Тень, ведомая Богом

– Столько иностранцев тут. – Он уселся на мягкий стул, взял в руки меню. – Не слышно английского языка даже. – Зев заговорщически наклонился вперед и тихонько ладонью позвал девушек, они также наклонились. – Давайте и мы не будем выделяться… – сказал шепотом на идиш.

– Дядя… – огорчилась Джулия, которая, несмотря на все нравоучения родственников, дальше бытовых фраз не продвинулась в изучении языка своих предков. – Давайте на испанском, я как раз начала его учить.

– Нужно учить родной, милая моя, – продолжал Зев. – Кто не знает иврита – не образован, а кто не знает идиш…

– Да-да, тот не еврей, – совсем погрустнела Джулия.

Мария смотрела в меню, а боковым зрением разглядывала все окружающее ее пространство и людей, вслушивалась в разговоры вокруг. На миг Лазарь показалось, что она не в Нью-Йорке, а где-то в районе Стари Града в Белграде. Разговоры вокруг были громкие и оживленные, всюду лилась сербская речь. Могло сложиться впечатление, что тут собрались все иммигранты из Сербии.

– Названия тут, я вам скажу, – сжалившись над племянницей, Зев заговорил на английском. – Сам черт ногу сломит, знать бы, что это еще за блюда такие.

– Описания есть же, – все еще изображала из себя «обиженку» Джулия.

– И правда есть!

– А ты что закажешь, а, Мария? – спросила Джулия.

– Я не голодная, ограничусь кофе.

– Да ладно тебе! Мы не кофе сюда пробовать пришли, – отложил в сторону меню Зев, – закажи супчика местного. Я про него слышал хорошие отзывы. Как он там называется… цора, или цоба, или еще как-то.

– Чорба, – поправила его Мария. – Латинская «с» читается как «ч»… Ладно, если советуете, то возьму.

– Что-то ты сегодня не в духе, что тебя угнетает, а, Лазарь? – поправил очки Гэбриэл.

Мария молча смотрела на доктора, доставая из сумки пачку сигарет, медленно вытащила одну и зажигалку. Не спеша так же молча закурила и небрежно бросила зажигалку на стол.

– Нехватка солнца, пожалуй, – ответила она, выпустив клуб дыма.

– Тут соглашусь с тобой. Тоже хочу солнца побольше, и чтобы лето, жара. И вообще, где наш официант, где этот чернявый сербский парнишка?..

– Он албанец, – снова поправила его Лазарь.

– А какая разница-то? Есть-то хочется.

Мария посмотрела в конец зала, там в углу за столом сидела довольно большая группа людей. Они ей отчего-то не нравились. Спустя пару минут к ним подошел официант и принял заказ. Гэбриэл долго пытал его вопросами о каждом блюде и способе их приготовления. Лазарь же заказала суп, расхваливаемый Гэбриэлом, чизкейк от шефа и большую чашку крепкого кофе. Джулия заметила, что Мария неохотно, сквозь зубы разговаривала с официантом, даже не смотрела на него. Это показалось Джулии не просто странным, а невежливым.

Пока официант рассказывал доктору о еде, Лазарь рассматривала черно-белые фотографии, развешанные на стенах. Их было много, из разных лет, но все они были сделаны в бывшей Югославии. Большинство, правда, в Белграде, в ресторанчике под названием «Plava Ranger». Мария рассматривала лица незнакомых людей и думала о чем-то своем, когда вдруг ее взгляд привлекла какая-то фотография. Она напряженно вглядывалась в одно лицо.

– Молодой человек, мы тут с моей коллегой поспорили, я считаю, что вы серб, а она говорит – албанец, так кто же вы? – как из сна донесся до Лазарь вопрос Гэбриэла официанту. Тот явно начинал чувствовать себя неуютно среди этой еврейской троицы. Да и не любил он, раздражался, когда его называли сербом.

– Албанец я, – не без гордости произнес он. – Слышали о Великой Албании? Ну так вот я оттуда.

– Признаться, не слышал, – ответил Зев.

– Потому что ее нет и никогда не было. – Лазарь затушила сигарету и подняла глаза на официанта впервые за все время. – Может, вы уже займетесь нашим заказом?

Официант молча кивнул, но всем своим видом показывал, что не прочь был бы вступить в острую дискуссию.

– Ну вот, – протянула Джулия, – теперь нам плюнут в еду.

