Летающие острова

– Прекрасно, – сказал Сварог и подумал: «По-моему, нет уже никакого смысла таиться. Впору повесить на грудь табличку “Серый Ферзь – это я”, да так и разгуливать по городу». – А если бы нас сцапали на таможне?

– Через час вас отпустили бы, согласившись, что произошло недоразумение, – только и всего…

– А почему – именно вы?

– Простите?

– Почему именно вы должны завладеть тремя королевствами?

– Потому что мы – самая развитая и цивилизованная страна планеты. Не подумайте, что я панибратствую, но если кто-то и более близок к ларам, так это мы, согласитесь. У нас есть авиация, двигатели внутреннего сгорания, мы осваиваем электричество, пусть в ничтожных масштабах.

– Но сословное деление – в точности такое, как у прочих.

– Естественно, – сказал Раган. – Однако наши крестьяне давно стали арендаторами. Меж тем в Харлане и Вольных Манорах еще действует крепостное право, а здесь, в Ронеро, на аренде сидит не более половины крестьян и дворянский их владелец до сих пор может пороть по своему хотению… Мы – самая передовая страна.

– Понятно, – сказал Сварог. – Заняв три королевства с их рудниками и стратегическими портами, вы несказанно увеличите свое влияние на континенте. Возможно, в перспективе – единое государство, всеобщий мир и прочее…

– Вы удивительно быстро все схватываете.

«Всеобщий мир – вещь неплохая, – подумал Сварог. – Вот только крови во имя всеобщего мира проливается гораздо больше, чем во имя войны. И при всеобщем мире под отеческой опекой Снольдера не приписанные к сословию гениальные скульпторы будут по-прежнему первыми сдергивать шляпу при встрече с третьим помощником младшего королевского повара. А те, из кого получились бы талантливые физики, инженеры, писатели и врачи, так и не научатся читать и до смерти будут крутить хвосты коровам, если их угораздит родиться в крестьянском домишке… Конечно, и под ронерским скипетром будет именно так. Все равно нельзя считаться самыми цивилизованными и передовыми оттого только, что у вас есть электронная машинка для облупливания крутых яиц и колбаса двухсот сортов, а у соседей ничего этого нет…»

– А вам не кажется, что это будет нечестно по отношению к Делии, без которой ничего и не добиться?

– Великие небеса, при чем тут честность, когда речь идет о высокой политике и серьезной стратегии? Что до прелестной Делии… Если она будет вести себя разумно, ее оставят в живых. Ей можно объяснить, что конкретный и осязаемый ронерский трон предпочтительнее далеких земель. Как-никак мы, отыскав ее, спасем ей жизнь, что само по себе немало.

– Не пойдет, – сказал Сварог.

– Это следствие вашего скверного настроения или осознанное, взвешенное решение?

– Осознанное и взвешенное, – сказал Сварог. – Послушайте, вам не страшно впутываться в дела ларов?

– Страшно, – признался Раган. – Но кое-какие обстоятельства придают мне смелости. Иные детали вашей миссии позволяют судить, что сейчас за вашей спиной – не официальная мощь Империи, а воля отдельных сановников. Что там, наверху, у вас есть свои сложности и запутанные политические интриги. Что вы представляете вовсе не императрицу и не институты власти… Ну а там, где ссорятся и интригуют большие люди, и малым мира сего предоставляется шанс ухватить свой кусок… Простите за некоторый цинизм и бесцеремонность, но вы сейчас встали на одну доску с нами…

– Не спорю, – сказал Сварог. – И все же давайте пожмем друг другу руки и разойдемся по-хорошему.

– Никак невозможно. Я не авантюрист-одиночка. Вы служите пославшим вас, а я служу своей стране. Слишком многое поставлено на карту, и потому возможны любые неожиданности…

Сварог ухмыльнулся:

– Что ж, если так чешутся руки, попробуйте меня убить…

– Никто не говорит о таких крайностях. Вас защищает ваше положение, вы ведь тоже не авантюрист-одиночка. Но другие, лишенные ваших привилегий и преимуществ…

Сварог наклонился к нему:

– Слушайте, вы! Я офицер императорской гвардии. Я друг императрицы. И если вы пальцем тронете кого-то из моих друзей, пошлю свои корабли и оставлю от вашей столицы кучу пепла. Возможно, у меня и будут из-за этого серьезные неприятности. А может, и нет…

Он оценил графа по достоинству. Тому было страшно, очень страшно, но отступать Раган не собирался.

