Последняя воля Нобеля

Анника смотрела на Биргитту, не веря своим ушам.

После того как на опыты потрачены годы, какой смысл экономить на спичках и подвергать риску свою репутацию?

— Зачем вы это делали? — спросила она.

Биргитта высморкалась.

— Работа была выполнена безупречно, — сказала она. — Кари была уверена в этом на сто процентов. Редакторы «Сайенс» просто проявили излишнее рвение, а Каролине очень хотелось поехать на конференцию в Хельсинки.

— Но кто-то об этом узнал, — предположила Анника.

Биргитта поколебалась, но потом кивнула.

— Но я не знаю кто — Кари никогда мне об этом не говорила. Но она сделала что-то постыдное, чего очень стеснялась, для того, чтобы этот человек молчал. Я не знаю, что она сделала.

— Кто-то шантажировал Каролину, — сказала Анника. — Кто-то требовал от нее услуг за свое молчание о подделанных результатах.

Тяжело вздохнув, Биргитта снова кивнула.

— Не знаю, когда именно это произошло, но тот человек, видимо, опять связался с Кари незадолго до ее смерти.

— Почему ты так думаешь? — спросила Анника.

— Прошлой осенью она однажды сказала, что больше не поддастся на угрозы. Именно так и сказала, что «больше не поддастся». Однажды она дала себя запугать, но решила никогда впредь не поддаваться страху.

— Когда это было?

— Сразу после того, как были названы имена лауреатов прошлого года — Визеля и Уотсона.

— Кстати, они гомосексуалисты? — спросила Анника. — Они пара?

Профессор удивленно посмотрела на нее:

— Конечно. Ты не знала?

— Прости, — потупилась Анника, — я просто долго не работала. Так что случилось потом?

Биргитта Ларсен потерла лоб кончиками пальцев.

— Здесь-то и начинаются сложности, — сказала она. — Буквально за несколько недель до смерти Кари произнесла очень загадочную фразу. «Помни, — сказала она, — что если со мной что-нибудь случится, то объяснение вы найдете в моем архиве. Я обо всем написала».

— И что же она написала? — спросила Анника.

— Вот в этом-то и проблема, — ответила Биргитта Ларсен. — Я говорила в полиции, что Каролине угрожали и что данные об этом есть в ее архиве, но мы не нашли сам архив. Искала я, искала полиция, искал муж Каролины Кнут, но мы ничего не нашли. Мы так и не узнали, кого она так боялась.

— Ты говорила полицейским, что научный прорыв Каролины был связан с обманом?

Биргитта непроизвольно дернулась.

— Не думаю, что здесь уместно слово «обман», — поморщилась она.

— Но ты ничего не сказала?

— Нет, я не сочла нужным.

Анника внимательно посмотрела на Биргитту. Она явно продолжала что-то утаивать.

— Из тех людей, что присутствовали в субботу на семинаре и в буфете, кто-нибудь знал Каролину в восьмидесятые годы?

Биргитта Ларсен приподняла брови и задумалась.

— Приблизительно половина присутствовавших. А что?

Анника посмотрела на часы.

— Мне надо написать статью о Ларсе-Генри, — сказала она. — Я могу сослаться на тебя, когда буду писать о его смерти. Ты можешь сказать о нем, как одна из его коллег?

— Это был возмутитель спокойствия, настоящий смутьян, — ответила Биргитта Ларсен. — Если бы он не умер, нам пришлось бы искать способ от него избавиться.

Анника задумчиво кивнула.

— Я не стану писать об этом в первом абзаце, — пообещала она. — Кстати, почему ты сказала, что о Ларсе-Генри надо было позаботиться после смерти Каролины?

Биргитта Ларсен встала.

— Каролина желала присматривать за всеми и за всем. Если бы не Альфред Нобель и его память, то на их месте был бы Ларс-Генри Свенссон и его карьера. Иногда это приводит в отчаяние, как ты уже могла заметить.

«Но где же ты сама была вчера вечером? — внезапно подумала Анника. — Откуда ты узнала о смерти Эрнста Эрикссона? Неужели тебе действительно звонил Сёрен Хаммарстен?»

