Страница 2 из 30
Деформация книжного бизнеса заключается в образовании крупных производственно-коммерческих монополий, контролирующих различные сегменты книжного рынка – например, сегмент учебной литературы или сегмент общедоступной книжной розницы. Монополизация ведет к росту цен и свертыванию выпуска интеллектуальных изданий. Вероятно, сохранятся в ближайшие годы несколько десятков издательств, относящихся к уровню среднего бизнеса и занимающих ниши книжного рынка, еще не захваченные монополиями, а также многочисленная россыпь малого бизнеса и издательских подразделений различных учреждений, предприятий, вузов и т. д. Но нет гарантий, что будут присутствовать на российском рынке независимые издатели, руководствующиеся не корыстными расчетами, а просветительскими и гуманистическими идеалами. Напрашивается сочетание рынка с государственным регулированием. Рынок успешно удовлетворяет платежеспособный спрос на произведения массовой культуры, но он не в состоянии способствовать гуманизации общества и возвышению духовных потребностей личности. Здесь «нерентабельное» книгопроизводство нуждается во внерыночной государственной поддержке. Однако наше государство не спешит поддержать интеллигента-книжника. Исполнительный директор Ассоциации интернет-издателей Владимир Харитонов, задавшись вопросом, «какими словами можно сказать о том, что происходит с российской книжной индустрией», предложил на выбор два диагноза: катастрофа или системный кризис[9]. Хочется надеяться, что российская библиосфера переживает кризис, пусть даже системный. Ведь кризис, как известно, ассоциируется с тяжелым переходным состоянием, ведущим к улучшению или ухудшению состояния больного, а катастрофа – это летальный исход.
3. Глобальное бремя знания. Интернет уже сегодня обеспечивает библиографический поиск и электронную доставку релевантных запросам документов более полно и оперативно, чем традиционные библиотечно-библиографические учреждения. «Автоматические библиографы» способны обеспечить в массовом масштабе и со сравнительно небольшими экономическими затратами индивидуализированное (дифференцированное) распределение новых информационных поступлений (сигнальное информирование) между тысячами абонентов. Беда в том, что количественный рост информационных потоков не уменьшает, а увеличивает информационную нагрузку на отдельного человека, которая давно превысила гигиенические нормы.
Получается парадоксальная ситуация: автоматизация информационного поиска не облегчает, а напротив, усугубляет кризис текущего информирования. Как разрешить этот парадокс? Единственный выход: вновь обратиться к компьютерной технике, способной, как известно, решать такие задачи, которые не под силу человеческому интеллекту. Д.И. Блюменау справедливо заметил: «Одна из важнейших задач, которая ждет своего решения, заключается в том, чтобы передать компьютеру процедуру автоматического свертывания входного потока документов с целью формирования пакетов самостоятельных фрагментов, упорядоченных по тематике и их аспектной принадлежности. Образовавшаяся в результате такого свертывания база знаний будет информационной основой для формирования различных синтезируемых документов типа дайджестов, квазиобзоров, квазиконспектов и квазихрестоматий»[10]. Допустим, алгоритмически синтезированные «квазивторичные документы» избавят референтов от трудоемкой работы по реферированию и аннотированию первоисточников, но как избавить реципиентов от чтения «многопудовой квазиинформации»?
Гораздо сложнее преодолеть кризис ретроспективного поиска, заключающийся в том, что «мы не знаем, что мы знаем». В принципе, можно обеспечить контроль содержания оцифрованных фондов библиотек и архивов. Интеллектуальный робот-библиограф на основе информационно-поисковых тезаурусов сможет обнаружить все концепции (гипотезы, теории, законы), относящиеся к данной тематической области. Но исключить волнующую ученых ситуацию, когда «гениальные открытия сделаны, опубликованы и похоронены в фондах библиотек», таким путем не удастся, поскольку о степени гениальности открытия могут судить только люди, а никак не интеллектуальные компьютеры. Учитывая чрезвычайную сложность автоматизации семантических процессов, следует признать, что суть дела заключается не в имитации информационными технологиями продуктов человеческого интеллекта, а в разумном сочетании человеческих возможностей и возможностей техники. Конечной истиной развития аналитико-синтетической переработки информации является человеческое творчество, обслуживать которое призвана мощь компьютерной техники. При этом гордое человечество вынуждено согласиться с невозможностью разрешить кризис информации без использования потенциала интеллектуальной робототехники.
