Перемещенный (ЛП)

— Ладно, Аркадий. Называй свою цену.

Мартин облизнул губы:

— Аркадий говорит… десять «целых».

Глаза Танту чуть не вылезли из орбит.

— Ты меня обижаешь! — Она повернулась к сидевшим за соседним столиком и возопила. — Лучший чистильщик на всем Северном Побережье, а он меня так оскорбляет!

Тяжело рухнув на стул, Танту придвинулась ближе к Мартину:

— Что я тебе сделала плохого, а, Аркадий? Зачем ты меня так обижаешь?

Сорд откинулся на спинку стула, стараясь сохранить серьезность. Он не знал, о какой валюте идет речь, но не сомневался, что Мартин назвал реальную цену, поскольку Танту продолжала оставаться за столом с явным намерением торговаться. Похоже, Ко оказалась все-таки права — Мартин не столь уж медлителен, по крайней мере, в тех вопросах, в которых Сорд не разбирался.

Торговля шла еще минут пять. Танту картинно взмахивала руками, воздевала очи горе, в отчаянии билась лбом о столешницу, но не делала даже попытки подняться и уйти. Этот спектакль она прекратила только тогда, когда давешний официант принес два стакана, наполненные жидкостью, очень напоминавшей обычную воду. Как только официант удалился, торговля возобновилась с новой силой, и Сорд, прислушиваясь к ней, почувствовал, как растет его симпатия к Мартину, спокойно отметавшему одно требование Танту за другим. Наконец, торговля достигла наивысшей точки. Танту твердо стояла на двадцати «целых» — что бы это ни значило, тогда как Мартин настаивал на тридцатив четырех тоже непонятно чего.

— Послушай Аркадий, — говорила Танту, для вящей убедительности ударяя себя в грудь. — Я несу издержки. Не меньше десяти «целых» понадобится для снятия заклятия, а мне еще нужно кушать, знаешь ли.

Мартин отвел взгляд в сторону:

— Для снятия возьмешь шесть из десяти.

Танту подперла щеку ладонью и тяжело вздохнула. Сорд почувствовал, что дело движется к развязке.

— Послушай, Аркадий, похоже, у нас с тобой различное мнение относительно того, что собой представляет снятие заклятие с Луча. Или нет?

Мартин молча уставился на нее.

— О’кей, тогда у меня есть следующее предложение: ты даешь мне пятнадцать «целых» и пять «целых». — Она подняла руку, предупреждая возражения собеседника. — Это двадцать в двух. И, кроме того, ты обеспечиваешь всем, что понадобится для снятия заклятия. Если это составит шесть из десяти — хорошо, но, если это составит десять «целых», тебе придется доплатить разницу.

Некоторое время Мартин обдумывал услышанное.

— Аркадий заплатит только за снятие заклятия? — наконец спросил он.

— Плюс пятнадцать «целых» и пять «целых».

— Не пятнадцать, — возразил Мартин. — Ровно двадцать в двух.

Танту нахмурилась: было заметно, что она колеблется.

Мартин поднял кулак и выставил костяшками наружу:

— Все, на что может рассчитывать Танту — это на две по десять «целых».

— Ладно, черт с тобой, — махнула рукой Танту и провела костяшками по его кулаку. Затем повернулась к Сорду. — Твой мохнатый приятель, похоже, неплохо обтяпал это дело, верно?

Она опять поправила воротничок и добавила:

— Наверное, мне нужно было начинать торговаться сразу с Кристалла Превращения Аркадий и забрать его прямо сейчас, верно, парень?

Сорд неопределенно улыбнулся:

— Да, конечно.

Но ответил он не очень уверенно, и это не ускользнуло от цепкого взгляда женщины.

— Кристалл Превращения Аркадий, — повторила она. — Ты что-нибудь о нем слышал?

Сорд в растерянности посмотрел на Мартина, не зная, что отвечать.

— А ну, не смотри на него! — вскричала Танту. Схватив Галена за подбородок, она резко отвернула его голову в сторону, не давая встретиться взглядом с Мартином. — Смотри мне прямо в глаза! Ну-ка, расскажи, что такое Кристалл Превращения Аркадий, быстро!

Сорд крепко ухватил кисть женщины и, оторвав от своего подбородка, припечатал к столешнице ее руку.

— Я не знаю, — прошипел он.

