Страница 66 из 90
– Настя, услышь меня! Сейчас мне нужно, чтобы ты услышала! – он не кричал, не рвал жилы, а просто причитал.
Грязь размыла щель между камнями, и вся стена из гранитов стала сдвигаться вниз. Булыжники отрывались и падали в воду. Остался нерушим лишь длинный выступ, но вскоре, и он качнулся и стал съезжать.
На этом пути лежала Анна.
Денис бросил вещи, из последних сил кинулся вперед, накрыв собой девушку.
* * *
Анна приоткрыла тяжелые веки: слабый свет из окна резал глаза.
Попробовала повернуть голову на шум, но не смогла. Голова, как камень. С трудом попыталась восстановить последние события. Озеро, дождь, гроза, жуткая слабость, Денис и его гнев, а потом провал.
Что произошло?
– Аня, не шевелись. Ты сутки с лихорадкой пролежала, – прозвучал сверху приятный женский голос.
Где она его слышала? Нужно настроить резкость.
Как из пелены, проявилось нежное лицо художницы.
– Лена? – прошептала Савина. Снова попыталась поднять голову с подушки, но девушка придержала ее. Дала попить воды и сразу убежала.
Некоторое время Анна то просыпалась, то погружалась в тревожную дрему. Светлый силуэт ходил рядом. Он измерял температуру, прикладывал на лоб холодное полотенце. Потом Анна слышала сквозь сон голоса: мужской и женский. Приоткрывала с трудом глаза, но не смогла сфокусироваться: высокий человек в белом говорил хрипло и отрывисто, женщина в ответ кивала, и шептала «хорошо».
Когда Савина снова открыла глаза, через портьеры усердно пробивалось дневное солнце. Голова посвежела, сил хватило даже руку поднять.
Анна посмотрела на кисти, кажется, кожа стала совсем белой, почти прозрачной.
Сколько она пролежала?
– Ты проснулась? Как хорошо, – обрадовалась Лена, появившись на пороге, и потом снова скрылась за дверью, бросив: – Я сейчас!
Она вернулась с глубокой тарелкой в руках.
– Ты должна покушать. Больше суток на одной воде.
Анна помотала головой. Есть не хотелось, только пить.
Лена запротестовала:
– Заставь себя. Хоть пару ложек. Это суп-пюре. Я сама варила, специально для тебя, – девушка ласково улыбнулась.
– Ладно, – покорилась Савина. Сейчас силы нужны. Она не собиралась вылеживаться в койке неделю. Работать нужно и уезжать поскорей.
– Вот и хорошо! – Елена присела рядом и приготовилась кормить Анну. Та скептически ухмыльнулась и начала вставать. Даже получилось сесть. Художница тепло улыбнулась.
– Где я? Как… – Анна откашлявшись, стала аккуратно есть суп.
– Денис вытянул тебя к лесу, а там вызвал Стаса.
– Я ничего не помню, – прошептала Савина, глотая горькую мысль.
Так странно слышать, что Денис вырвал ее из того потока, особенно после всего, что наговорил. Очень жалела, что поддалась минутному влечению и надеялась, что это не оставит в душе глубокий шрам. А еще жалела, что не успела сделать фото дымки. Идти снова к озеру не было никакого желания, но дымка заинтриговала. Анна должна найти ответы. Интересно, как Разумов преодолел два крутых подъема сам, да и еще в такую непогоду? И с ношей! В дождь! – А где он сейчас?
– Денис? Уехал домой. Он очень измотался, еле ноги переставлял.
– Понятно, – Анна опустила глаза, продолжая ковыряться в тарелке.
– Вы там поругались? Он был темнее тучи, когда уезжал.
Савина не знала, что ответить. Ей сейчас совершенно не хотелось вспоминать подробности. Слишком все быстро произошло, да и теперь уже не важно.
– Не волнуйся, можешь не говорить. Я все понимаю, – мягко проговорила художница.
– Спасибо, – ответила Анна. Голос дрожал. Прилегла спиной на подушку и отвернула лицо. По щеке проехалась слеза, оставляя ледяную дорожку на коже, ровно как холодный взгляд Дениса на озере.
– Ты, главное, выздоравливай. Врач сказал ты переохладилась, и советовал отдохнуть.
– А кашель? Он слушал меня? – спросила Анна, незаметно вытирая слезу.
– Да, но про хрипы в легких ничего не говорил. Пока ты с горячкой лежала, ни разу не кашляла, – Лена пожала плечами и, вытянув листы из своей папки, увлеклась рисованием.
– Лена, а камера моя? Она уцелела?
– Да, вон, на тумбочке, – девушка кивнула в сторону. – Денис, как тебя принес, первое, что вытянул из рюкзака – твою камеру. Он сам и проверял ее.
Савина сглотнула. Наверняка проконтролировал, чтобы Анна не сняла ничего лишнего.
– Ты отдыхай. Я в соседней комнате буду, если что. Кстати, тебе несколько раз звонили. Я телефон зарядила, но на звонки не отвечала. Решила, что ты сама со всеми свяжешься.
Когда художница вышла, Анна вылезла из-под одеяла и прошлась по комнате. Все еще была небольшая слабость в ногах, но в целом чувствовала себя терпимо. Вспоминать невыносимое состояние, когда пошел дождь, Анна не хотела.
Не получалось думать трезво, мысли растекались расплавленным оловом. Анну качало и водило из стороны в сторону.
Она взяла камеру и пошла назад в кровать. Скрестила ноги по-турецки и, подперев спину подушкой, уставилась в голубоватый экран.
Пролистала последние снимки природы вокруг озера, тумана, водопада. Вот те самые черные коряги, а вот их палатка.
Сердце глухо ударило в грудь. Так! Тихо!
Что там дальше?
Сейчас ей очень нужен холодный разум. Только лед и тишина. Больше ничего. Нужно остыть, как остывает-погибает вулкан, если в нем нет пламенной лавы. Хватит верить, хватит доверять. Нужно просто завершить начатое.
Несколько фото с видом на озеро сверху, возле оврага, а потом с десяток размытых и каких-то неудачных снимков. Анна стала их удалять, а на последнем почему-то остановилась. Похоже это она во время приступа возле обрыва наклацала.
На экране едва можно было разглядеть лес. Только темно-зеленый фон, и на переднем плане что-то светлое, немного голубое.
Савина долго разглядывала картинку. Отставила камеру на вытянутую руку, чтобы посмотреть издали и дыхание запнулось. Это был Денис. Точно он! Это его голубая футболка! Не стадо быков, как ей тогда казалось, а проводник. Но что он пытался сделать? Скинуть ее?