Страница 21 из 22
Несмотря ни на что, жизнь продолжалась. Появились новые вводные от Аксиньи.
- Привет, Тоха! - прозвучал из смартуотча слишком жизнерадостный голос Димы. - Как сам?
- Потихоньку, дружище! Что нового?
- Аксинья объявилась. Есть тема для поиска, - и замолчал, выжидая. Было слышно, как он тихонько сопит, - в его исполнении, явный признак озабоченности.
- Что, снова диваном все батоны отдавил? Или, стряпней своей благоверной уже сыт по горло?
- Скажешь такое! - возмутился Дима. - Тебя бы так кормили!
- И не говори! - согласился я. - Хочешь, расскажу, как все было?
- В смысле?
- В прямом. Почему ты долго не сидишь дома, и благодаря этому, считаешься одним из лучших поисковиков?
- Ну ладно, давай, - нехотя согласился он, польщенный моей двусмысленной похвалой.
- В общем, так. Сначала, после твоего возвращения, Люба переживает, глядя на явившегося домой доходягу.
Она: Бедненький ты мой! Как ты похудел, покушай, любимый, борщика вкусненького, свеженького! Колбаски еще возьми!
Ты: Да ты что, дорогая! Это же много! Отсыпь, пожалуйста, половину! Я столько не съем! Я же не бегемот! Отвык уже!
Она: Кушай, кушай, миленький! Одна кожа да кости остались! Смотреть не на что!
Ладно. Просит, - сделаю!
На следующий день, - то же самое.
Через месяц.
Она: И куда в тебя только, столько влазит, проглот? Ешь и ешь, не переставая, как бегемот, честное слово! Лопнешь же скоро! Пузо уже, ни в одни джинсы не впихивается!
Ты: Я же просил насыпать поменьше!
Дима ржет в ответ:
- Тебе-то откуда знать? Ты же холостяк! Хотя, прав на все сто!
- Чего тут знать? Хрен ты им угодишь! То, не так сидишь, то, - не так свистишь. Проходили. Давай, колись, в чем залипуха?
- В смысле? - Дима снова сделал вид, что не понимает.
- Опять же, - в прямом, - ответил я, раздражаясь, - и не говори мне, что ее нет! Сопишь как паровоз, каждый раз, когда проблемы нарисовываются!
- А-а! Так ты об этом! - неискренне радостно воскликнул он. - М-м. Я пока сам не понимаю, будут проблемы или нет, но. Скорее всего, - да, будут.
- Чего она тебе сказала? И, пожалуйста, дословно.
- В общем так. Позвонила Аксиньюшка, - я машинально отметил про себя это его нежное: "Аксиньюшка!".
- Ночью, часа в три. Еле-еле, от сонных расспросов Любки отбился, соврал - мол, ребята по-пьяни, из клуба звонят, в ванную ушел разговаривать, чтобы та не слышала.
А дословно, опустив ветхозаветные приветствия прекрасной ведуньи, звучит так: "Скоро Ферда семилистная, в месте проклятом расцветет. Такое происходит всего лишь один раз в тысячу лет. Знакомцы ваши заклятые, на Лешозере встреченные, знают о том, и готовятся, как и в прежние времена. Местный люд их, уырками кличет, и боится, совсем не зря, прохода они простому человеку не дают, притесняют всевозможно, коли встретятся. На нас надежа одна, что не попустим ворогу.
Мол, дела наши, воинов и заступников за землю родную, по возврату "Петли Свентовида", иерархам ведомы, за что ими благодать Перуна на нас призвана, и хранить, и ограждать от демонов пришлых будет".
Я спросил ее, - что это за Ферда такая?
"Раз в тысячу лет расцветает на Воттовааре цветок диковинный. Тот, кто сорвет его во время полного цвета в полную луну, получит вечную жизнь и власть". И добавила, словно мысли мои прочитав: "Вы, с товарищем твоим, не сорвете его. Мне то ведомо. А демонов темных, бесноватых, допустить к нему никак нельзя!"
- У них, что? - не понял я. - В Белом Братстве, за цветочком и приглядеть-то некому, кроме нас? Как же они, все предыдущие тысячи лет управлялись? И, какая там петля?