– Вы не поняли, милорд. Повторяю, речь не идет о крайних мерах. Но мы можем мешать – бескровно, зато нешуточно… Что, если достаточно серьезные инстанции обратятся к наместнику императрицы с покорнейшей просьбой повлиять на графа Гэйра, устраивающего авантюры, коих благородным ларам никак не следует устраивать? Не исключено, что наместник и не подозревает о вашем присутствии здесь…

Сварог сжал зубы. Угроза и впрямь нешуточная. Наместник, конечно же, сообщит обо всем министру двора, и весть о пребывании здесь Сварога долетит до тех, кто способен все погубить. То самое, чего боялся Гаудин…

И все же время есть – Раган не станет поднимать шума раньше времени. К наместнику он побежит не раньше, чем сам найдет Делию – или узнает, что ее нашел Сварог. Есть время, есть…

– Вы меня лучше не злите, – сказал Сварог. – Уж если разговор у нас пошел циничный и бесцеремонный – что мне мешает прикончить вас здесь же?

– Здравый смысл. Вы не станете навлекать лишние хлопоты на хозяйку этого уютного заведения. Надеюсь, у вас не возникло детской мысли сообщить мой здешний адрес местной полиции? Видите ли, есть неписаные правила чести для благородных людей из серьезных контор… Разведчиков моего ранга не арестовывают, это было бы слишком вульгарно. Равным образом и начальник какой-нибудь из ронерских разведок чувствовал бы себя у нас в полной безопасности. Этикет… Граф, я не расцениваю ваш отказ как сигнал к немедленному открытию военных действий. Но вы, конечно, понимаете, что мы постараемся предотвратить любые… неожиданности. В конце концов, если придется выбирать меж возможной потерей для нас трех королевств и жизнью одной-единственной особы, мы предпочтем скорее, чтобы эти земли остались в прежнем состоянии, так никому и не доставшись. А там видно будет…

До этих его слов еще оставалась зыбкая надежда на компромисс. Теперь она растаяла. Слова графа означали примерно следующее: «Пусть весь мир летит к чертям, лишь бы мы остались при своем корыте». А такая философия всю сознательную жизнь выводила Сварога из себя – но раньше у него не хватало возможностей мешать тем, кто по этой философии живет…

– Ладно, – сказал Сварог. – Надеюсь, неясностей меж нами не осталось.

– Надеюсь, – любезно поклонился граф.

«Врагов прибавляется, – думал Сварог, спускаясь по лестнице. – Главная сложность, кажется, не в том, чтобы отыскать Делию, а в том, чтобы, найдя ее, сохранить это в тайне от своры конкурентов…»

Проходя через трактир, он присмотрелся – ага, так и есть! В высоком зеркале отражались двое дворян, они старательно, споря и мешая друг другу, гоняли пальцами квадратики в коробочке…

В особняке графини произошли некоторые перемены. По саду прохаживались несколько незнакомых Сварогу дворян в запыленной дорожной одежде. В отдалении, возле конюшен, слуги прогуливали коней, прежде чем напоить. Все новоприбывшие увешаны оружием.

– Ничего, что я проявила инициативу? – спросила Маргилена, когда он вошел. – Вызвала из графства десятка два отборных прохвостов, еще до твоего приезда. Только что добрались.

– Все правильно, – сказал Сварог. – Мало ли какие гости могут нагрянуть. Покажи-ка мне эту штуку, никогда прежде не видел.

Графиня положила ему на ладонь круглый камешек в замысловатой оправе: знаменитый таш.

На острове Дике добывали камни с весьма необычными свойствами, в том числе и эти, черные с золотисто-зелеными прожилками, сидевшие в породе гнездами, как горный хрусталь. Как объяснили Сварогу в Магистериуме, минерал этот приобрел свои загадочные свойства предположительно под тысячелетним воздействием проникавшего в земную твердь потока апейрона.

Если разрезать камешек пополам, отшлифовать половинки в виде полусфер, заключить их в оправу, сплетенную из полосок латуни, меди, стали и золота, а потом коснуться свинцовой иглой – два человека с помощью этого устройства смогут переговариваться, даже находясь на противоположных концах планеты. Можно разделить камень и на десять частей – смотря сколько абонентов вы намерены иметь. Львиная доля добытого камня уходила, понятно, на нужды военных и полиции, но кое-что доставалось и почтарям с дворянами.