Страница 10 из 58
Вера, медленно попивая кофе, мысленно раз за разом, возвращалась к их разговору.
Конечно, работа в ШАБАКе полностью отличается от службы, которую могут предоставить Галю в полиции и подруга во многом права.
Трудно возвращаться туда, где тебя знали совсем другим человеком.
Возможно для Галя работа, насыщенная всевозможными сложными коллизиями и зигзагами, требующая полной концентрации воли и ума, больше подходит, но она не хотела оказывать на него давление, пусть он сам дойдёт до этого, хотя…
Вера набрала телефон Наташи.
— Подруга, ты чего, я ведь уже на службе?
Говори быстрей, что хотела!
— Натаха, а ты можешь сделать так, чтобы твой шеф сам позвонил Галю?
— Поняла, позвонит, диктуй его номер мобильного.
— Такой же, как и у меня, только на конце пятёрка.
— Замётано, бай.
Да, Наташа здорово изменилась после того, как побывала в жутком теракте и выкарабкалась из навалившихся на неё кучи болячек.
Она стала намного серьёзней, а особенно, после того, когда устроилась на службу в ШАБАК.
Раннее, интернациональных взглядов девушка превратилась в лютого арабо-ненавистника, посвятив всю свою жизнь борьбе с террором.
Вера сама под воздействием участившихся в Израиле терактов с участием террористов-смертников, начала иногда писать стихи далеко не лирического содержания, два из которых опубликовали даже в русскоязычной газете «Глобус».
Иудея, Самария, сектор Газа…
Отвернулись небеса, мольбам не внемлют.
Сотрясают взрывы вновь святую землю.
Лютой ненавистью выползла зараза
Иудея, Самария, сектор Газа…
Шлют и шлют безумных смертников уроды,
Травят издревле соседние народы.
Ярость пьяная мутит, сжигая разум
Иудея, Самария, сектор Газа…
На земле святой — и щедрой, и богатой.
Расплодились изуверы, «арафаты».
Кровь еврейская пролилась злом экстаза
Иудея, Самария, сектор Газа…
И неужто солнце мира не согреет
Два народа — и арабов, и евреев.
Где скажите панацея от проказы?
Иудея, Самария, сектор Газа…
На охоту вышел зверь…
Смерть невинных — боль живых.
Чья же очередь теперь?
Кровь в глазах безумных, злых
На охоту вышел зверь.
В помутившемся мозгу
Наставленье вожака.
Ищет жертву на бегу,
На взрывателе рука.
Снова в ярости кричим:
Чья же очередь теперь?
Хайфа и Иерусалим.
Ищет жертву лютый зверь.
Стаю бешеных собак
Изведём с лица земли.
Очередь твоя вожак,
Что посеял, то пожни.
— Вера, ты почему такая серьёзная, так сурово брови свела?
Рядом с ней присаживался на стул с чашкой кофе в руке однокурсник Мухамед.
— А, салям алейкум!
Так, задумалась, через неделю начнутся каникулы, надо чем-то толковым заняться и пока не придумала чем.
— Я слышал у тебя через два месяца свадьба?
— Да, тебе, верно доложили, вот, собираемся с женихом подыскать для себя подходящее жильё в центре страны.
— А, правда, что твой жених на инвалидной коляске?
— Мухамед, а тебе не кажется, что это совершенно не твоё, как и других дело и в твоих сочувствиях я абсолютно не нуждаюсь.
И, вскочив на ноги, не добавив больше ни слова, вышла из кафе.
Вера шла в аудиторию, кипя от злости — только в пятницу она под большим секретом сообщила Ривке, что её жених не может сопровождать её на дискотеку, потому что находится в инвалидной коляске.
И, на тебе, вроде были выходные, а эта весть уже дошла даже до Мухамеда.
Перед дверью в аудиторию, прежде чем зайти, взяла себя в руки — вот, дурочка, можно подумать это государственный секрет, что у её жениха ноги не действуют, а у многих других мозги набекрень и ничего, плодят себе подобных.
От этой мысли на лице появилась улыбка и она уже входила в шумную аудиторию без всякой злости на Ривку, что поделаешь, «на человеческий роток не накинешь платок».
В течение дня они несколько раз связывались по мобильному телефону с Галем, совместно оценив преимущество новой техники, попавшей в их руки.
Парень ей сообщил, что не успела их квартира попасть в руки маклера, как у него появилось несколько желающих осмотреть и прицениться к их жилью.
— Веруш, ничего если я маклеру отдам дубликат ключей, чтобы он мог приводить людей, когда тебя не будет дома?
— Можешь, можешь, у меня полный порядок, ведь я в неё, по сути дела, только приезжаю ночевать.
Кухней почти не пользуюсь, сплю в нашей спальне, а в другие комнаты практически не захожу.
Душ и туалет у меня в порядке…
— Веруш, ты чего рапортуешь, как солдат командиру?
— Потому что хочу побыстрей продать эту квартиру и вместе с тобой поселиться в новой, где мы сможем дарить друг другу наслаждения, подобные нашим сегодняшним утренним.
Галь засмеялся довольным смехом.
— Веруш, даже не верится, что это было сегодня, мне кажется, что вечность прошла, так я опять тебя хочу.
— Я сама не могу дождаться момента, когда упаду в твои объятия, но потерпи, мой хороший, ещё пять деньков и я буду только с тобой целых полтора месяца.
Ох, только заниматься любовью в доме твоих родителей мне не кажется хорошей идеей.
— А мы и не будем…
Вера не дала договорить:
— Так я тебе и поверила, станем тереться целыми днями друг о друга и может быть когда-нибудь я тобой отзавтракаю.
Молодые люди залились смехом.
— Нет, моя красавица, после празднования Рош-а-шана, мы уезжаем с тобой на десять дней в гостиницу на Мёртвое море.