Страница 49 из 90
Она умоляюще глядела в его глаза и мотала незаметно головой.
Разумов подошел ближе и, спрятав ее тонкую руку в ладонях, мягко улыбнулся.
– Аня, все хорошо. Не волнуйся.
– Что беспокоит? – поинтересовался доктор, ставя на пол темно-красный пластиковый саквояж. Расправив фонендоскоп, что висел поверх белого халата, и вставил его в уши.
Анна молчала. Ей не охота было говорить. Она не больна!
– Обмороки после специфического кашля. Сегодня даже с кровью откашливалась, – проговорил Денис.
Савина грозно зыркнула на него, а тот лишь сжал губы.
– Ясно. Футболочку приподнимите, – попросил медик и подсел на край кровати.
Хотелось Разумова стукнуть, и вместе с ним Камаева за этот детский сад! Максим нанял ей няньку, причем, не соизволил сообщить об этом.
– Мне нужно послушать вас, – он показал на одежду.
Закусив губу, Анна подняла футболку.
Денис, поспешно отвернувшись, отошел к окну.
Комната погрузилась в тишину. Врач долго вслушивался и что-то кряхтел себе под нос, а потом отклонился.
Анна опустила футболку, смущаясь.
– Не знаю. Ничего нет: ни хрипов, ни свистов. Вы – здоровы. Может, перегрелись? Или понервничали? Беременность? Можно еще сделать томографию, чтобы проверить голову. Советую пройти обследование.
– Нет, не нужно, – поспешила ответить Анна.
Денис стрельнул в нее яростным взглядом.
Савина поправилась:
– Я не местная. Домой приеду и проверюсь.
– А, конечно, – врач поднялся и направился к двери.
Денис двинулся следом.
У дверей гость обернулся и, будто вспомнив, сказал:
– Стоит больше пить, а еще не перегреваться и не переохлаждаться. Если вы не здешняя, это может быть акклиматизация.
Когда дверь закрылась, Разумов долго стоял неподвижно, прижав ладонь к стене.
Наконец, резко обернувшись, сказал:
– Завтра мы никуда не пойдем! – его губы утончились, скулы ходили ходуном. Денис говорил так жестко, что хотелось спрятаться под кроватью.
Анна мотнула неопределенно головой.
– Ты не можешь. Одумайся! – настаивал он.
– Я должна, – отрезала Анна. Голос звучал слабо, но не обрывался. Она знала, что выхода нет, и, если Денис откажется, придется искать другого проводника. Поездка затянется. А она так хотела домой. Подальше от всего этого.
– Только не говори мне, что наймешь другого гида, – проскрипел Разумов, будто читая ее мысли. – Я тебе о другом говорю. Ты же видно, что больна, и стоит обследоваться, а не в горы идти. Полечишься, приедешь позже, и мы сходим, – он смотрел на нее умоляюще.
Но Анна была непреклонна:
– Нет. Один день ничего не решит. Я не могу подвести отца, потому что кроме меня некому помочь.
– А если я найду деньги на лечение? Если помогу тебе, ты откажешься от похода? – сказал Денис, подойдя ближе.
Анна задумалась. Вспомнила «конфиденциальное» дело шефа. Перед глазами встала его свита охранников. У Бережного колоссальное влияние в Центральном, и журнал – просто одно из его увлечений. Если она не справится, неизвестно чем все закончится, но работать журналистом в будущем она вряд ли сможет.
Отвернувшись в окно, Савина посмотрела на пурпурное небо. Словно ее жизнь – солнце угасало за горизонтом.
– Давай я сам схожу к озеру и сделаю фотографии, – предложил Денис уже спокойней. Его тень стелилась по полу и, преломляясь, заползала на кровать. – Зачем тебе идти? Ты здесь опросишь людей и напишешь легенду. Никто не узнает.
Сказать Денису, что дело не только в снимках? Нет. Она не может. Анна прикусила губу, чтобы сдержать накатившее желание во всем признаться. Ей казалось, что она должна ему довериться, но слова шефа: «Только никому», все еще не давали покоя. Клятый камушек!
– Значит, дело не только в фото, – догадался Денис. – Ты что-то не договариваешь, – он присел и развернул ее лицо к себе, мягко касаясь теплыми пальцами подбородка. Острый взгляд прожигал.
– Денис, прошу тебя. Я устала… – шепнула Анна. Глаза щипало от слез. Вот-вот и хлынут.
В дверь постучали. Разумов скрипнув зубами, поднялся.
Работник отеля закатил тележку с продуктами и начал расставлять блюда. Анна тихо выдохнула, в душе надеясь, что Денис прекратит настаивать, и они не вернутся к этому разговору.
Аппетита не было. С трудом заставила себя съесть салат и сделать глоток сока. Денис тоже ел мало, долго ковырял вилкой отбивную и передвигал из стороны в сторону горки гречневой каши.
В какой-то момент он швырнул вилку на стол. Она врезалась в стакан сока, жалостно зазвенев.
Анна скривилась от звука. Он впился в висок острой болью.
Смахнув рукой волосы со лба, Денис встал.
– Я выйду подышать.
Дверь хлопнула, отчего Анна вздрогнула. Она надеялась, что Разумов уже совсем уедет. Это давление и допросы слегка напрягали. Сейчас не до романтики, и она уже мечтала остаться одна. Как теперь от него избавиться? Максим подложил настоящую жирную свинью, не зная, что не защищает ее, а толкает в обрыв.
Анна сходила к умывальнику и привела волосы в порядок, завязав хвост. Лицо бледное, как мел, под глазами темнели круги. Как в таком виде убедить Дениса, что все в порядке?
Дверь снаружи скрипнула. Глухие шаги раздались по номеру. Вернулся. Анна беспомощно вздохнула, стукнув кулаками по умывальнику.
Постояла еще минуту в ванной, пытаясь выбрать в зеркале правильное выражение лица, но вместо спокойной улыбки получались лишь кривые рожи и гримасы. Сделав нейтральный вид, она вышла в комнату, готовая побыстрее выпроводить Дениса.
Он лежал на кровати с закрытыми глазами, закинув руки за голову.
– Денис, ты можешь ехать домой. Здесь мне ничего не угрожает, – Анна прошла по ковру и остановилась возле окна. На улице стало совсем темно, почти так же мрачно было сейчас на душе.
Разумов молчал. Савина шагнула к кровати и присмотрелась. Он лежал без движения и, казалось, спал.