Страница 22 из 26
– Лиззи, – зовет Райан, когда спотыкается, падая коленями на разбитые стаканы.
Парни, загоняющие меня в угол, смеются.
– Посмотри на этого гребаного дебила. Это твой парень?
Что-то не так.
Я впиваюсь ногтями в руку самого высокого парня так сильно, как только могу.
– Чертова сука, – говорит он, отстраняясь немного в сторону.
– Тебе пора возвращаться к своему умственно отсталому парню, – говорит другой.
Я бью его ногой в голень и мчусь к Райану.
– Ты в порядке? – спрашивает официантка, собирая осколки разбитых стаканов.
Райан на четвереньках, почти ползет по осколкам.
Я приседаю, кладу руки ему на плечи.
– Что происходит, Райан?
– Я не вижу, – шепчет он. – Я ничего не вижу.
Мое сердце бешено колотится.
– Что ты имеешь в виду?
– Я совсем ничего не вижу.
Я машу рукой перед его лицом, замечая отсутствующий взгляд. Его глаза не сосредотачиваются на мне. Нужно увести его отсюда.
– Хорошо, послушай меня. Мы уходим.
Я встаю и помогаю ему подняться.
– Вам нужна помощь? – спрашивает официантка, подзывая рукой другую официантку.
Весь ресторан погружается в тишину, и мне кажется, даже музыка перестала играть через динамики.
Сердце гулко бьется в груди.
– Нет, мне просто нужно отвезти его в больницу.
– Мне позвонить в 911? – спрашивает мужчина в костюме и галстуке, спешащий к нам.
– Нет, я его довезу, – я беру руку Райана и переплетаю наши пальцы. Вокруг собралась толпа народу, но из-за моей паники, я не различаю их голосов. Когда выхожу с
Райаном из стеклянных дверей, и его нога застревает на пороге, и он спотыкается.
– Лиззи, пожалуйста, помоги мне.
– Прости. Я пытаюсь, – слезы жалят мои глаза, пока ищу на стоянке его грузовик,
продвигаясь медленно и осторожно, чтобы не позволить ему снова споткнуться. – Где твои ключи? – спрашиваю я.
– В левом кармане, – он лезет за ними, выуживает и удерживает пальцами в стороне от меня.
Помогаю ему забраться на пассажирское сидение грузовика и подношу руку к его лицу.
– Я отвезу тебя в больницу.
Мое сердце разбивается, когда вижу выражение его лица.
– Я за всю свою жизнь никогда не был так напуган, – шепчет он.
– Мы все выясним, – я закрываю дверцу и иду на другую сторону.
Когда я мчусь по дороге в больницу «Маунт Синай», мой мозг не может понять происходящее. Что происходит, черт возьми?
В машине повисло молчание, и я даже не знаю, что сказать. Сейчас конец дня,
надеюсь, что все будет хорошо.
– Ты в порядке? – тупой вопрос, знаю, но Райан – не единственный, кто боится.
– Я вижу лишь тени. Я ощущаю, когда машина поворачивает, или когда ты въезжаешь в тень с солнца, но на этом все. Я здесь типа немного схожу с ума.
– Знаю. Мы почти доехали, – успокаиваю я его. – Врачи все уладят. Когда мы доберемся до больницы, я позвоню твоей семье.
Он откидывает голову на сиденье и закрывает глаза. Мои пальцы дрожат, когда я въезжаю на автостоянку отделения неотложной помощи.
Внутри, записывают его данные, и в тот момент когда звоню его родителям,
медсестры вызывают его на осмотр.
– Подожди моих родителей, – говорит он.
Мое сердце разбивается. Я хочу быть там вместе с ним, выяснить, что происходит.
Пребывание в зале ожидания – это пытка. А не знать, что происходит – настоящий ад. Его родители врываются в двери и замечают меня, сидящую в задней части большой комнаты.
– Что происходит? Где он? – спрашивает его мать.
– Он сейчас с доктором.
– Что именно произошло? – спрашивает мистер Вагнер.
Я рассказываю всю историю его родителям и младшему брату Лэнсу, и его мать плачет.
– Я знала, что что-то не так, – она всхлипывает, уткнувшись в грудь мужа.
– Успокойся, Барб. Мы еще ничего не знаем.
Я шагаю по комнате, чтобы успокоить свою нервозность.
И тут выходит доктор.
