Порочный круг

Но услышала совсем другое:

— Извини, Джер, на этот раз я не шучу. Давно пора остепениться. Может, мне просто все осточертело, кто знает. Во всяком случае, предоставляю тебе сочинить любую самую дикую чушь, специально для всей орды. В ближайшую неделю у меня слишком много дел, чтобы распространяться обо всем направо и налево.

Джерри еще долго стоял в оцепенении после того, как они скрылись в доме. Ив не произнесла ни слова на прощание, а Брент небрежно бросил, что им еще надо собраться.

— Вы что, решили свалить тайком?

— Можно сказать и так. Правда, еще не решили, куда и когда. Но очень скоро. Уезжаем утром, так что будь добр, постарайся на сегодня отвадить от меня всю нашу ораву, ладно?

Джерри пробормотал что-то утвердительное, но теперь, оставшись один, снова засомневался — уж не вздумал ли Брент сыграть чудовищно-жестокую шутку. С этой телкой, да и со всей своей кодлой? Недаром Джерри иногда казалось, что Брент маленько с тараканами, но, с другой стороны, никто не знал, что творится у него в башке.

Жениться на Ив Мейсон? Именно на ней? Все знают, что она сдвинулась на этом адвокате, братце Франси. А как вам нравится та шумиха насчет ее переезда в Нью-Йорк, чтобы заменить Бэбс Барри в крутом утреннем шоу? Черт возьми, всего неделю назад Брент созвал к себе всю шайку, чтобы оприходовать сучонку, да и сам не отстал от других. И подумать только, Джерри не сомневался, что знает Брента Ньюкома лучше, чем кто бы то ни было! Полный пиздец! Но разве можно понять таких людей, как Брент, битком набитых зелененькими, у которых к тому же каждое слово на вес золота? Даже если ты «загорал» вместе с ним на одной военной базе во Вьетнаме.

Брент Ньюком всегда был нелюдимом, одиноким волком, даже среди толпы, в разгар охренительной тусовки. Конечно, в его жизни всегда были женщины, как же без них, а иногда и мужчины. Но в отличие от большинства парней Брент никогда не имел ни близкого друга (если не считать его, Джерри, а сегодня выяснилось, что это далеко не так), ни постоянной любовницы. Даже когда он жил в Европе, где каждому миллионеру для поддержания своей репутации непревзойденного любовника просто полагалось содержать известную кинозвезду или оперную певицу.

С внешностью и миллионами Брента можно выбирать любую! Однако он снимал баб, трахал и тут же забывал. Ему действительно было на всех плевать. Некоторые, особенно ревнивые дуры, чтобы потешить уязвленное самолюбие, распускали слухи о том, что Ньюком на самом деле «голубой», но никто этому не верил — уж слишком много баб оприходовал он, некоторых даже публично, и при этом с огромным удовольствием. Его орудие было всегда готово к бою — совсем как у восемнадцатилетнего юнца.

Так какого же хрена он нашел в этой Ив Мейсон? Ну да, она смотрится, ничего не скажешь, но в наши дни красота — пятачок пучок! Типичный кадр из среднего класса, родилась в каком-то предместье и по пути наверх успела переспать с кучей мужиков. Должно быть, Бренту в самом деле удалось обнаружить в ней нечто этакое, только вот Джерри еще не сообразил, что именно. А, сказано же в писании: «Может ли барс изменить пятна свои?» Так и человек не в силах переделать собственную природу, тем более такой, как Брент. Он ведь тоже не без слабостей и спустя некоторое время возьмется за старое со своей женушкой или без оной.

Джерри, все еще глубоко погруженный в раздумья, направился к своей машине. Неожиданное объявление Брента выбило его из колен гораздо сильнее, чем он был готов признаться. Что ни говори, они были корешами еще со Вьетнама, а Брент даже в дом его не пригласил, козел паршивый!

Но тут, будто пораженный неожиданной мыслью, Джерри ускорил шаг. Блин, почему он не подумал об этом раньше? Ему плывет прямо в руки самая горяченькая сплетня в городе — можно поклясться, никто еще и не подозревает о такой офигенной сенсации! Город?! Черта с два! Вся страна! Весь мир! Потрясная бомба для прессы и телевидения! Настоящая золотая жила! Пожалуй, можно срубить неплохие денежки, и крошка Джерри готов подставить свой карман под зеленый дождик! Может, старый кентяра Брент позволит ему снимать свою свадьбу? И всего-то навсего надо немедленно позвонить в Лос-Анджелес, Эвелин Эдамс. Та будет вне себя от радости, что ей обломился такой кус! Уж ее-то скупердяйкой не назовешь. Всегда щедро отстегивала баксы! Кстати, немного наличных не помешает. Что ни говори, а вечеринки нынче дорогое удовольствие!

