Сады Луны

«Все это прекрасно, но это не ответ». Порванный Парус перевела взгляд на другого темнокожего человека и прищурилась.

– Ты был Когтем, да?

Калам пожал плечами.

– Я думала, никто не уходит… живым.

Он снова пожал плечами.

Сапер по прозвищу Скрипач пробормотал нечто нечленораздельное и встал со стула. Он зашагал по комнате, от стены к стене, как лисица в охотничьей яме. На него никто не обратил внимания.

Вискиджак пододвинул бокал Порванному Парусу.

– Будь с нами, чародейка. Быстрый Бен не затевает совсем уж грязных дел, – он погрустнел. – Я допускаю, что и сам не все знаю, но предпочитаю верить ему. Принимай все, как есть.

Порванный Парус сделала большой глоток вина. Она вытерла губы.

– Этой ночью ваш отряд идет в Даруджистан. Тайно. Что означает для меня невозможность связаться с вами, если вдруг все пойдет не так.

– Тайскренн будет следить за привычными Путями, – произнес Быстрый Бен. – Единственная надежная ниточка для нас – Хохолок. Ты сможешь найти нас через него, Порванный Парус. Вискиджак посмотрел на нее.

– Опять Хохолок. Ты ему не веришь?

– Нет.

Сержант ничего не сказал, он внимательно разглядывал стол. Его безразличие исчезло, теперь у него на лице отражалась буря эмоций, как будто вес его чувства загнаны в бутылку и заткнуты пробкой, но давление растет изнутри. Порванный Парус подумала, что случится, когда пробка все-таки вылетит.

Два представителя Семи Городов ждали, глядя на сержанта. Только Скрипач по-прежнему шагал по комнате. На форме сапера остались следы недавнего пребывания в туннеле. Вся грудь была залита густым потоком чьей-то крови, казалось, что у него на руках умер друг.

На его небритом лице виднелись не до конца зажившие волдыри от ожогов, рыжие волосы в беспорядке свисали из-под шлема.

После долгой паузы сержант резко кивнул самому себе. Он не отводил тяжелого взгляда от стола.

– Хорошо, чародейка. Мы скажем тебе. Быстрый Бен, расскажи ей о Горечи.

Порванный Парус в удивлении подняла брови. Она скрестила руки на груди и перевела взгляд на мага.

Быстрый Бен не был в восторге от этого требования. Он поерзал на стуле и с надеждой посмотрел на Калама, но тот сидел, отвернувшись.

– Итак, – пробурчал Вискиджак.

Быстрый Бен посмотрел в глаза Порванному Парусу с почти детским выражением, со страхом, виной и сожалением.

– Ты ее помнишь? Она коротко рассмеялась.

– Такое не забывается. Странное… ощущение… исходит от нее. Ощущение опасности, – она вспомнила о том, что увидела в своем раскладе Крыла Дракона. Дева Смерти. Но что-то сдерживало ее. Нет, поправила она себя, не просто что-то. «Я все еще им не верю». – Вы считаете, что она служит кому-то еще?

Лицо мага посерело. Он кашлянул.

– Она была записана в войско два года назад в Итко Кане, в ходе обычного набора в глубинке.

Калам добавил:

– В то же время там произошли ужасные события. Их замяли, но адъюнкт занималась расследованием, потом подключился Коготь, заставив всех, кто хоть что-нибудь знал, замолчать. Я разузнал кое-какие странные подробности.

– Странные, – сказал Быстрый Бен, – и многое объясняющие, если знать, что ищешь.

Порванный Парус улыбнулась про себя. Да, эти двое умели говорить дуэтом. Маг между тем временем продолжал:

– Что-то страшное произошло с кавалерией. Никто не выжил. То, с чем они столкнулись, было более всего похоже на…

– Собак, – завершил Калам. Она хмуро поглядела на убийцу.

– Теперь сопоставим факты, – произнес Быстрый Бен, снова привлекая к себе внимание. – Адъюнкт Лорн – личный убийца магов Лейсин. Ее прибытие на место означает, что в дело замешана магия. Высшая магия, – маг прищурился, глядя на Порванный Парус.

Она еще раз отхлебнула вина. «Фатид показал мне. Собаки и магия». – подумала она. В ее памяти всплыл образ Веревки, который она видела в раскладе. «Дом Теней, Тень и Веревка, а на службе у них семь Гончих Тени».

Она взглянула на сержанта, но он не отводил взгляда от стола, всякое выражение отсутствовало на его лице.

– Прекрасно, – в нетерпении произнес Быстрый Бен. – Собаки охотились. Это наша догадка, но она убедительна. Девятый полк был уничтожен вместе с лошадьми, а также и обитателями прибрежных деревень еще на лигу от того места.

– Ладно, – вздохнула Порванный Парус, – какое отношение к этому имеет Горечь?

Маг отвернулся, вместо него заговорил Калам:

– Хохолок приносит много информации. Мы практически уверены, что Горечь принадлежит Дому Тени…

– Похоже, – произнесла Порванный Парус, – что с момента появления в раскладе и открытия своего Пути, Путь Тени слишком часто пересекается с имперским Путем, чтобы это было случайностью. Почему Путь Света и Тьмы так… привязаны к Малазанской империи?

Калам помрачнел.

– Странно, правда? Ведь Путь появился только после смерти императора от руки Лейсин. Тень и его доверенное лицо, Покровитель Убийц, Котильон, исчезли куда-то еще перед смертью Келланведа и Танцора. Похоже, что существует какое-то… разногласие между Домом Тени и императрицей Лейсин, так сказать… личного толка.

Порванный Парус прикрыла глаза, «Проклятье, можно подумать, это не очевидно».

– Быстрый Бен, – сказала она, – разве у них в распоряжении не было Пути Тени? Рашана, Пути Иллюзии?

– Рашан – фальшивый Путь. Тень того, чем он кажется, если хочешь знать мое мнение. Он лишь иллюзия. Только боги знают, откуда он идет, кто создал его и зачем. Но настоящий Путь Тени закрыт, он был недоступен тысячи лет, вплоть до 1154-го года сна Огненной Богини, т. е. еще девять лет назад. Самые ранние записи о Доме Тени сообщают, что его трон занимал Тисте Едур…

– Тисте Едур? Кто это такой? – перебила Порванный Парус.

Маг пожал плечами.

– Кузен Тисте Анди? Я не знаю, чародейка.

«Ты не знаешь? Похоже, что ты знаешь слишком много». – подумала женщина.

Быстрый Бен вновь пожал плечами для подкрепления своих последних слов, затем продолжил:

– Во всяком случае, мы уверены, что Горечь связана с Домом Теней.

Все вздрогнули от неожиданности, когда Вискиджак вскочил на ноги.

– Я в этом не уверен, – заявил он, сверкая глазами на Быстрого Бена. Порванный Парус поняла, что они ведут бесконечный спор по этому вопросу. – Горечи нравится убивать. Держать ее рядом с собой все равно, что держать за пазухой скорпиона. Я все это знаю, я вижу и чувствую все это, как и все вы. Но это не значит, что она демон, – он обернулся к Каламу. – Она убивает как и ты, Калам. У вас у обоих ледяная кровь. И что с того? Я гляжу на тебя, и я вижу человека; люди способны на то, что делаешь ты. Я не ищу оправданий, но мне не нравится, что мы способны на такие гадости. Мы смотрим на Горечь и видим отражение нас самих. И, Худ побери, нам не нравится то, что мы видим.