— Мне надо идти, заняться моими бедными животными, — сказала Биргитта Ларсен.

Анника вышла вместе с ней из кабинета.

— Кто мог точно знать, какие животные твои?

Но Биргитта Ларсен, не услышав вопроса, торопливо пошла прочь по коридору.

Из Каролинского института Анника поехала прямо домой, извлекла из сумки компьютер и притащила его в кабинет на второй этаж. Какое это все же неудобство — постоянно включать его в сеть, присоединять беспроводные модемы для того, чтобы проверить почту и что-нибудь написать.

Как было хорошо иметь на работе кабинет, а дома стационарный компьютер.

Подготовив ноутбук к работе, она позвонила К. Он не ответил, и Анника отправила ему почтовое сообщение с просьбой уделить ей время в течение дня, не особенно, правда, рассчитывая на успех. После ее дерзости с неразглашением она понимала, что едва ли может претендовать на его первоочередное внимание.

Накануне вечером Шюман взял у нее интервью о том, что она видела в Фогельброландете; потом он написал статью, которую Анника отредактировала. Домой она пришла в два часа ночи и теперь расплачивается плохим самочувствием.

Может быть, сначала ей стоит лечь и поспать?

Надо отдохнуть и хорошенько обдумать идею.

Ларс-Генри Свенссон был не такой уж выдающейся личностью, чтобы отвести под его некролог целую полосу. Сварливый старый профессор, которому зачем-то вбили в глаз гвоздь.

Надругательство над трупами всегда вызывает интерес, но если она правильно помнит, «Квельспрессен» только что писала об этом в связи со свежим убийством. Может быть, стоит проверить факты и притвориться, что это нечто совершенно новое?

Она вошла в сетевой архив «Квельспрессен» и нашла написанную Патриком три недели назад статью.

Статья была довольно нахальная, эксплуатировать тот же сюжет пока рано.

Может быть, стоит написать, что эти убийства не имеют отношения к Кошечке и к убийствам на нобелевском банкете, так как их отличает особая жестокость и наличие личностного мотива? Она даже набросала черновик такой статьи.

Анника снова вошла в Интернет, проверила свой архив в почтовом ящике [email protected], но не успела она напечатать пароль, как ее пальцы застыли над клавиатурой.

Помни, если со мной что-нибудь случится, то вы все найдете в моем архиве. Там я все написала.

Анника уставилась на экран.

В моем архиве. Там я все написала.

Она пододвинула к себе телефон и позвонила в Каролинский институт.

Биргитта Ларсен все еще находилась в лаборатории и занималась своими подопытными животными.

— У Каролины был какой-нибудь другой почтовый адрес, помимо электронного адреса в Каролинском институте? — спросила Анника, чувствуя, что задыхается от волнения.

— Нет, — безучастно ответила Биргитта Ларсен. — Не думаю, а что?

Было такое впечатление, что звонок Анники отвлек ее от важного дела.

— Вы переписывались друг с другом по электронной почте?

Она слышала, как что-то упало на пол и профессор довольно громко застонала.

— Мы переписывались постоянно. Каждый день происходили тысячи разных событий — встречи, семинары, рабочие вопросы, ну и наш кружок, конечно. Если бы ты только знала, как много у нее было идей…

— И она всегда пользовалась институтским сервером? — спросила Анника. — То есть своим рабочим адресом [email protected]?

Биргитта на мгновение умолкла.

— Да, если не считать женской группы.

— Женской группы?

— Нашей сети общения — «Амазонки Альфреда».

Амазонки Альфреда?

Биргитта Ларсен смущенно откашлялась.

— Это была не моя идея, — поспешила сообщить профессор. — Я не фанатка Нобеля. Адреса группы женского общения придумала Каролина. Все они имели какое-то отношение к Альфреду Нобелю. Я была Софи Гесс, что всегда считала оскорблением, как будто слыла в группе вымогательницей, расточительницей и глупышкой, всегда просящей денег. А что она могла еще думать?..

Анника закрыла глаза и попыталась за водоворотом слов понять, о чем говорит собеседница.

Значит, Каролина назначала адреса электронной почты всем членам женской группы, группы «Амазонки Альфреда»?