Страница 7 из 29
Затем мы практически отвергли Бога, забыли о душе и духовности, уверовали в «божественные» возможности разума и связанного с ним познания. Превратили разум в «самодержавного властелина», главенствующую силу жизнедеятельности людей. Убедили себя, что нужно жить не по любви и совести, а по уму и только по уму. В итоге мир стал таким, какой он есть, из рая превратился в ад.
Свойственная разуму тяга к внешним эффектам, расчетливости, выгоде, жизненному успеху оказалась более привлекательной для земного мира, чем то, что издают духовные струны в человеке, призывая к совестливости, непритязательности, жертвенной любви. Духовность и рациональный подход, как правило, оказываются несовместимыми в жизни. Нельзя удержать в единой согласованно действующей упряжке живущую сердцем «трепетную лань» и напористого, лживого мозгового монстра; по сути – божественное и дьявольское. Попытки создать подобную упряжку ведут к тому, что лидером становится более настырный и бесцеремонный в этой паре. Желание жить «по-умному» входит в противоречие с исходной потребностью людей жить по совести и в конечном счете побеждает эту потребность. Разум становится монополистом психической жизни. К началу Нового времени ему уже было дозволено олицетворять собой человеческую сущность. В итоге человек получает имя «разумный» (Homo sapiens), а цивилизация становится «рациональной».
Отношение к разуму составляет одну из вечных дилемм человеческой истории. На протяжении многих веков разум и воспевали – как освободителя от жизненного хаоса и строителя будущего счастья, – и проклинали, как можно проклинать своего поработителя, тюремщика. Издревле установкам на совершенствование разума, как «основы человеческой добродетели», противостояли призывы совсем другого свойства – требовали освободиться из плена разума, заставить его умолкнуть, сбросить «ментальную завесу», ограничивающую индивидуальные возможности человека и заставляющую его страдать. Столетиями преследуют человечество неразрешимые сомнения:
– разум – это вечная и главная человеческая способность или навязанный текущей жизнью инструмент приспособления к определенным образом организованному бытию;
– разум своей активностью расширяет возможности познания и взаимодействия с окружающим миром или ограничивает их;
– ум является залогом жизненного счастья, или он лишь умножает страдания;
– разум всемогущ или, напротив, в самых сложных ситуациях беспомощен;
– разум делает более свободным человека или закрепощает его;
– наконец, разум – на службе у Бога или у дьявола?
Эти вопросы – часто подспудные, не всегда четко видимые в ярком свете внешних побед разумности, – зреют, требуют ответа и сегодня. Ответ на мучительнейший вопрос «Что есть человек?» также во многом зависит от того, как определить роль и место в его жизни разума. То ли разум есть нечто высшее, сущностное и поэтому обоснованно требующее именовать человека «разумным»?! То ли – частное, произведенное для временного пользования чем-то иным, значительно более важным, подлинно сущностным внутри нас?!
Разумность в ХХ веке оккупировала все сферы человекознания – психологию, педагогику, медицину, этику, социологию… Стало нормой все решать рационально, логично. Влияние на жизнь других, истинно человеческих качеств – любви, совести, сострадания, душевности – сведено к минимуму, или они искажены и приспособлены под себя разумом. Мир явно перенасытился рассудочностью и не знает, чего теперь ждать от нынешнего состояния – это уже тупик, или есть еще какие-то перспективы на привычном пути? Рассудочность застряла в нашем сознании подобно тромбу, определить направление дальнейшего движения которого невозможно.
Мы стремимся все понимать, но, как правило, не понимаем, что творим на каждом шагу. Уже в течение столетия хотим, по Фрейду, бессознательное – «темное», «гадкое» – вывести на свет разума, но никак не можем стать сознательнее, не можем уменьшить власть над собой пороков и психических недугов. Мы постоянно совершенствуем свой разум, но он остается все таким же – корыстным, ищущим только выгоду, готовым все делить и противопоставлять друг другу, обещающим рай и приводящим в ад. Умно и одновременно счастливо жить не получается.
