же была Марфа-Посадница, подарившая нам это открытие, чья земля сохранила и донесла до наших дней целую библиотеку писем на бересте?
В 1803 году в журнале «Вестник Европы» тридцатисемилетний поэт, прозаик и издатель Николай Михайлович Карамзин напечатал свою вторую историческую повесть — «Марфа-Посадница, или Покорение Новгорода». Первая его повесть «Наталья, дочь боярская», опубликованная за девять лет до этого, имела ошеломляющий успех. Это были произведения, где интерес к отечественной истории, стремление верно передать черты ушедшей жизни соединялись с вниманием к внутренней жизни, чувствам, душе человека.
Почти одновременно с повестью о Марфе Карамзин напечатал статью «О случаях и характерах в Российской истории, которые могут быть предметом художеств» — ее можно рассматривать как программную для будущего великого историка. Вот что писал там Карамзин: «Мысль задавать художникам предметы из отечественной истории… есть лучший способ оживить для нас ее великие характеры и случаи… Должно приучить россиян к уважению собственного».
«Великим случаем» в русской истории было для историка покорение Новгорода в конце XV века, а «великим характером» — Марфа-Посадница.
Изображению покорения Новгорода и характера Марфы-Посадницы Карамзин впоследствии уделит немало места в своей знаменитой многотомной «Истории государства Российского». Однако эти два изображения — историографа и писателя — не совсем совпадут. Вот это несовпадение и представляет для нас особый интерес. Покорение Новгорода великим московским князем Иваном III в 1471–1478 годах принадлежит к числу драматических страниц русской истории.
Истекали почти два с половиной века татаро-монгольского ига на Руси. Но всем было памятно это страшное нашествие: сказания, летописи, народные песни передавали подробности и имена героев. Одно за другим падали тогда под натиском орды Батыя русские княжества — «славянские республики», как называл их Карамзин. Пала Рязань, потом Коломна, Москва, за ними Владимир и Суздаль. Были разграблены сотни сел и десятки городов. 22 февраля 1238 года после двухнедельной осады пал Торжок. Впереди оставался Господин Великий Новгород — он высился среди лесов и болот, озер и многочисленных рек как приманка для завоевателей. О богатствах Новгорода, торговавшего со всей Европой, ходили легенды. Измученные осадой Торжка, обеспокоенные наступающей весной и ее гигантским половодьем в этих местах, обильных водою, отряды хана Батыя, не дойдя ста верст до Новгорода, повернули на юг. Новгород и Псков избежали татаро-монгольского нашествия.
В это время в Новгороде княжил Александр Ярославич — через два года он получит всенародное прозвище Невский, когда одержит победу над немецкими и шведскими рыцарями на берегах Невы. Новгородцы призывали на княжение того князя, которого выбирало вече — народное собрание всех представителей населения города. Это вечевое устройство было главным достоянием Новгородской Республики. Впоследствии писатель-революционер Александр Радищев напишет в книге «Путешествие из Петербурга в Москву», что это вечевое республиканское устройство Новгорода — «особое гражданское устройство» — было исконной славянской формой правления. Радищев доказывал, что вечевой строй был с глубокой древности присущ Руси. И даже крестьянские сходки, крестьянскую общину (кстати, дожившую до начала XX века) Радищев считал восходящими к вече древнерусских городов, а республику — лучшим устройством, чем монархия: «Народ в собрании своем на вече был истинный государь… Хотя у них (новгородцев) были князья, но мало имели власти… вся сила правления заключалась в посадниках и тысяцких».
Пока над южной, центральной и северо-восточной частями Руси нависала татаро-монгольская сила, Новгород и Псков свободно торговали с Западом, новгородские купцы ездили по всему миру. В эти годы тверской купец Афанасий Никитин добрался до Индии и оставил нам ее описание. Подобно ему путешествовали и новгородские купцы. Новгородская Республика защищала от шведов и немцев северные рубежи Русской земли, не раз после Александра Невского принимая на себя их удары. Через Новгород стали известны на Руси такие изобретения, как бумага, порох и прочие новинки. Он был артерией, которая соединяла русские земли после нашествия Батыя с европейским миром. И вот парадокс истории: было сброшено татаро-монгольское иго, и почти одновременно погибла Новгородская вольность.
Иван III покончил с зависимостью Руси от татаро-монголов в 1480 году. Но перед этим он присоединил Новгородскую Республику к Москве, завершая во многом процесс объединения русских земель. Современные историки видят в этом только прогрессивное явление. По-иному думал Карамзин-историк. «История не терпит оптимизма, — писал он, — и не должна в происшествиях искать доказательств, что все делается к лучшему, ибо сие мудрование несвойственно обыкновенному здравому смыслу человеческому, для коего она пишется».
По сказаниям летописцев Новгорода, перед грозными событиями были там страшные знамения: сильная буря сломала крест на главной церкви города — Святой Софии, а в одном из новгородских монастырей колокола сами собой печально гудели. В это время всеми делами Новгорода заправляла и важное положение на его вече занимала Марфа Борецкая, вдова посадника новгородского Исака Борецкого. После смерти мужа по влиянию, силе характера и богатству она вышла в Новгороде на первое место и стала известна в истории под именем Марфы-Посадницы. Она владела огромными земельными вотчинами, ее денежный доход был велик, как ни у кого из других бояр Новгорода. От пушнины, полотна, зерна, масла, всякой живности, серебра, посуды, сукон, шелков ломились закрома Борецкой.
Велика была роль женщин в истории Древней Руси. Благодаря находкам в Новгороде берестяных грамот теперь очевидны высокая степень женской образованности и огромное влияние женщин на культурную, хозяйственную и семейную жизнь города. Новгородки имели право на собственность и использовали это право, завещая или продавая то, что им принадлежало. По существу, они стояли во главе дома, были хозяйками семейного имущества и организаторами всего домашнего уклада.
Такой хозяйкой большого города и стала Марфа-Посадница. Она была матерью уже двух взрослых детей; один из них, Дмитрий, был посадником в Новгороде, когда Иван III отправился в свой поход против него. Сохранилась легенда, что настоятель Соловецкого монастыря игумен Зосима пришел в Новгород искать защиты от боярских новгородских приказчиков; Марфа владела в тех краях землями и вначале рассердилась на Зосиму, посчитав земельные притязания монастыря покушением на свою вотчину. Однако потом попыталась загладить свой гнев и пригласила игумена на пир в свой дом. Зосима сидел грустный и не мог поднять головы: ему померещилось, что сидящие за столом Марфы были без голов. Видение Зосимы сбылось. Почти все участники этого праздничного застолья были впоследствии казнены.
Ко времени новгородского похода Иван III Васильевич где оружием, где хитростью и коварством, где подкупом уже собирал вокруг Москвы удельные княжества, лишая князей правления и власти. Окончательно были присоединены к Москве такие крупные княжества Северо-Восточной Руси, как Ярославское, Ростовское, Рязанское. Впоследствии, уже после покорения Новгорода, их участь разделило Тверское княжество, была покорена Вятка и другие города. Был Иван III человеком осторожным и медлительным, не горячился, действовал наверняка, но часто с жестокостью и криводушием.