Страница 21 из 24
- Да, это верно...- Мамедага вспомнил, что в детстве, разведя костер прямо перед Узким тупиком, они прыгали через него и считали, что на свете нет ничего лучше, но им тожеї было не по себе, когдаї после приходилось заливать водой угли, которые шипят как живые.
- Ты Янаргай знаешь? - спросила Месмеханум с новым блеском в глазах.
-ї Янаргай? Нет...
- Даже не слыхал?
-ї Нет.
- Пошли! - И в мгновение ока Месмеханум отобрала у Мамедаги приготовленный им сверток с виноградом, сыром, хлебом.
- Куда?
Месмеханумїї сунулаї подї мышкуї свертокї иї сказала:
-ї Иди за мной.
И Мамедага понял, что девушка, останавливающая ветер, и на этот раз зовет его не в простое место, потому что - и это само собой разумеется - эта девушка сама была не простым человеком, как и эта ночь была не простой ночью, и вообще этой ночью все в мире было не простым; Мамедага пошел за Месмеханум, но она внезапно остановилась в дверях фургона, обернулась и, глядя на деревянного зайца, сказала:
- В него стрелять нельзя.
- Почему? - Мамедага тоже посмотрел на деревянного зайца.
- Такой красивый смешной зайчик... Зачем же в него пулей?..
- А его пуля не берет! К тому же, если выстрелить хорошо, из него другой заяц вылезает.
- Ну да! - Месмеханум, недоверчиво улыбнувшись, Смотрела то на Мамедагу, то на зайца.
- Хочешь, выстрели и посмотри.
-ї Я? Я в жизни не стреляла...
-ї Не стреляла, а теперь выстрелишь. Иди сюда.
Месмеханум положила сверток на табуретку, а Мамедага взял с маленького четырехугольного столика перед стойкой одну из разложенных там винтовок; он одинаково следил за всеми винтовками, и все они - старые и новые - были в полном порядке. Засунув в ствол пулю со щеточкой, Мамедага объяснил:
- Видишь красную точку? Целься в нее.
- Я не умею целиться...
- А сейчас ты отлично выстрелишь.
Месмеханумїї взялаїї винтовку;її прищуривїї одинїї глаз, посмотрела на деревянного зайца, и заяц начал плясать под ее взглядом туда-сюда.
-її Нет, не могу...
Левой рукой ухватив приклад ружья, Мамедага правую протянул вперед поверх ее плеча, положил палец на ее палец на курке и, прижавшись щекой к волосам Месмеханум, прицелился. От черных волос Месмеханум шел удивительный запах. Руками и грудью Мамедага ощущал спину девушки, ее плечи, шею; в этом ощущении было что-то такое, будто он своими руками, своей грудью хотел прикрыть обнаженные руки девушки, ее плечи, как будто ее надо было защищать от кого-то и как будто Мамедага хотел принять на себя удары, готовые обрушиться на кажущееся таким беспомощным, таким беззащитным тело. Сейчас ему казалось, что это тело, это существо в его сильных руках - тело ребенка, существо ребенка, но его правое запястье коснулось груди девушки. Мамедага ощутил округлость, твердость этой груди и вместе с пальцем Месмеханум нажал на курок.
Увидев, как деревянный заяц упал направо, а появившийся из-за него второй заяц упал налево, Месмеханум обрадовано закричала:
- Ура-а! - и, обернувшись, посмотрела снизу вверх в эти голубые глаза. Она впервые видела их так близко, дыхание этого парня опалило ей лицо, и девушка захотела поцеловать его - захотела и поцеловала, вот такая была Месмеханум..,
...Чтобы не скучать одной в квартире, Бикебаджи иногда сдавала комнату, чаще всего молодым девушкам, приезжавшим в Загульбу работать. Но девушки снимали комнату на один-два месяца, а потом убегали обратно в Баку или получали от государства квартиру. Когда Месмеханум училась в девятом классе, у Бикебаджи на квартире жила девушка по имени Гюльзар,- она окончила в Баку библиотечный техникум и получила назначение в загульбинскую библиотеку.
