Зеркало из прошлого

– Между свечой и зеркалом поставишь посудину с водой, чтобы та в нем отразилась,  – этим покажешь путь духу. Свечу зажжешь и скажешь: «Из мрака мира мертвых, дух – назови ее имя,  – приди ко мне, всю правду мне поведай, тайн не таи». Смотри упорно в зеркало, думай о той, дух которой вызываешь, и гони от себя страх – иначе придет не тот, кого кличешь. Возьми с собой нож, положи его острием к зеркалу – он задержит злых духов из Зазеркалья – не забудь об этом!

– Спасибо! Возьми деньги.  – Арсений снова придвинул к ней смятые ассигнации.

– Забери их, иначе у тебя ничего не получится! Иди с Богом!

Обратный путь показался Арсению вдвое короче, так как его мысли были заняты предстоящим ночным походом. Надо было все продумать, ведь он должен тайно проникнуть в дом Ступачевских, не нарушив их сна. Иначе его замысел обречен на неудачу – другой возможности может и не быть.

Отведя лошадь в конюшню, Арсений поспешил во дворец. Неожиданно он наткнулся на письмоводителя, прогуливающегося перед входом. Желания общаться с ним у Арсения не было, но тот приятельски махнул рукой, подзывая юношу к себе.

Смущенно улыбаясь, Арсений поздоровался с ним. Обменявшись ничего не значащими фразами о погоде – день был облачный и ветреный, письмоводитель ухмыльнулся и сказал:

– Увидев вас, был удивлен-с! Думал, ваша прогулка на лошади значительно дольше продлится! Далеко ездили?

– Конная прогулка без конкретной цели.  – Арсений с удивлением посмотрел на письмоводителя и подумал: «Выходит, он мною интересовался, раз знает, что я брал лошадь в конюшне! Чем же вызвано столь пристальное внимание к моей особе?»

– Вы тут живете уже больше двух месяцев, а на лошади выехали впервые. Что вас вынудило к этому? – Улыбаясь, письмоводитель буравил его взглядом.

– Возникло у меня желание – этого недостаточно? – резко произнес Арсений.  – Как продвигается следствие? По-прежнему считаете убийцей Александра Акулова?

– Господин Акулов является подозреваемым, а виновен он или нет, определит суд на основе результатов следствия. Но, если хотите знать мое мнение, сомневаюсь я в его виновности.

– С Александром Акуловым я был в приятельских отношениях, и мне неприятно думать, что он может быть этим ужасным убийцей… Господин следователь разделяет ваши сомнения в виновности Акулова?

– Он считает господина Акулова главным подозреваемым, однако это лишь пока.

– Что это значит? – Арсений насторожился, внутри у него все сжалось от плохого предчувствия.

– Появились новые обстоятельства, но это тайна следствия.

– В вашей практике уже были подобные преступления?

– Имеете в виду убийства? К великому сожалению, не одно.

– Всегда преступника находили?

– Господин следователь имеет большой опыт в таких расследованиях. Ему достаточно лишь нащупать след, пусть самый незначительный, и он обязательно выйдет на злодея.

– А ведь бывают весьма запутанные преступления?

– Сколько угодно, и господин следователь их успешно распутывал. Скажу откровенно: это преступление не является чем-то из ряда вон выходящим, да и не такое уж оно запутанное. Бывали случаи и посложнее. Мы постоянно изучаем опыт расследований наших зарубежных коллег и стараемся от них не отставать, перенимаем новшества. Бывает, узнаёшь о преступлениях воистину фантастических и удивляешься – не тому, что их смогли раскрыть, а отношению общества к этим преступлениям.

– Другой мир, другой быт, наверное, и преступники другие.  – Арсений недоуменно пожал плечами.

– Смею с этим не согласиться. Внешне люди разные, а мотивы преступлений – одни и те же. Желание обогатиться, ревность, зависть, месть. Такие преступления готовятся заранее. Но совершаются преступления и под влиянием эмоций, алкоголя, дурмана и даже не по воле самого человека.

Страх холодком скользнул по спине Арсения. «Похоже, письмоводитель неспроста затеял этот разговор».

– Разве такое возможно? – слабым голосом поинтересовался Арсений.