– Боже мой, почему? – удивился Зев.

– Она его оскорбила, – девушка кивнула на Марию, – и зачем нужно было так говорить?

– Я люблю говорить правду, – пожала плечами Мария.

– Собственно, за это я тебя и ценю, – поднял бокал с водой Гэбриэл и сделал глоток. – Прям в нетерпении весь, хочу попробовать еду! – он довольно потер ладони.

– Прошу меня извинить, – Лазарь поднялась с места, – отойду на минутку.

Мария пошла в конец зала мимо шумной и неприятной ей компании людей в сторону туалетной комнаты. Никто не заметил, как она прошла мимо комнаты и подошла к двум фотографиям на стене. Она внимательней всмотрелась в заинтересовавшее ее лицо. Фотография была очень старой и плохо сохранившейся, но лицо было ей так знакомо. Три человека в камуфляжной форме, с автоматами и винтовками стояли на фоне какого-то палаточного лагеря. У одной из палаток висел плакат, гласивший: «Путь определяется делом». В нижнем правом углу фотографии было нацарапано: «Обилич, 1963». Мария коснулась рукой фотографии и провела пальцем по лицу мужчины, стоявшего в центре. Неизвестный с вызовом смотрел вперед, на его лице застыла довольная улыбка, в глазах был блеск, азарт, всем своим видом он показывал, что готов сразиться с любым врагом.

– Делом… это и есть знак? Еще откуда у них твоя фотография, хотела бы я знать? – прошептала она.

– Из архива, – ответил подошедший к ней уже знакомый официант-албанец.

– Из чьего? – не глядя на него, спросила Мария.

– Понятия не имею, – покачал он головой. Лазарь чувствовала, как он борется с внутренней необъяснимой агрессией по отношению к ней. – Ваш заказ уже на столе, – сдержанно проговорил он.

– Злишься на правду? – Лазарь повернулась к нему лицом и смерила взглядом, не отрываясь смотря в его глаза.

– Не понимаю… – начал было он. – Вообще, знаешь, тебе стоило бы уважать мнение других, – тихо проговорил он и огляделся по сторонам. Никто не смотрел в их сторону.

– Мнение? – удивленно вскинула брови Мария. – Это ты про фанатичную идею своего народа?

Официант уже не мог сдерживаться, эта женщина злила его, было в ней что-то такое, что нельзя было объяснить, это можно было только уничтожить. Вроде бы она ничего такого не сказала, но в тот момент он был уверен, что лучше бы ее не было среди живых. Он резко схватил ее за шею и прижал к стенке. Лазарь лишь хмыкнула.

– Да, именно так, герой, только так вы и можете. – Официант не верил своим глазам, на лице женщины была улыбка, ни капли страха. – Мечты не строят на костях других народов, мальчик. – Она со всей силы наступила ему каблуком на ногу, его хватка тут же ослабла, и Мария оттолкнула его от себя сильным ударом в живот. У албанца перехватило дыхание.

– Тварь! – прошипел зверенышем он. – Убить тебя мало, расистка хренова!

– Ха! – ухмыльнулась Лазарь. – Многие пытались, но ты можешь тоже попробовать, особенно после своего увольнения. – Она подняла указательный палец вверх, показывая на камеру, все это время ведшую наблюдение.

– Будь уверена, что домой спокойно тебе не ходить. – Парень поднялся с пола.

– Да, дружок, расскажи мне что-нибудь новенькое, чего я о вас еще не знаю.

– Да пошла ты! – потом он еще выругался на албанском и поспешил ретироваться. Спустя несколько секунд скрылся в комнате для персонала. Спустя десять минут он будет сидеть в кабинете директора ресторана и не сможет толком объяснить, что с ним только что произошло. Будто дурман, кто-то управлял им. Однако это не оправдание, и вечером того же дня официанта уволят.

Лазарь как ни в чем не бывало вернулась за стол, где ее уже дожидалась куриная чорба. Доктор и Джулия с удовольствием уплетали запеченное на гриле мясо с овощами. Зев был явно доволен едой, румянец на щеках выдавал его.

– Что ж, старый еврей доволен, я хочу вам сказать. – Гэбриэл похлопал себя по животу. – Кормить тут умеют. Боюсь, что работать сегодня я не захочу.

– Согласна! – поддержала его Мария. – Суп отменный, как и кофе.