Темное удовольствие

Между ними повисла пауза, и запах роз усилился.

– Почему ты так уверен? – Вопрос прозвучал немного резко.

Рейес пожал плечами.

– Хочешь, я расскажу, что на самом деле произошло? – Резкий тон Люсьена смягчился, и в нем прозвучало ожидание. И страх? – Ты отправился следом за Аэроном, в надежде защитить девушку.

Девушка. Аэрон похитил девушку. Новые боги, титаны, приказали Аэрону убить девушку. Рейес лишь раз взглянул на эту девушку, и ее образ заполонил его самые смелые фантазии, раскрасил его поступки и превратил его во влюбленного дурака.

От одного взгляда на нее его жизнь изменилась, и не в лучшую сторону. И все же, когда Люсьен позволил себе не произнести ее имя, он ужасно разозлился. Рейес желал эту девушку так же сильно, как желал, чтобы на его голову обрушился молот. Для демона Боли это было уже что-то.

– Итак? – потребовал продолжения Люсьен.

– Ты прав, – произнес Рейес сквозь сжатые губы. «А почему бы во всем не признаться?» – внезапно подумал он. Его охватило душевное смятение, и все попытки сохранить самообладание лишь усиливали беспокойство. Но не может быть, чтобы друзья возненавидели его сильнее, чем он сам ненавидел себя. – Я отправился за Аэроном.

Признание повисло в воздухе, тяжелое, как кандалы, и он умолк.

– И нашел его.

– Да, нашел. – Рейес распрямил плечи. – И… уничтожил его.

Камни захрустели под ногами Люсьена, когда он медленно направился вперед.

– Ты убил его?

– Хуже. – Рейес по-прежнему не оборачивался. Он жадно вглядывался в ожидавшую его пропасть. – Я похоронил его.

Шаги резко оборвались.

– Ты похоронил его не убив? – В голосе Люсьена прозвучало недоумение. – Не понимаю.

– Он собирался убить Данику. Я увидел муку в его глазах и понял, что он этого не хочет. Я ранил его, чтобы остановить, и он поблагодарил меня, Люсьен. Поблагодарил. Он умолял меня остановить его. Умолял отрубить ему голову. Но я не смог этого сделать. Я занес над ним меч, но просто не смог. Поэтому я отправил Кейна за цепями Мэддокса. Зная, что они больше не нужны Мэддоксу, я приковал Аэрона этими цепями в подземелье.

Рейес когда-то был вынужден каждую ночь приковывать Мэддокса к постели и, исполняя наложенное проклятие, обречен протыкать своего друга насквозь шесть ужасных раз, зная, что воин очнется утром и ему придется снова убивать его. «Такой я друг».

Спустя столетие Мэддокс стал смиряться с проклятием. Однако его по-прежнему необходимо было сдерживать. Одержимый демоном Насилия, Мэддокс нападал без предупреждения. Даже на друзей. И, обладая невероятной силой, мог в считаные мгновения разорвать сделанный руками человека металл. Поэтому они забрали цепи, выкованные богами, которые не под силу было разорвать даже бессмертному и можно было открыть лишь специальным ключом.

Как и Мэддокс, Аэрон был бессилен против этих цепей. Вначале Рейес противился тому, чтобы заковывать в них своего друга, не желая отбирать у воина свободу. Печально, но, как и в случае с Мэддоксом, их использование стало необходимостью.

– Где Аэрон, Рейес? – В тоне вопроса прозвучало жесткое требование, исходившее от властного мужчины, привыкшего получать все, что пожелает и когда пожелает. Мужчины, убежденного в том, что при любой задержке результатом станут тяжелые последствия.

Рейес не был напуган. Он просто ужасно не хотел разочаровывать этого воина, которого любил, словно брата.

– Этого я тебе не скажу. Аэрон не желает, чтобы его освобождали. – «А даже если бы и хотел, не думаю, что я освободил бы его».

В этом и заключался корень проблемы.

Между ними снова повисла напряженная пауза.

– Я и сам могу найти его. Ты ведь знаешь.

– Ты уже пытался, и ничего не вышло, а иначе ты бы не пришел сюда. – Рейес знал, что Люсьен мог посетить мир духов и отыскать след человека в мире живых. Однако иногда след исчезал или становился неразличимым.

Рейес подозревал, что нечто подобное произошло со следом Аэрона, потому что Люсьен был сам на себя не похож.

