Синица в руках

Вещи были собраны еще со вчерашнего дня, оставалось бросить подаренную ему спецовку в пустой пластиковый чемодан, но это завтра, сегодня она ему еще понадобится, почему-то не хотелось в последний день выделяться, в голове прокручивалось вчерашнее предупреждение этого странного субъекта, нечеткие намеки Сан Саныча. Он лег на кровать и закрыл глаза. Откуда-то снизу поднялись воспоминания о Кристине, не отозвавшиеся в его душе даже малейшим звуком. Он понимал, что эти отношения надо было заканчивать сразу же, после ее обтекаемого отказа. Хм, обтекаемого, верное слово, так точно отражавшее всю ее. Он подумал о своем друге, который, когда-то и познакомил их, в голове тут же сопоставились факты, дружеские приходы Коли к Кристине, дружеские ли? Игорь поморщился от мысли, что у него довольно странные друзья, хотя он сам тоже не особо. Он спокойно и рассудительно, как бы со стороны, оценил себя, да ни чем не лучше, но все же потаенное чувство обиды все нарастало в нем, не то, чтобы ему хотелось вернуть их отношения, нет, было просто обидно от этих гнусных игр, наверное этим он отличался от них.

Игорь достал телефон и долго смотрел на фотографию Катин, ее лицо горело от лучей прорвавшегося солнца, слегка косые глаза сузились до маленьких щелочек, из-под которых выбивался тот озорной огонек, который так ему нравился. А может он и его придумал? Как придумал для себя отношения с Кристиной и друга Колю? Пускай! Он любовался ею, сощуренными глазами, тонкими острыми скулами, ровным, прямым носом, полураскрытый рот застыл в улыбке, жадно манящей негой поцелуя нежных алых губ.

"Вот дурак!" - вслух воскликнул Игорь, откладывая рядом телефон и понимая, что давно уже не ощущал этого забытого с солнечного студенчества томительного чувства влюбленности, подогретого неопределенностью ее решения, ее чувств. Сейчас все переносилось легче, чем тогда, когда душа буквально разрывалась от обилия чувств, когда сердце, руки, ноги - весь он был готов на все, лишь бы добиться хотя бы тайного, брошенного как бы случайно, благожелательного взгляда самой прекрасной девушки в мире! Да что там в мире, во всей Вселенной, будь она в тысячу раз больше той, чем представления даже самого сумашедшего ученого!

Он вскочил и бросился к окну, чтобы впустить холодного воздуха. В памяти всплывали все предыдущие несчастные влюбленности, вспоминался и он. Ведущий себя как дурак, не понимавший, оглушенный гормонами, простых вещей и напрочь портивший все, руша хлипкие мостики его избранниц, которые они строили для него к себе. Нет, они не были похожи на Катю, нет, абсолютно не похожи, возводя ее в непоколебимый абсолют, он знал, что все может быть лишь его воображением, он сам придумал себе все это! Пускай так и будет, не в первый и не в последний раз! Но сердце ему уже сигнализировало, что это будет последний раз.

Ему далось выпросить у неприветливого служащего общежития утюг, и потертую засаленную гладильную доску, подкупив его нетронутой пачкой печенья, на которое он уже смотреть не мог. Постиранная накануне рубашка плохо проглаживалась, топорщась от неровно сложенной на доске простыни. Чисто выбритый, густо пахнущий одеколоном, Игорь придирчиво оглядывал свое лицо, осунувшееся за последние две недели. Серые мешки под глазами, нос, больше чем требовалось бы, вытянутое лицо, не урод, но и не красавец.

Ровно в шесть вечера он стоял на том же месте, теперь уже не отворачиваясь от входа в корпус, стойко перенося резкие порыва ветра, бьющие прямо в лицо.

- Ай, опять ты спиной к даме! - воскликнула Катя, подойдя снизу с двумя большими пакетами.

- Опять ты меня подловила, - Игорь принял у нее пакеты и вопросительно посмотрел.

- Пойдем, что стоишь? - удивилась Катя, потянув его за рукав в сторону корпуса.

- Блин, вот лопух, - с легкой досадой произнес Игорь. - Стоило бы догадаться, а так с пустыми руками, нехорошо.

- Ничего, я же тебя не предупреждала, - успокоила его Катя. - Давай быстрее.

Ее комната находилась на третьем этаже. Ночная смена уже отправилась, а дневная еще не вернулась, общежитие было пустынным, где-то далеко гремел телевизор.

