Зеркало из прошлого

– Тут такое!..  – слезливо произнес Платон.

Только теперь Арсений обратил внимание на то, что Платон чрезвычайно взволнован и бледен.

У Арсения заныло под ложечкой, как в детстве, когда он, напроказничав, ожидал наказания от отца.

– Говори, что еще я натворил?

– Ужасное несчастье! – собравшись с силами, выдохнул Платон.

– Не томи, говори, что случилось! – Арсений дернулся, а внутри у него теперь все заледенело от дурного предчувствия.

– Анну убили!

– Что-о?! Ты спятил! – Арсений со злобой уставился на приятеля: как он осмелился такое сказать? Разве может Аня, здоровая, веселая, жизнерадостная, вдруг оказаться мертвой?

– Ее нашли ранним утром в парке… Уже послали за полицией.

У Арсения сжалось сердце, ему стало не хватать воздуха, и весь оставшийся после вчерашнего хмель мгновенно испарился.

«Ани больше нет?! Этого не может быть! Скоро все выяснится! Аня жива!» Арсения всего трясло.

Видя, в каком он состоянии, Платон налил ему из графина воды. Арсений стал жадно пить, словно опять страдал от жажды. В голове была сумятица – он отказывался верить в услышанное, хотя рассудок ему нашептывал, что не стал бы приятель говорить такое, не имея на то оснований.

– Для всех нас это ужасное горе! – Платон жалостливо на него посмотрел.

– Я должен видеть ее! – Арсений вскочил и стал лихорадочно одеваться.  – Где она?

– Тело Ани увезли в дом ее родителей.

В висках у Арсения застучало. «Не Аню, а ее тело?!» Глаза застлала багровая пелена, приятель, стоявший перед ним, превратился в дрожащий силуэт.

– Почему Аня ночью оказалась в парке? – вслух размышлял Платон.

В голове Арсения словно выстрелило: «У Ани была назначена встреча с Александром! Его надо допросить! Он – убийца?» Как бы ни был Арсений зол на Александра, в это он не верил.

– Я знаю! Мне надо немедленно сообщить полиции! – Арсений наклонился, чтобы надеть штиблеты, и тут обратил внимание на то, что подошвы черные, будто он босиком ходил по земле. Но сейчас ему было не до того, чтобы думать о такой мелочи. Он стал приводить себя в порядок, в памяти возникали отдельные фрагменты вчерашнего вечера.

– Бедная Аня! А я набрался вчера, как свинья, и не помню, как попал в свою комнату!

– Вчера вечером мы с Лисицыным привели тебя сюда. Ты порывался куда-то бежать, чему-то хотел помешать. Лисицын закрыл тебя в комнате на ключ, чтобы ты по пьяни никуда не сбежал. Ты же знаешь, что у пьяного на уме, известно только черту. Утром Лисицын отдал мне ключ и попросил отпереть комнату.

Арсений схватился за голову и по-бабьи заголосил:

– Это я виноват в смерти Анечки! Если бы не напился, я бы не допустил, чтобы они встретились, и Аня была бы жива!

– О чем ты говоришь?!

– О ночном свидании упыря Сашки с моей Анечкой!

Платон испуганно перекрестился:

– Разве такое возможно? Может, ты что-то путаешь, не пришел еще в себя после вчерашнего?

– Все я отлично помню, и свидетель у меня имеется – Лисицын! Он тоже об этом знал, но посоветовал мне молчать.  – Арсений горестно вздохнул.  – А тут видишь, как все повернулось! Идем, расскажу все, что мне известно, полиции!

Обычно во дворце царили тишина и спокойствие, однако сейчас здесь было, как в потревоженном улье. От непривычно взволнованного лакея Ерофея, обслуживающего их за трапезой, приятели узнали, что во дворец приехал становой пристав из Ични вместе с урядником. Они уже побывали на месте совершения убийства, оставили десятских[12] охранять его до прибытия судебного следователя, чтобы любопытные не затоптали следы.

Сейчас полицейские находились в кабинете у Василия Васильевича. Узнав об этом, Арсений немедленно направился туда, желая рассказать полицейским все, что ему было известно. Платон его сопровождал.