– Ты прав. Его след обрывается в Нью-Йорке, – мрачно признал Люсьен. – Я мог бы продолжить поиски, но это займет много времени. А время сейчас дорого для каждого из нас. Уже и так прошло две недели.

Рейес прекрасно об этом знал, чувствуя, как за эти две недели на его шее словно затягивается петля и неприятности следуют одна за другой. Охотники, их главные враги, сейчас разыскивали ларец Пандоры, надеясь использовать его для того, чтобы извлечь демона из каждого воина, уничтожить человека и запереть зверя.

Если воины хотели выжить, то должны были найти ящик первыми.

Его жизнь была полна беспокойства, но он не был готов навсегда распрощаться с ней.

– Скажи, где он, – потребовал Люсьен, – я привезу его в крепость. И заточу в подземелье.

Рейес фыркнул:

– Он уже однажды сбежал. И может сбежать снова. Думаю, даже цепи Мэддокса не помогут. Жажда крови дает ему невиданную силу. Лучше пусть остается там, где он сейчас.

– Он твой друг. И он один из нас.

– Но он уже не тот, что прежде, и ты это знаешь. Большую часть времени он не осознает, что творит. Он убил бы и тебя, если бы ему представилась возможность.

– Рейес!..

– Он уничтожит ее, Люсьен.

Ее. Данику Форд. Рейес видел ее всего несколько раз, почти не говорил с ней и все же желал ее каждой клеточкой своего существа. Он не мог понять, что с ним происходит. Он источал тьму, она – свет. Он нес в себе страдание, она – невинность. Он совсем ей не подходил и все же, когда она смотрела на него, ощущал, что все так, как и должно быть.

Рейес не сомневался, что в следующий раз, встретившись с ней, Аэрон безжалостно убьет ее. И ничто его не остановит. Аэрону приказали убить Данику, а вместе с ней ее мать, сестру и бабушку, и он был бессилен перед властью богов, как и все остальные. Он выполнит приказ.

Рейес ощутил горячий прилив ярости и взглянул на камни внизу, чтобы успокоиться. Поначалу Аэрон устоял перед злой волей богов. Он был… нет, он оставался хорошим человеком. Но с каждым днем его демон становился сильнее, и голос, звучавший у него внутри, делался громче, пока полностью не затмил разум. И теперь Аэрон стал демоном Ярости, который жил у него внутри. Он подчинился. Перестал быть собой. Пока те четыре женщины не умрут, он будет охотиться и убивать.

Кроме того, во временном убежище Даники четырнадцать дней четыре часа и пятьдесят шесть минут назад осталась крохотная часть Аэрона, которая помнила о его преступлениях. Крохотная часть его души, которая ненавидела того, кем он стал, и больше всего на свете желала смерти. Желала положить конец мучениям. А иначе зачем Аэрон попросил Рейеса убить его?

«А я отказал ему». Рейес не мог заставить себя причинить вред другому воину. Больше ни за что. И все же, какой монстр мог бросить своего друга страдать? Друга, который сражался за него, убивал ради него? Любил его?

Должен быть способ спасти и Аэрона, и Данику, в тысячный раз подумал он. Рейес провел бесчисленное количество времени, размышляя над этим, но так и не нашел ответа.

– Ты знаешь, где девушка? – резко спросил Люсьен, прерывая его раздумье.

– Нет. – Это была правда. – Аэрон нашел ее, я нашел Аэрона, и между нами произошла схватка. Она убежала. Я не стал ее преследовать. Теперь она может быть где угодно. – Так будет лучше. Он понимал это и все же по-прежнему отчаянно желал узнать, где она, чем занимается… если еще жива.

– Люсьен, приятель, что ты так долго?

Услышав еще один голос, Рейес наконец обернулся.

Парис, одержимый демоном Разврата, стоял рядом с Люсьеном. Оба мужчины, прищурившись, разглядывали его. Сияние багрово-красной луны рассеивалось вокруг них, не касаясь, словно боясь коснуться зла, которое даже ад был не в силах держать в себе.

Однако бессмертный Рейес ясно видел их в темноте.

Парис был самым высоким среди них, с разноцветными волосами, смертельно-бледный и такими прозрачными голубыми глазами, которые не в силах был бы вообразить себе ни один поэт. Смертные женщины находили его очаровательным, неотразимым, бросаясь в его объятия и умоляя об одном лишь прикосновении, о горячем поцелуе.