— Значит, ты не друг Аркадия! — гневно воскликнула она, и резко повернулась к Мартину. — А ты! Пришел сюда с недоноском, который даже не знает, что такое Превращение. И вообще — с чего это вдруг вы оказались в эти дни в городе?

Неожиданно глаза ее сузились, и она устремила пристальный взгляд в лицо Мартина.

— Постой-ка, — пробормотала она. С этими словами она схватила Мартина за подбородок, как только что Сорда.

Мартин зарычал, обнажив клыки. Танту рассмеялась и быстро отдернула руку.

— Я говорила тебе, мой клыкастый друг, — сплюнула она, поднимаясь из-за стола, — вам не удастся втянуть Танту в ваши межклановые конфликты. Ты либо остановился на полпути в момент своего последнего Превращения, либо ты… сейшенский половинник!

Мартин взревел и бросился на женщину. Стол развалился под ударом его кулака. Сорд отпихнулся от стола и вскочил на ноги. Он увидел Танту, мчавшуюся куда-то вглубь помещения, и повисшего на ее плечах Мартина. Послышался истошный визг. Сорд ухватил Мартина за шкирку, пытаясь оторвать от женщины, и в этот момент в его плечи словно впилось два стальных крюка.

У Галена перехватило дыхание. Он чувствовал, как все тело его содрогается, словно под действием электрического тока, как судорогой сводит трапециевидные мышцы. О том, чтобы поднять руку и пощупать, что же его схватило, не могло быть и речи. Затем в обоих плечах что-то хрустнуло — мышцы не выдержали и принялись рваться. Неожиданно одно плечо оказалось свободным, и Гален ощутил, как он медленно начинает поворачиваться вокруг своей оси. Перед его затуманившимся взором пронеслась панорама растревоженного Межветрия, сменившаяся затем голубой тканью и резным серебряным распятием, извивавшимся, словно ветви дерева.

Сорд помотал головой. Перед глазами прояснилось, и он понял, что смотрит на чью-то грудь, причем какого-то очень высокого ростом существа, по-прежнему державшего его на весу. Гален поднял голову и встретился взглядом с пустыми глазницами черепа.

Это было то, что воспрепятствовало Сорду помочь Мартину: живой скелет с обтянутым полупрозрачной белой кожей черепом, изрытой ямками и рябью, словно под ней никогда не было живой плоти и крови. То, что служило существу губами, напоминало две тонких нити, сложенных в бессмысленной гримасе поверх длинных, не имеющих десен, зубов, иссеченных ржавыми трещинами. Но страшнее всего были глаза чудовища, от пристального взгляда которых Гален вдруг почувствовал, как душа ушла в пятки, а волосы на голове встали дыбом, словно наэлектризованные. Глаза скелета, повисшие буквально в дюйме от лица Сорда, напоминали теперь жесткие шары насыщенно-голубого цвета, испещренные серебристо мерцавшими блестками, вместе с тем совершенно непрозрачные, так что внутреннего строения разглядеть было невозможно.

Чудовище, не отрываясь, смотрело на Сорда. Затем нити его губ слегка растянулись в некоем подобии улыбки. Рядом с головой человека вдруг оказалась громадная уродливая рука, как и череп, обтянутая белой кожей, с длинными гибкими пальцами, увенчанными перламутровыми когтями добрых два дюйма в длину. Гален содрогнулся, почувствовав прикосновение одного из когтей к своей голове. Затем он ощутил острую боль, пронзившую все его существо, и, немного придя в себя, обнаружил руку скелета, отведенную в сторону. Костистые пальцы сжимали клок волос, выдранный из головы Сорда вместе с лоскутом окровавленной кожи.

— Плохо, — произнесло чудовище. Голос его был глух и нес в себе смрад могильной земли и смерти.

Сорда едва не стошнило. Неожиданно железная хватка ослабла, и он рухнул вниз. Ударившись о засыпанный стружкой пол, Гален некоторое время лежал неподвижно. Руки казались неживыми и какими-то чужими. Откуда-то из глубины зала доносилось рычание Мартина и визг Танту. В уши Сорду назойливо лез чей-то голос, и он вдруг сообразил, что это Ко. Собрав все силы, он заставил себя приподняться на четвереньки, и в этот момент боевой рев Мартина сменился криком ужаса и боли. Преодолевая тошноту и слабость, Гален поднялся.

Чудовище нависло над Мартином. Остальные посетители заведения благоразумно ретировались.