Однажды в полночь Месмеханум мыла на кухне посуду. Все давно спали, только окно Месмеханум светилось. В этот день Месмеханум, посмотрев двухсерийный арабский фильм, вернулась поздно. Фильм произвел такое впечатление, что и после возвращения домой Месмеханум долго не могла прийти в себя. Эта была история из жизни летчика Ахмеда. У Ахмеда была красивая возлюбленная - Хабиба. Уже была назначена их свадьба в приглашены гости. Однако врач Махмуд, который тоже любил Хабибу, в день свадьбы вывел из строя какие-то приборы в самолете Ахмеда, и Ахмед потерпел аварию. Часть лица у него обгорела; Ахмед попал в больницу, но Хабибе ничего не сообщили: он не хотел показаться ей с таким уродливым лицом! Хабиба же думала, что Ахмед изменил ей, бросил ее. Доктор Махмуд пытается силой овладеть ею, но Хабиба выбегает на улицу, бегает по городу, чуть не сходит с ума, попадает в руки воров и картежников... Вдруг Хабиба приходит в себя. Она узнает подробности аварии, происшедшей с Ахмедом, и на дальнем курорте разыскивает укрывшегося от всех героя. После долгой разлуки они обнимают друг друга и целуются. Доктор Махмуд раскаивается в своих поступках и плачет горькими слезами. Он лечит Ахмеда, летчик становится красивым как прежде. Ахмед и Хабиба играют свадьбу, они счастливы. Доктор Махмуд в финале фильма плачет от радости.
Моя грязные тарелки, Месмеханум продолжала думать об Ахмеде и Хабибе со слезами на глазах. Все влюбленные должны любить друг друга, как Ахмед и Хабиба, думала Месмеханум, и тогда доктора Махмуды обязательно раскаются. Внезапно Месмеханум что-то показалось, и, высунувшись из окна, она увидела, как у подъезда целуются парень с девушкой. Это была Гюльзар.
Месмеханум впервые в жизни видела, как парень и девушка обнимаются и целуются не в шутку, а всерьез, не подозревая, что кто-нибудь их увидит в этот поздний час.
Каждую ночь Гюльзар целовалась с этим парнем, прислонившись к косяку двери, и каждую ночь Месмеханум, спрятавшись перед окном кухни, поджидала их. Месмеханум не знала этого парня, он, видимо, тоже был приезжий. Она слышала его мягкий голос, идущий, казалось, прямо из сердца; Месмеханум не разбирала слов, но видела, что сначала парень что-то ласково говорит Гюльзар, а потом они целуются. Гюльзар первой целовала парня, она не ждала, когда он кончит говорить, прерывала его на полуслове. Напоследок Гюльзар целовала его, крепко прижимая к своей груди, после чего поднималась домой, а парень еще некоторое время стоял во дворе и смотрел на окно Бикебаджи.
Месмеханум каждую ночь подглядывала за ними, а потом, засыпая, слушала, как уже ей самой какой-то парень говорил тем же мягким голосом, идущим прямо из сердца, какие-то ласковые слова. И опять Месмеханум не понимала значения этих слов, но все равно они теплом разливались по всему ее телу - и она засыпала.
Но однажды ночью Месмеханум напрасно ждала их, сидя перед своим кухонным окном. Они не пришли, чтобы, как всегда, прислониться к двери. В следующую ночь Месмеханум увидела этого парня - он одиноко стоял у входа во двор и смотрел на окно Бикебаджи. На третью ночь парень не пришел, и в четвертую ночь... Месмеханум решила было, что теперь эта дверь обречена навеки стоять всю ночь без влюбленных, но на пятую Месмеханум вновь услышала знакомые голоса и тайком из кухонного окна посмотрела вниз; в темноте она тотчас узнала Гюльзар, но сразу же поняла, что парень, с которым в этот раз обнималась и целовалась Гюльзар,- это уже другой парень.
Правда, Гюльзар и этого парня целовала, как того, но у Месмеханум вдруг сжалось сердце, и она ушла от окна и села на свою кровать, уставившись в пол: в мире существовала неверность! Слезы капали на ее ноги, и Месмеханум больше никогда не ждала Гюльзар, стоя у окна.
Дни прошли, и месяцы пролетели, но известно, что каждой девушке предназначен свой парень, и на долю Месмеханум выпал Мирзоппа. А потом снова прошли годы, и Месмеханум теперь уже не могла бы припомнить, когда она в последний раз целовала Мирзоппу. И когда Мирзоппа в последний раз целовал ее этого она тоже не могла вспомнить. Водка отбила у Мирзоппы всякую охоту к любви, но, скрывая свою слабость, Мирзоппа упрекал жену:
- Ты бесплодна! Не рожаешь! - будто бы поэтому неделями не подходил к ней.