Сады Луны

Сержант уставился на Парана.

– Дыханье Худа, – пробормотал он, все еще пялясь на Парана.

– Я ищу Вискиджака, сержант, – негромко произнес капитан.

Что-то в тоне капитана заставило Надоеду собраться. Он открыл рот, потом закрыл, когда ощутил на себе пристальный взгляд капитана.

– Какой-то ребенок говорил, что Вискиджак ушел. А несколько его людей здесь, в корчме.

– Благодарю, сержант, – Паран поспешно вышел из комнаты.

Надоеда с трудом перевел дыхание и посмотрел на Старьевщицу.

– Дня два, – произнесла она, – и кто-нибудь с ним расправится. Их уже человек двадцать пропало. Надоеда был мрачен и напряжен.

– Мне почему-то кажется, что это будет нехорошо.

Паран вошел в корчму и остановился в дверях. Помещение было заполнено солдатами, их голоса сливались в ровный гул. У нескольких из них на мундирах были огненные значки Разрушителей Мостов. Все прочие принадлежали Второй армии.

За большим столом, перегораживающим переднюю комнату, человек шесть Разрушителей играли в карты. Спиной к двери сидел широкоплечий черноволосый человек. Его волосы были завязаны в хвост и украшены всевозможными амулетами. Он терпеливо тасовал колоду. Даже в общем шуме Паран услышал, как этот человек монотонно отсчитывает карты. Все остальные игроки с укоризной смотрели на него, что не производило на тасующего ни малейшего впечатления.

– Баргаст, – пробормотал Паран, не сводя глаз с тасующего. – Он один среди Разрушителей Мостов. Значит, это девятый, – он поглубже вдохнул и стал пробиваться через толпу.

Пока он добирался до стола, на его тонком плаще появилось полно пятен от кислого пива и горького вина, на лбу выступила испарина. Баргаст, как он заметил, только что закончил тасовать колоду и положил ее в центр стола. Баргаст протянул руку, из-под рукава показалась голубая татуировка: спираль, пересеченная во многих местах белыми шрамами.

– Вы из девятого взвода? – громко спросил он.

Человек, сидящий рядом с Баргастом поднял голову, его обветренное лицо было одного цвета с кожаным шлемом. Потом он посмотрел на карты.

– Капитан Паран?

– Да. А кто ты?

– Еж, – Он кивнул на плотного человека справа от него. – Это Маллет, отрядный лекарь. Баграста зовут Троттс, – он кивнул головой влево. – Остальные не имеют значения. Они из Второй, и к тому же худшие игроки на свете. Присаживайтесь, капитан. Вискиджаку и остальным пришлось отлучиться на время. Они скоро вернутся.

Паран нашел свободный стул и уселся между Маллетом и Троттсом.

Еж помрачнел.

– Троттс, как называется эта игра, скажи?

Паран обратился к Маллету:

– Скажи мне, лекарь, сколько живут офицеры Разрушителей Мостов? Еж хохотнул.

– До Лунного Семени или после? Маллет чуть приподнял густые брови, отвечая капитану.

– Кампании две, наверное. Это зависит от множества вещей. Дело тут не в ядрах даже, хотя и в них тоже. Необходимо забыть все, чему тебя учили, и слушаться сержанта как мамашу. Если его слушаешь, можно выжить.

Еж побарабанил по столу.

– Троттс, проснись! Во что мы играем?

Баграст нахмурился.

– Я думаю, – пробасил он.

Паран откинулся на спинку стула и ослабил ремень.

Троттс понял, что это за игра. Ко всеобщему восторгу Ежа, Маллета и всей Второй, это была та игра, которую он неизменно угадывал.

– Капитан, вы ведь слышали, что говорят о Разрушителях Мостов? – спросил Маллет.

Паран кивнул.

– Многие офицеры боятся Разрушителей Мостов. Ходят слухи, что смертность среди офицеров так велика потому, что они чаще всего гибнут с ножом в спине.

Он помолчал и был готов продолжать, когда вдруг ощутил вокруг себя странную тишину. Игра прекратилась, все смотрели на него. Пот ручьями стекал по спине капитана.

– И судя по тому, что я уже видел, – все-таки продолжил он, – я склоняюсь к тому, чтобы поверить в слухи. Но я скажу вам кое-что, всем вам. Если я погибну с ножом в спине, я хотел бы, чтобы это было заслуженно, – он затянул ремень и поднялся. – Передайте сержанту, что я буду в казармах. Я хотел бы переговорить с ним до начала наших официальных отношений.

Еж слегка кивнул.

– Хорошо, капитан, – он замялся. – Капитан, не сыграете с нами?

Паран отрицательно покачал головой.

– Нет, благодарю, – он улыбнулся только уголком рта. – Дурно выглядит офицер, обыгрывающий своих людей.

– Это вызов, все-таки сыграем как-нибудь, – произнес Еж: глаза его сияли.

– Я подумаю, – ответил Паран, отходя от стола. Пробиваясь через толпу, он ощутил, как его все больше охватывает странное, неожиданное и непривычное чувство: ощущение собственной незначительности. В нем с детства воспитывали чувство собственной важности, высокомерие, то же было и в академии. Теперь это высокомерие забилось куда-то в дальний угол его сознания и дрожало там, молчаливое и окаменевшее.

До встречи с адъюнктом он все понимал: его путь офицера, выпущенного из Морской академии, был прост и полон поклонов и безропотного выполнения приказов. Но теперь империя осталась вдалеке, а здесь, как понимал Паран, никому нет дела до двора и дворцовых интриг. Если бы он жил, следуя тому, чему его учили, он был бы уже мертв. И если бы не адъюнкт, он не был бы готов взять на себя командование.

Паран поморщился, открывая дверь корчмы и выходя на улицу. Ему уже не было интересно, как удалось императору так легко подчинить себе королевства, стоящие на пути империи. Он внезапно обрадовался пятнам на своей форме, он больше не казался себе белой вороной.

Паран шагнул в переулок, ведущий к казармам и затененный высокими зданиями и тентами, натянутыми над балконами. Засека была умирающим городом. Он довольно много помнил из ее истории, чтобы узнавать теперь следы былой славы. Правда, что сил было достаточно, чтобы заключить союз с повелителем Лунного Семени, но капитан подозревал, что здесь дело было в прагматизме повелителя острова, а не в силе. Местные жители лезли из кожи вон, чтобы казаться благополучными, но их попытки были тщетны. Он подумал, что его семья очень похожа на жителей Засеки…

Легкий шорох за спиной привлек его внимание. Из тени к нему приближалась чья-то фигура. Паран вскрикнул и схватился за меч. Ледяной ветер пронзил его, когда человек оказался рядом с ним. Капитан отступил назад, увидев, как сверкнули лезвия кинжалов. Он кинулся в сторону, наполовину вытащив меч. Нападающий поднял левую руку. Паран откинул голову назад, выставляя вперед плечо, чтобы блокировать удар, но его не последовало. Вместо этого кинжал пронзил его грудь. Второе лезвие вошло в бок, рот его наполнился кровью. Кашляя и постанывая, капитан начал сползать по стене, он схватился за нее одной рукой в тщетной попытке удержаться, пальцы его заскребли по кладке.