У дверей кабинета нес караул высокий, темноволосый, с закрученными усами урядник. Он был в холщовом кителе с плечевым бордовым жгутом и темно-серых штанах с напуском, на поясе у него висела драгунская шашка. Урядник настороженно смотрел на подошедших, многозначительно положив руку на эфес шашки.

– У меня чрезвычайно важное сообщение для господина пристава! Это имеет отношение к убийству!

Урядник отступил в сторону.

Постучав, Арсений решительно открыл двери и вошел внутрь.

Огромный кабинет-музей хозяина дворца поражал обилием развешанного по стенам до самого потолка разнообразного старинного казацкого оружия и соответствующей атрибутики. Здесь также имелась галерея портретов славных казацких гетманов и героических полковников.

За столом, напротив Тарновского, сидел грузный мужчина с большими залысинами, в плотном темно-зеленом мундире со стоячим воротничком, несмотря на жару. Перед ним стояли стопка и графин с ликером. Хмурый Василий Васильевич недовольно взглянул на вошедшего, собираясь сказать что-то резкое из-за непрошеного вторжения.

– Мне известно, с кем Анна Ступачевская должна была встретиться ночью! – опередил его Арсений и, краснея, поскольку считал, что подслушивать – занятие недостойное, рассказал об услышанном вчера разговоре.  – Я был там с Лисицыным – он может все это подтвердить!

Послали за Артемом Лисицыным, тот тоже не стал ничего утаивать. Задав молодым людям несколько вопросов, пристав поднялся, держа в руке фуражку в белом чехле, с лакированным козырьком.

– Скоро здесь будет следователь – расскажите все ему,  – велел пристав Арсению и Артему. Затем он обратился к Василию Васильевичу: – Надобно этого господина художника, Александра Акулова, незамедлительно сыскать и задержать до приезда следователя.  – Сделав длинную паузу, пристав добавил: – Да и мы не лыком шиты, сумеем порасспросить господина художника, не причастен ли он к душегубству.

Василий Васильевич позвонил в колокольчик и приказал лакею помочь полицейским в розыске господина Акулова. Арсения и Лисицына пристав попросил быть понятыми.

– За завтраком господина художника не было,  – сообщил лакей и провел всех к комнате, отведенной Акулову.

Дверь оказалась не заперта. Внутри обстановка была такая же, как и в комнате Арсения, вот только одежда висела на стуле и валялась на полу, вместо того чтобы находиться в платяном шкафу. На кровати, несмотря на то что день был в разгаре, спал художник. Вид безмятежно спящего Александра вызвал у Арсения вспышку гнева, он едва сдержался, чтобы не броситься на него. Пристав стал решительно трясти художника за плечо и громогласно потребовал:

– Вставайте, сударь!

Александр открыл глаза, воспаленные, с красными белками из-за бессонной ночи, и недоуменно посмотрел на пристава, стоявшего возле его кровати.

– Что вам тут нужно? – раздраженно спросил он, продолжая лежать.

– Для начала оденьтесь, вопросы буду задавать я, а не вы! – строго сказал пристав.

– Может, вы выйдете и дадите мне привести себя в порядок?

– Одевайтесь, чай вы не барышня!

Александр пожал плечами, не стал больше спорить, встал и быстро оделся. Он сел к столу, за которым устроился пристав. Рослый урядник, Арсений и Артем стояли у двери.

– Что вам угодно? – холодно поинтересовался художник, сохраняя спокойствие.

– Где вы были этой ночью?

– Вам какое до этого дело?

– Отвечайте на вопрос! Судя по тому, что вы до этого времени находились в постели, этой ночью вы не спали. Где вы были и чем занимались?

– Гулял, не спалось. Бессонница. Недавно пришел и лег спать.

– Когда в последний раз вы видели Анну Ступачевскую?

Спокойствие мгновенно покинуло художника, тревога исказила его лицо, и он взволнованно спросил:

– Что с Анной?

– Вы не знаете? Анна Ступачевская мертва!

– Мертва?! – в отчаянии воскликнул художник.  – Что с ней случилось?

– Ее убили! Извольте ответить на мой вопрос – когда вы с ней виделись?

– Позавчера днем.  – Художник нервно, дрожащей рукой пригладил волосы, отыскал глазами Арсения.  – Господин Бессмертный может это подтвердить.

12

До 1917 г. выборное должностное лицо из крестьян для выполнения полицейских и различных общественных функций. Обычно избирался на 10 дворов.