Перемещенный (ЛП)

Мартин вспомнил легенды, связанные с Первой Четверкой — о том, как некоторые посвященные смешали свои линии с линиями других существ, и их потомки приобрели особенности обоих линий, и как Тарл Дэйвид предпочел изменить свою линию не посредством эволюции, а путем прямого превращения одного существа в другое с помощью силы, дарованной ему Кристаллом. Детские сказочки, подумал половинник, в которые может поверить лишь тот, кто не появился на свет в результате смешанного брака. А затем он вдруг осознал, что невероятный кристалл должен использоваться в неподвижном состоянии, и удивился, насколько же эта реликвия завладела его воображением, что он даже позабыл о том, где находится. Мартин покачал головой, оторвав взгляд от гигантского многогранника, и услышал одобрительный ропот собравшихся перемещенных, радовавшихся, что Кристалл вот-вот начнет действовать.

С сухим щелчком Кристалл Превращения достиг своего конечного положения, и подъемный механизм умолк.

Бросив взгляд поверх Кристалла, Мартин увидел Виктора Моргану, ответившую ему улыбкой, обнажившей небольшие, едва заметные клыки.

— Скоро, малыш, скоро, — прошипела она ему на ухо. Мартин в ответ обнажил собственные клыки и испытал удовлетворение, заметив быстро промелькнувшее и исчезнувшее выражение гнева в глазах Виктора. Нет, он не станет добычей.

Воздев руки над головой, Моргана возопила нечеловеческим голосом последнюю фразу — Призыв к превращению:

— Нарта куо йу танар!

Половинник не шевелился, и присутствующие тоже не двигались: до тех пор, пока жертва не начнет дергаться, никто из них не имел права сделать и шага.

— Ты портишь все удовольствие, — прорычала Моргана.

Мартин устремил на нее свой взгляд. Он уже приготовился к тому, что скажет дальше — все это время он подсознательно прокручивал фразу, как ее бы произнесла его маленькая сестренка.

— Я… не… добыча! Я… человек!

Для собравшихся эта фраза была равносильна бессловесному воплю ужаса, и наконец-то они могли отреагировать на нее так, как давно мечтали. Из пяти сотен глоток вырвался истошный вой, словно в насмешку над предполагаемым страхом жертвы: традиции в клане были сильны.

Моргана довольно улыбнулась, обозревая присутствующих; сзади к ней неслышно приблизился Сет и приготовился принять ее одеяние.

Зеленоглазый оборотень прорычал, обращаясь к Мартину:

— Если ты человек, то ты — жертва!

В ответ половинник лишь принюхался, пробуя воздух. Похоже, ждать осталось недолго.

От вопля, вырвавшегося, казалось, из глоток доброй тысячи баньши, у Сорда заложило уши.

— Перемещенные, — не оборачиваясь, уверенно сказал он Ко. — Собрались, очевидно, вон там.

Он указал на болезненно-красное свечение в пяти сотнях футах от них. Источником света служили красные кристаллические колонны, образующие правильный круг большого диаметра.

— Их здесь больше сотни, Сорд. Намного больше.

Сопоставив факты, гален вдруг ощутил, как его охватывает возбуждение.

— Эта сотня, о которой упоминала Моргана… Это были те, кто в человеческом обличьи покидал ротонду согласно графика. Очевидно, там были еще сотни оборотней, живших в анклаве, но находившихся в тот момент в обличьи перемещенных.

— А теперь они все здесь, — ровным голосом подытожила японка.

Не сговариваясь, они повернулись лицом друг к другу, представив, с чем им придется столкнуться через несколько минут. Неожиданно Сорду показалось, что его куртка, пистолет и тысячедолларовое оборудование, которое они с Мелоди тащили на себе — всего лишь детские игрушки, не более. Хотя сейчас это не имело значения: другого выбора просто не было.

Некоторое время он внимательно изучал лицо Ко, озаренное багровым сиянием. Гален вспомнил их первую встречу, выражение высокомерия и недовольства в ее глазах, что едва не явилось причиной отказа от ее услуг, не взирая на рекомендации Форсайта. Но теперь ничего этого не было и в помине. Суровая складка в уголках губ, нахмуренные брови и холодный взгляд, помнивший смерть друга, в котором не было ни капли страха. И Сорд понял, что это лицо, как в зеркале, отражает выражение его собственного.