- Заходи, - Катя открыла дверь и первой юркнула в комнату.

Она была такой же, те же четыре кровати, из которых занято было две, а на остальных ровными кучками были сложены вещи. Но в отличие от его комнаты, здесь стоял волнующий запах женской комнаты, чувствовалось присутствие двух совершенно разных женщин.

Катя буквально выпрыгнула из безразмерной куртки и ватных штанов полукомбинезона, оставшись в мягком, слегка обтягивающем трикотажном костюме, намекавшем на тонкую талию его обладательницы, стройные ноги и волнующую округлость маленьких ягодиц. Катя ему казалась совсем маленькой и походила на школьницу.

- Давай пакеты! - одернула она его нескромные взгляды, явно довольная его интересом. - Раздевайся и мой руки.

Он послушно разделся, оставшись в белоснежной рубашке и темно-синих джинсах. Катя улыбнулась, оглядывая его, но промолчала, кивнув на дверь ванной. Раковина была вычищена до блеска, все вокруг пахло чистотой и задушенным парфюмерными отдушками хлором.

- У тебя очень приятно, - нашел неуклюжий комплимент Игорь, садясь на указанное ему место за столом. Катя бросила на него благодарный взгляд, сейчас ее глаза не были такими узкими, едва-едва выдавая национальную принадлежность одного из родителей.

- Ну, это не только моя комната. Нас тут двое живет, к счастью.

- Для меня - это твоя комната, - безапелляционно сказал Игорь. - Это изумительно!

Он с восторгом смотрел на стол, уставленный тарелками со всевозможными салатами, как ей удалось из столь скудного ассортимента местных чипков соорудить такое роскошество. После многих недель питания в заводской столовой, организм ликовал, при виде домашней еды.

- Ну ты меня совсем захвалил, - рассмеялась Катя, добрым, солнечным смехом, который бывает у настоящих хозяйки, смущенной похвалой, но так в ней нуждающейся.

- Нет, все честно. Я в настоящем восторге.

- Да ладно, будто тебе жена не готовит, а? - Катя бросила хитрый взгляд, ловя реакцию его лица.

- У меня нет жены, да и не планируется, - пожал плечами Игорь, не выдав лицом и тени лукавства, он себя именно сейчас так и ощущал. В душе росло чувство неистощимой любви, не требующей сразу же взаимности, но подталкивающей его прямо сейчас бросить все цветы к ее ногам. Он засмеялся.

- Что смешного? - недоуменно возмутилась Катя.

- Да ничего, я себя ощущаю зеленым студентом, вот и смеюсь над собой.

- А сколько тебе лет?

- Много, целых тридцать два года.

- Да ну, это разве много. Много лет мне.

- А сколько тебе лет?

- Вообще-то воспитанные люди у дамы возраст не спрашивают.

- Можно я будут немного невоспитанным? Так сколько же?

- Тридцать, - Катя расхохоталась. - Старушка уже.

- Вовсе и не старушка, - пожал плечами Игорь.

- Старушка, меня так бабушка называет. Ей все не дает покоя, что у меня нет мужа, и деток еще не нарожала. Она меня воспринимает как инкубатор.

- А как воспринимаешь себя ты?

Катя наконец закончила с приготовлениями и села рядом. Она пристально посмотрела в его глаза, гипнотизирую своими серо-голубыми озерами.

- А с какой целью интересуешься? - она резко отвернулась, неестественно отшучиваясь.

- С прямой. Может, я жениться хочу?

- Да ну! - она бросила слегка презрительный взгляд на него.

- Знаю я ваших, московских.

Игорь возмущенно прокашлялся, не ожидая такого выпада. Катя, чувствуя свою излишнюю грубость, положила ему на тарелку кушанья и ласково дотронулась до его руки.

- Не сердись, сам же знаешь, как мы к вашим относимся, вот и вырвалось. Давай есть, а? А то я не обедала, все готовила и готовила! - она игриво блеснула глазами, подтолкнув его свой ногой. - Давай, хватит дуться.

- Действительно, надо есть, - согласился он, с удовольствием принимаясь за предложенное угощение.

Вдвоем они умяли почти все, что было на столе. Катя ни на шаг не отступала от него, но, в отличие от себя, он даже не заметил, что у нее хоть на чуть-чуть надулся живот, хотя его ремень уже просил пощады.