- Свентовида. Та цепь, Корком разрубленная, - пояснил он, и добавил: - Думаю, - так и управлялись! Они же там, в Белом Синклите, не витязи и не ратники. Они - иерархи, хранители традиций и духа славянского. Хотя, наверное, постоять и за себя, и за землю свою смогут. Только, стоит ли им боронить от врага землю, не нужную самому народу, на ней живущему? Вот и ищут они тех, кто защитниками стать не побоится, и тихую славу победы скромно на себя взять, и громкое порицание поражения принять всеприлюдно.
- А мы с тобой получаемся, типа Ильи Муромцы? - скептически отнесся я к его патриотической подаче.
- Типа, да, - не стал отрицать он. - Только не больные и немощные, да на печи. И до возраста Христа, нам еще дожить надо.
- А Светлые Иерархи, типа - "калики перехожие", не на ноги, так на путь истинный поставили, да?
- Ну, да! Точно! Так оно и было! Интересно, надо в следующий раз будет спросить у Аксиньюшки, - не Илья ли в тот раз, Ферду от демонов боронил?
Во, как проняло пацана! Осталось только третьего богатыря найти, и можно картину писать. "В дозоре". Каждый витязь на своей "Ниве-Арктика" со срезанным автогеном верхом, и биноклем.
- И когда по коням? - поинтересовался я под впечатлением.
- Так, это... - замялся он. - У меня все готово. Можем, хоть сейчас!
- Больно ты быстрый! - не согласился я. - Хватит мне и прошлого раза. Пока не изучу вопрос досконально, никуда не поеду! Штабные карты тех мест есть?
- Ну, ты спросил! Конечно! - обиделся предводитель местных поисковиков. - Генштабовские пятьсот метровки, шестьдесят третьего года. Новее, более крупного масштаба, нет. Все засекречено. Есть еще двести пятидесятки РККА(3), сорок второго года.
- Хватит и таких, с головой. Тащи все, а я пока в Инете покопаюсь, в общем плане.
Дима отключился, а я полез в сеть, погуглить. Интересно, - Гугла давно нет, а прикольное выражение осталось! Нагуглю сейчас полные штаны, вот смеха-то будет!
Информации по истории Воттоваары оказалось достаточно, как и легенд. Особо меня заинтересовал неудачный поход Первой партизанской бригады Карельского фронта в составе шести отрядов, под командованием майора И. Григорьева, предпринятый сто лет назад.
Дима задерживался и, пользуясь выработанными мною навыками скорочтения, я успел осилить "За чертой милосердия", Д. Гусарова, и "Карельский фронт: тайны лесной войны", К. Гнетнева, поразившись череде фатальных неудач, преследовавших бригаду все пятьдесят семь дней похода. Из шестисот сорока восьми партизан, - почти четыреста пятьдесят, погибли, утонули, пропали без вести. Было, и своих раненых бросали. Финны же, - наших добивали, чтобы не возиться. Сандружинниц, попавших в плен, сначала насиловали, а уже потом убивали. Восемьдесят партизан умерли от голода. Пройдя по холодным сопкам, (снег в том, 1942 году, выпадал даже в июне) и болотам, около шестисот километров, на встречу с нашими пограничниками вышли только сто тридцать.
Но, читал я эти эмоционально тяжелые книги не зря. Посудите сами:
Вот, что пишет Константин Гнетнев.
"Поход бригады оставил много загадок. До конца неясна изначальная его цель. Для чего в тыл противника было направлено соединение из 648 бойцов? На разгром штаба 2 армейского корпуса в Поросозере и 7 армейского корпуса в Кондпоге, как обозначалось в приказе?
"Нависнуть с севера над единственной финской дорогой, соединяющей Масельгское направление фронта с Поросозером и тылами" - как об этом, со слов Д.Я. Гусарова, сообщил начальнику Штаба партизанского движения С. Я. Вершинину начальник разведотдела фронта полковник Поветкин? Что характерно, сообщил только 26 июля, то есть спустя месяц после выхода бригады в поход. Или у бригадного похода была иная, вовсе не тактическая, а стратегическая цель...
Были у верховного командования такие планы или их не было, и мы имеем дело с мифами, нам еще предстоит узнать. Может быть, ничего подобного в реальности и не существовало..."
Но, самое интересное, заключалось в том, что главные и решающие события происходили на высоте 264.9, всего в пяти километрах от Воттаваары, к восточному склону которой, ушла перед прорывом, в котором погиб комбриг Григорьев, часть отряда "Боевые друзья". Один взвод, отправленный наводить переправу через реку Тяжа.