Ив всегда считала, что самое страшное в Бренте — жестокость. Не сознательная, рассчитанная жестокость, но бездумная и инстинктивная. Страх, терзавший ее после встречи с Хармоном, вернулся, и теперь она чувствовала, что между ней и Брентом вновь пролегла пропасть.

Ив было нечем заняться — обо всем позаботились, даже о последних сборах, и если бы ей что-то понадобилось, стоило лишь позвонить Джемисону, и он бы все уладил.

Кстати, что подумал Джемисон о последнем капризе хозяина? Или он, как любой робот, предпочитает вообще не думать? Может, именно это и надо, чтобы выжить в обществе человека, которому предстоит стать ее мужем?

Ив нервно металась по комнатам первого этажа, пока Брент, оторвавшись от телефона, не предложил ей транквилизатор. Ив отказалась, и он, философски пожав плечами, продолжал набирать номер за номером. Кому он, спрашивается, звонит? Висит на телефоне целую вечность!

— Необходимо все утрясти перед отъездом, — коротко объяснил он. Что ж, она еще не его жена и не имеет права допытываться, но отважится ли когда-нибудь на это?

Наконец Ив поднялась наверх, легла и включила музыку. Бах — сдержанная, размеренная, успокаивающая мелодия. Наверное, в самом деле следовало принять транквилизатор: это помогло бы взять себя в руки.

Иисусе, что же будет? Зачем она позволила втянуть себя во все это? Конечно, у нее будут деньги, но сама она станет собственностью Брента. Как она его боится! И все закрутилось так быстро! Когда он занимается с ней любовью, Ив по крайней мере ощущает его присутствие. Он безраздельно принадлежит ей, и тогда Ив забывает о своих опасениях. Но в остальное время он слишком равнодушен, безразличен, держится намеренно отчужденно. Невозможно понять, о чем он думает и что замышляет.

Ив прикрыла глаза, но голос Брента бесцеремонно вернул ее к действительности:

— Не спи — еще рано, надо позвонить твоей матери, помнишь?

Ив помнила. И снова задавалась вопросом: что все-таки сказать? Мать, конечно, будет шокирована! Она слишком старомодна и наверняка посчитает, что причина такой спешки — беременность дочери. Но, разумеется, не посмеет спросить прямо. Бедная мамочка.

— Брент, я трушу, может, сначала ты поговоришь с ней? Мамуля сразу решит, что я…

— Беременна? Что ж, беби, вероятно, придется как следует потрудиться, чтобы оправдать ее подозрения?

— Брент!

— Ты так возмущаешься, будто уже сто лет моя жена. Поостерегись, крошка!

Он сел на край кровати, улыбнулся, и Ив неожиданно сообразила, что Брент вообще очень редко улыбается.

— Интересно, сумею ли я когда-нибудь понять тебя? — вырвалось у Ив, и она испуганно зажала рот рукой. Какой кошмар! Неужели она начала думать вслух?

Брент поднял брови. Лицо вновь превратилось в бесстрастную маску.

— Трудно сказать. Иногда я сам в себе не могу разобраться, наверное, потому, что перестал ломать над этим голову много лет назад. Единственное, что я вынес из трехлетних консультаций с психоаналитиком, — надо принимать себя таким, каков ты есть. — Он положил руку на ее крепко сжатый кулачок. — Спокойнее, Ив. Забудь о том, что было.

— Брент…

— Знаю-знаю, у тебя есть достаточно веские причины.

— Дело не только в этом.

Она выпрямилась и взглянула ему в глаза.

— Меня не покидает ощущение, что жестокость — в твоем характере, что ты презираешь людей и общаешься с ними только по необходимости или чтобы использовать для каких-то определенных целей.

Наконец-то она облегчила душу и теперь, высказавшись, опасалась, что на этот раз была чересчур откровенна. Но Брент лишь задумчиво нахмурился.