Для нас привычно объяснять неудачи социального строительства, природу кризисов и все негативное в человеке недостатком разумности. Но, скорее всего, причина наших бед в обратном – в том, что мы полностью уверовали в разум и безропотно идем по жизни под его монопольным руководством. Власть разума хороша для технического прогресса, но губительна для духовной и психической жизни людей. Ибо все «омышленное», сотворенное «по уму» есть механическое извращение естественного – и духовного, и природного. Поэтому и идем мы под властью разума от кризиса к кризису. Подобное не может продолжаться бесконечно – видимо, финальное крушение более чем двухтысячелетней эры разума близко и неизбежно.
В заключение вспомним, о чем любил спрашивать своих учеников великий Нильс Бор: «Достаточно ли безумна эта теория, чтобы оказаться истинной?» Предлагаемую нами концепцию вполне можно назвать «достаточно безумной». Не только в переносном смысле, который имел в виду Н. Бор, но и в прямом – в ее отношении к роли и возможностям разума. Может быть, в этом также доказательство ее истинности?!
Глава 1. Разум в контексте исторического пути человечества
Две крайности: зачеркивать разум, признавать только разум.
1.1. Выход разума на авансцену мировой жизни. «Ось времен»
…Интеллект – это ветка дерева, за которую мы схватились, оказавшись над пропастью.
1.1.1. Мучительный поиск оптимального варианта приспособления к чуждой действительности
Каждое выросшее в природе существо предусмотрительно на генетическом уровне обеспечивается теми или иными защитными средствами – например, теплым шерстяным покровом, физической силой, клыками, когтями, высокой скоростью передвижения, спасительным умением лазать по деревьям, маскирующей окраской, наконец, передаваемыми по наследству и автоматически раскрывающимися после рождения приспособительными инстинктами. Только человек оказывается выброшенным в реальную земную жизнь голым, замерзающим, со всех сторон подвергающимся опасности, не имеющим ни физической силы, ни клыков, ни когтей, ни умения быстро бегать. Нет у него и инстинктов, которые могли бы вести по жизни.
Столь неприспособленными оказались люди золотого века, выжившие при его крушении. С природой, как мы помним, они рассорились, утратив на исходе золотого века связующую с ней любовь. Звери, да и природа в целом, уже стали их врагами. Опыта жизни во враждебной среде у них не было. Как не было и требуемых такой средой физических сил и возможностей.
Примерно в таком же плачевном состоянии оказываются в земной жизни и люди, являющиеся – допустим это! – только продуктом эволюции. Согласно эволюционному учению, мелкие мутационные изменения подвели предков человека к внешнему виду и внутреннему состоянию, свойственному современным людям. Потом последняя решающая мутация – скачком – дооформила это состояние, и «новые», уже подобные нам люди оказались внутри чуждой им природы. Их положение было столь же незавидным, как и у бывших жителей золотого века. Для большего понимания ситуации можно представить состояние современников XXI века, оказавшихся вдруг, без привычных технических средств и навыков борьбы за свою безопасность, в зарослях первозданных джунглей.
Но угрозы древним людям исходили не только из внешней среды. Еще в большей мере им угрожало состояние их же внутреннего мира. Кажущийся сумасшедшим домом внешний мир порождал не меньший хаос и во внутренней жизни каждого человека того времени. Неустойчивость сознания, повышенная эмоциональная возбудимость, подверженность необъяснимым тревогам, резкие переходы от спокойствия к страху, от умиротворения к ярости и обратно, немотивированное бешенство, предельная агрессивность, результатом которой в любой момент могло стать беспричинное убийство ближнего, – все это характеристики людей, оказавшихся в принципиально новых жизненных обстоятельствах, под давлением пугающего ощущения бессмысленности и неподвластности бытия (62). Они были опасны друг для друга в большей мере, чем был опасен для них окружающий мир.