Глава 19
Плакса
«Выше голову. Бог посылает самые трудные испытания самым сильным своим солдатам» – Зиг Зиглер
Слепота. Повреждение зрительного нерва. Эти термины мчатся у меня в голове,
пока я сижу в холодной палате, пытаясь понять, что делать дальше.
Дверь открывается, и я поднимаю голову на звук.
– О, Боже мой, Райан, – говорит мама, обхватывая меня руками. Ее духи вторгаются в мой нос так, как никогда раньше этого не замечал. Она тихо всхлипывает,
уткнувшись в мою грудь, когда я ее обнимаю.
Когда доктор выходил из палаты, я попросил его не пускать сюда Лиззи. Только моих родителей. Я не хочу, чтобы она видела меня таким.
У всех есть четкое представление о морпехе. Как о мужчине. И я не хотел, чтобы она видела меня таким слабым. Я все еще в шоке, но с того момента, как доктор Джеймс упомянул об этом в моей первой оценке пригодности, понимал, что такое возможно.
Но вы никогда не думаете, что такое может случиться с вами.
И, как бы ни готовились, вы никогда не будете готовы к этому, когда это, наконец,
происходит. Серьезность происходящего не доходит до вас, пока вы сидя в ресторане едите пиццу, и не прекращаете видеть.
Я пытаюсь быть сильным ради матери. Ее плач разрывает мне сердце. Большая рука отца похлопывает меня по спине, и доктор говорит им то же самое, что сказал мне –
слепота. Я ослеп.
Я до сих пор не могу этого осознать. Просто хочу уползти в какую-нибудь яму и никогда не возвращаться.
Пытаться быть сильным и быть сильным – это две разные вещи. Внутри чертовски сильно схожу с ума. Но я молча сижу, слушаю разговор врача о вариантах лечения и о центрах для слепых, которые могут помочь.
Напоследок, он, конечно же, говорит нам о назначении встречи с моим терапевтом,
и отпускает нас домой.
Но я не двигаюсь. Не хочу никуда идти. Я хочу, что бы врач все исправил. Вот когда я был маленьким и болел, врач делал так, что мне становилось лучше.
Сейчас, он не делает так, чтобы мне стало лучше, а просто нас нахрен выпроваживает.
Отец берет меня за руку и помогает спуститься со смотрового стола.
– Я помогу дойти до выхода. Мы попросим Лэнса перегнать твой грузовик домой,
– говорит он.
Мой грузовик. Грузовик, который я больше никогда не смогу водить.
– Лиззи все еще там?
– Она беспокоится о тебе. Она никуда не уйдет, пока тебя не увидит.
Пока меня не увидит. Я вздрагиваю, приходит осознание того, что я больше никогда не увижу их лиц.
Мой отец ведет меня по больнице, предупреждая о каждом повороте, о каждой мелочи, которая может стать для меня препятствием.
Врач дал мне что-то от головной боли, и от лекарства кружится голова. Я
дезориентирован, и свет становится ярче, когда мой отец говорит, что мы проходим через зал ожидания.
– Райан, – раздается голос Лиззи в отдалении, но приближается. – Райан, – ее голос звучит рядом, она становится передо мной и быстро дышит, и я понимаю, что она плачет.
Я почти теряю контроль.
Тяжелые шаги следуют за ней, и я предполагаю, что это один из моих братьев.
Крошечные руки Лиззи обнимают меня за талию, а ее волосы щекочут мой нос. Я
чувствую слабость в ее руках. И хочу только одного: чтобы она ушла.
Конечно, это жестоко, но я – мужчина. Я должен быть тем, кто позаботиться о ней.
А не наоборот. Я никогда не попрошу об этом.
Мама передает более короткую версию сказанного доктором, и все, о чем я могу думать, это то, что люди смотрят. Я не слышу других людей, но чувствую на себе их взгляды. Это причиняет мне неудобство.
– Мы можем уйти отсюда, пожалуйста, – прошу я.
Мой отец помогает мне.
Раньше я все еще мог видеть тени, различные оттенки света, словно через испорченный калейдоскоп, искажающий свет, но, когда соленый воздух ударяет меня в лицо, нет ничего. Я останавливаюсь. Темнота, чертовски сильно меня пугает.
Отец чувствует мое колебание и крепче сжимает мою руку.
– Все хорошо. Я тебя понял. Я не позволю тебе упасть.