— Мы не можем отступить, — просто сказал он.

— Я знаю.

Послышался глубокий голос, выкрикнувший что-то на неизвестном языке. В ответ раздался рев сотен глоток. Сорд быстро пробежал пальцами по карманами и клапанам куртки, готовя снаряжение к немедленному использованию.

— Моя мама мечтала, чтобы я стала врачом, — неожиданно произнесла Ко, и Сорд не нашелся, что ответить — похоже, японка просто искала успокоение в воспоминаниях, связанных с ее жизнью до того, как ей пришлось лицом к лицу столкнуться с Первым Миром.

Гален поднял кверху сжатый кулак.

— Моя мама хотела, чтобы я стал Виктором.

Мелоди натянуто улыбнулась, затем коснулась костяшками пальцев его кулака знаком равенства Первого Мира.

— Кажется, наступило время показать этому кошмар-шоу, что здесь присутствуют зрители, представляющие современную науку.

— И время победить, — подхватил Сорд.

Они умолкли и двинулись по направлению к горящим колоннам.

Виктор Моргана неуловимым движением сбросила одеяние, и наряд из связанной чешуи, зашелестев, повис на деревянном стержне, который сжимал в руках Сет. Затем она выкрикнула слова, пояснявшие присутствующим, что, не смотря на наготу, ее сущность все еще скрыта от их взгляда: «Сейта йу тарл г’ел. Фа риннта к’весси!»

Весь клан, как один, сорвался со своих мест:

— Сейта к’весси т’Ча!

Выкрики слились в один чудовищный вопль.

Роф и Сет по кругу обошли Низшее Сердце, пристегнув небольшие крючья Ловушки Серебряной смерти к четырем железным кольцам, к которым был прикован Мартин. Половинник незаметно принялся шевелить конечностями, чтобы определить точнее местонахождение серебряной угрозы, пристегнутой к его запястьям и лодыжкам.

— Ну что, ты, наконец, решил побороться? — взглянув сверху вниз на распростертое тело, осведомилась Моргана.

Мартин промолчал. Ну нет, решил он про себя. Я не добыча. И вновь повторил фразу, ставшую для него молитвой: «Я человек».

Сет пристегнул последний крючок, и собравшиеся разразились одобрительными криками. После того, как Кристалл обеспечит превращение и присутствующие перейдут в перемещенное состояние, большие крюки Ловушки будут вбиты в нижнюю и верхнюю челюсти жертвы. Серебряные цепи, к которым эти крюки приделаны, станут натягиваться по четырем направлениям через маленькие крюки до тех пор, пока у Мартина больше не будет возможности даже шевельнуть головой, а его рот раскроется максимально широко.

Затем, уже в перемещенном обличьи, рука Виктора Морганы проникнет глубоко в глотку жертвы, доберется сквозь мягкий вход до ее внутренностей и, сомкнув когти, вырвет из нее еще бьющееся сердце, показав его всем присутствующим.

— Аркадик йу! — взревела Виктор.

Собравшиеся вновь вскочили и принялись скандировать:

— Т’Ча, т’Ча!

Мартин бросил взгляд поверх Кристалла на край Логова, и его чувствительные глаза уловили, что тьма начала сереть. Рассвет был уже близок, а с его наступлением Церемония должна завершиться. Время настало.

Моргана коснулась основания постамента, и задержала палец на лице коленопреклоненной фигуры женщины-оборотня:

— Аркадик лойан йии!

Половинник видел, как по лицу Морганы пот катится градом, чувствовал жар, исходивший от ее тела, готовившего себя к предстоящему изменению.

— Т’Ча! — снова взревели собравшиеся.

Сквозь отверстие в потолке вдруг прорвался первый рассветный луч. Столб желтого света, отчетливо материализовавшийся в тяжелом тумане, окутавшем помещение, пронзил мрак и ударил прямо в кристалл. Вопль собравшихся усилился. Из Кристалла вырвалась вспышка ярко-красного света и, подобно змеиному жалу, ударила в грудь Мартину. Половинник ощутил в месте удара жуткий жар и увидел, как небольшой участок шерсти на его груди мгновенно вспыхнул. От боли помутилось в глазах, но Мартин сумел сдержаться и даже не вздрогнул.