– Извольте! Взять хотя бы случай, произошедший в Бостоне полсотни лет тому назад. Некий Альберт Тирелл, влюбившись в Марию Бикфорд, девицу, скажем так, не совсем благопристойного поведения, ради нее бросил семью и стал жить с ней. Однако жизнь любовников не была безмятежной – сия ветреная девица давала ему много поводов для ревности, и между ними то и дело возникали ссоры и скандалы. И вот однажды эту девицу обнаружили с перерезанным горлом в горящей квартире, и подозрение пало на этого господина, который, ко всему прочему, скрылся. Его через несколько месяцев разыскали. На суде он рассказал, что в то утро он проснулся у себя дома в окровавленной одежде, а затем узнал из газет, что произошло убийство. Он сразу догадался, как все было, хотя утверждал, что ничего не помнит. Понимая, что ему грозит виселица, он совершил поджог и пустился в бега. Страхи господина Тирелла оказались напрасными, адвокату удалось доказать его невиновность благодаря имеющейся у того удивительной болезни – сомнамбулизму. Хотя, с другой стороны, разве можно безнаказанно резать,  – письмоводитель пристально посмотрел на Арсения,  – или душить человека, даже если и страдаешь таким заболеванием? Наши суды не столь гуманны, как за границей, и преступника-лунатика, какой бы адвокат его ни защищал, ожидает виселица либо каторга.

Письмоводитель, глядя Арсению в глаза, произнес холодно и с презрением:

– Я не имею доказательств вашей вины, но уверен, что именно вы настоящий убийца Анны Ступачевской!

– С чего вы взяли?! – возмутился Арсений.  – Да как вы смеете!

– Любое преступление, если только его не совершает сумасшедший, имеет мотив. Вы сами рассказали, что Ступачевская в разговоре с Акуловым призналась, что любит его, как и он ее. Она дала ему месяц для налаживания добрых отношений с отцом, пообещав пока не отвечать вам. Скажите, какой тогда мог быть мотив у Акулова? Никакого! Это показывает и его дальнейшее поведение. Если бы он убил Ступачевскую, то постарался бы скрыть следы, не держал бы у себя в комнате орудие убийства. Акулов же словно специально делает все, чтобы его заподозрили. Взять хотя бы тот факт, что он валяется в постели почти до полудня. Это он после убийства никак не может выспаться? Не нервы, а канаты!

Теперь обратимся к другим фактам – во-первых, примятый газон под вашим окном. Я расспросил горничную, которая убирает в вашей комнате, и она рассказала, что в то утро подоконник вашего окна был в грязи. Все это доказывает, что вы ночью выходили в сад, и у вас нет алиби. А если учесть, что вы были оскорблены поведением Анны, которой накануне сделали предложение,  – это мне тоже известно, – то вполне могли в порыве разыгравшихся эмоций ее задушить.

– Что за чушь вы несете! Я любил Анну! Вы вправе меня арестовать, но я невиновен!

– Для того чтобы вас арестовать, нам не потребуется ваше разрешение.

– Как вы можете даже предполагать такое? – Арсений схватился за голову и повторил: – Я любил Анну!

– Оскорбленное самолюбие и неудовлетворенная страсть оказали вам плохую услугу.

– Возможно, ночью я выходил в парк через окно – я ничего не помню, но я знаю точно, что не убивал Анну!

– Допускаю, что вы действовали неосознанно,  – для этого я вам и рассказал про убийство в состоянии сомнамбулизма. Я опросил также лакея, который прислуживал вам позавчера за ужином, других слуг, и их слова убедили меня в том, что вы не прикидывались пьяным, а были таковым. Однако здесь не Америка, и если будет доказана ваша вина, вас ждет в лучшем случае каторга.

– Если будет доказана моя вина? Выходит, и вы не до конца в этом уверены, есть сомнения?

– Не сомневаюсь лишь в том, что, когда дело дойдет до суда, золото ваших родителей значительно облегчит вашу участь, но позор на вашу семью все равно ляжет.

– Я арестован?

– Предположим, я вам верю, вы действительно совершили убийство в состоянии сомнамбулизма.

– Не убивал я Аню!

– Не кричите так сильно – это не в ваших интересах. Это расследование провел лично я, и следователь ничего не знает. А узнает он или нет, зависит от нашей с вами договоренности.