Удручают поистине необозримые пространства оцифрованной информации. Самые приблизительные подсчеты указывают ориентировочную цифру – более чем 2500 эксабайтов данных, расположенных на серверах по всему миру (1 эксабайт = 1018байт). Подсчеты специалистов показывают, что если перевести эти данные в книжный формат, то можно покрыть территорию США или Китая 100 слоями книг. Где хранить эти массивы? Как в них ориентироваться? Неизвестно. Львиную долю этих «книг» образуют аудиовизуальные записи, метеорологические и космические данные, курсы акций, прочая бизнес-информация, и нужно каким-то образом их упорядочить, ибо в постиндустриальном обществе информационный коллапс будет равнозначен социальной катастрофе. Непосильное бремя информации, которое стремительно увеличивается, становится глобальной проблемой современности, наряду с проблемами разоружения и предотвращения ядерной войны, угрозами терроризма и наркомании. Теперь в этот роковой ряд приходится включать и глобальный информационный кризис. Каким способом можно его разрешить? Невозможно сократить производство информации и знаний, нельзя последовать совету грибоедовского Фамусова: «уж коли зло пресечь, забрать все книги бы да сжечь». Единственный разумный выход – разработать новые эффективные средства и методы аналитико-синтетической переработки информации, в полной мере использующие мощь информационной техники. Здесь нужны нетривиальные творческие решения, и вполне вероятно, что многовековой опыт библиотечных классификационистов и трудолюбивых библиографов найдет применение при разработке глобальных информационных систем, избавляющих человечество от непосильного бремени знания.
4. Свертывание библиосферы. Без официального афиширования, но достаточно последовательно в стране осуществляется политика свертывания библиотечных сетей. Испарились сети партийных и профсоюзных библиотек, серьезно пострадали отраслевые и территориальные системы научно-технических библиотек, продолжается демонтаж централизованных библиотечных систем. Единственным крупным вкладом в библиотечное строительство стало открытие в мае 2009 года Президентской библиотеки имени Б.Н. Ельцина. Необходимой инфраструктурой библиосферы является книжная торговля, служащая посредником между издательством и потребителями книжной продукции, включая библиотечную сеть, информационные службы и читательскую массу. Товарная продукция, поставляемая издательствами на книжный рынок, должна пользоваться платежеспособным спросом, в противном случае книгоиздательский институт лишается средств к существованию. Книготорговый социальный институт не только коммерческий посредник, но и один из индикаторов общей культуры общества. Об этом свидетельствуют факты: если в Советском Союзе во времена перестройки насчитывалось более 60 тысяч книжных магазинов и киосков, то в современной России существует меньше одной тысячи книготорговых учреждений на 146 миллионов населения. В то же время во Франции один книжный магазин приходится на 18 тысяч жителей, в Германии – на 17 тысяч.
Детальные данные относительно динамики изменения сети общедоступных библиотек в 2012–2015 гг., собранные сотрудниками РНБ, выглядят следующим образом[11]. На 1 января 2016 г. насчитывалось 43,3 тыс. библиотек, из них 256 центральных библиотек субъектов федерации, 36,6 тыс. муниципальных библиотек и 6,5 тыс. библиотек – структурных подразделений культурно-досуговых учреждения (КДУ) и других организаций. В сельской местности числятся 34,3 тыс. библиотек, что составляет 79 % от общего количества библиотек Министерства культуры. В течение последних трех лет темпы закрытия общедоступных библиотек нарастают. Из общего числа потерь за три года (1902), на 2015 год приходится 1113 библиотек, в том числе около 700 сельских, которые ликвидируются по причинам недостатка финансирования и малочисленности сельского населения. Во многих регионах ухудшение библиотечного обслуживания происходит из-за передачи библиотек в состав КДУ, где они превращаются в пункты выдачи литературы и утрачивают библиотечные кадры. Отмечается следующая закономерность: сначала сельская библиотека преобразуется в пункт выдачи, а затем этот пункт закрывается. Правда, параллельно идет процесс возвращения некоторых библиотек из клубной сети в библиотечную сеть. Реорганизация и сокращение общедоступной сети происходит и в городах. Так, в Москве библиотеки-филиалы ЦБС преобразованы в отделы, и вместо 453 библиотек их стало 278. Отмечается также устойчивая тенденция сокращения числа центральных библиотек, занимающихся библиотечно-информационным обслуживанием особых групп пользователей – детского и юношеского возраста, слепых и слабовидящих.
9
Харитонов В. Катастрофа или системный кризис? // Университетская книга. -2015. Октябрь. С. 72–73.
10
Блюменау Д.И. Информационный анализ / синтез для формирования вторичных документов: учебно-методическое пособие. – СПб: Профессия, 2002. С. 186.
11
Аврамова М.Б. Библиотечная сеть: куда идем? // Библиополе. – 2015. № 9. С. 2–5; Она же. Муниципальная сеть: реструктуризация реальная и иллюзорная // Библиотека. – 2015. № 11. С. 2–6; Она же. Региональная политика: библиотечные полномочия и сетевые трансформации // Информационный бюллетень РБА. – 2015. № 75. С. 7—11.