Страница 5 из 17
Представьте молодого немца, который, проходя, проезжая мимо военной базы США где-нибудь в Баварии, спрашивает: почему они здесь? И слышит в ответ: они освободили нас от фашистов. А наших баз он не увидит. Мы ушли. Мы добренькие – пожалели немцев, чтобы они не страдали от разделения на ГДР и ФРГ. Поэтому о нас не спросят и забудут. И уже забывают. Вот так банально! А в итоге через десяток лет получим новый поход немцев на Восток!
Также бездумно мы отказались от наследия революции с уникальной социалистической идеологией и в результате потеряли столько союзников на всех континентах. А ведь в Китае, Вьетнаме, на Кубе и в ряде других стран до сей поры компартии у власти. Сколько усилий и средств мы вкладывали в формирование дружественных нам режимов, и все напрасно. К этому нас довели политики и дипломаты типа Горбачева, Шеварднадзе, Ельцина, Козырева и им подобные, не знающие, что такое историческая память и ответственность перед прошлыми и грядущими поколениями. Они в лучшем случае добивались нулевого результата. Только за итоги Крымской и Потсдамской конференций 1945 года не стыдно. Но это заслуга деятелей другого типа – Сталина, Молотова и Вышинского.
Вот такие коврижки, хотя есть и те, кто утверждает, что мягкость нашей внешней политики, если считать в долгой перспективе, есть одновременно и наша сила. Как в старину говорили: «Сила в правде». Но наши противники все больше действуют из принципа «Сила есть – ума не надо». И только по выгоде. Уверен, к этой теме мы вернемся еще не раз.
– Может, мы во внешней политике частим с инициативами, то есть слишком активны и не можем их переварить? Как говорится, довести до ума.
– По-разному, когда активны, когда пассивны. Тут много причин. Корень в косности МИДа. Мы слишком держимся за форму и упускаем суть процесса. Нам очень нравится, когда нам говорят приятные слова. И за это мы готовы давать кредиты, оружие. Причем без реальной отдачи. Мы привыкли не руководить процессом, а участвовать в нем. То есть когда нас привлекают, подключают. Но при этом скрытно, иногда открыто отказывают в реальном сотрудничестве. И мы это проглатываем. Мол, мы же не мелочные, а большие и добрые. Такая ситуация по Корее, Ирану, израильско-арабскому конфликту, когда нас взяли в «квартет», а потом, использовав, тихо отодвинули в сторону. По Украине – проявили инициативу с Минским соглашением по перемирию, а потом оказались в крайних, да еще и под санкциями.
– Из вашего монолога следует, что в истории нашей внешней политики светлых страниц до обидного мало. Так?
– Не совсем так, были светлые и даже золотые страницы. Вспомните Великое посольство в Европу Петра Великого, когда он добивался и получил от влиятельных правителей карт-бланш на ослабление не в меру возросшей Швеции и с блеском решил эту задачу в ходе Северной войны, венцом которой была Полтавская битва. То же самое и с Турцией. Или время золотого века Елизаветы и Екатерины II, когда в основном демонстрацией военной силы в ходе кратких, но успешных баталий и дипломатическими маневрами России удалось возвыситься так, что очень многие государства искали с нами дружбы. А времена Венского и последующих конгрессов после разгрома Наполеона, когда наш Александр I в течение десяти лет фактически правил Европой. Или времена русско-турецкого противоборства, завершившиеся освобождением балканских христиан, а также прорыв внешней блокады молодой советской дипломатией, а потом блестящие результаты на конференциях в Тегеране, в Крыму и Потсдаме. Венец такого списка – создание ООН, политика мирного сосуществования вплоть до Совещания в Хельсинки. И конечно, немало страниц дипломатии Путина. Не все, но многие. Например, создание таких организаций, как ЕАЭС, ШОС и БРИКС. В них вошли настоящие и будущие мировые лидеры, которые составляют костяк грядущей действительно общемировой цивилизации, идущей на смену дряхлеющей евроатлантической системе. Замечу, что в агонии она уже делает и еще будет делать немало глупостей. И потому меня напрягает наша пассивность по развитию деятельности БРИКС. И то, что мы никак не расстаемся, хотя бы и мысленно, с чуждой нам группой стран G-7.
Впрочем, продолжим рассказ о династии. Первым и самым известным дипломатом в нашем роду был уже упомянутый мной Безбородко Александр Андреевич.
– Неужели это тот, который на склоне лет сказал своим молодым коллегам: «Не знаю, как будет при вас, а в наше время ни одна пушка в Европе без соизволения России выстрелить не могла»? Так, я не ошибаюсь?
– Не ошибаетесь… и насчет «европейских пушек» верно. Его слова. Служил он при Екатерине II и Павле I. Был очень даровитым. Повторюсь, сначала состоял секретарем при генерал-губернаторе Малороссии Румянцеве, потом при самой императрице. Руководил императорской канцелярией по подготовке проектов законов и указов, а в сорок лет возглавил дипломатическую службу России. Император Павел присвоил ему титул светлейшего князя и звание канцлера (по Табели о рангах равное военному «фельдмаршал»). Это он от имени России возглавлял делегацию на переговорах с Турцией и подписал Ясский мирный договор (1791), по которому она окончательно признала провозглашенное нами в 1783 году присоединение Крыма к России и обязалась более не нападать на территорию севернее реки Кубань. После этого и началось освоение Крыма и Прикубанья.
Из семейных разговоров и архивных источников мне известно, что Александр Андреевич много размышлял об искусстве внешней политики, ее тайнах и считал, что стремление в буквальном смысле управлять международными делами с целью сохранения однажды завоеванных позиций или сложившихся отношений (статус-кво) вообще очень пагубно. Да и невозможно. Это не поместье, не фабрика и тем более не армия. Хотя международные отношения – это более или менее постоянный набор подобных историй и их повтор. Но личный фактор и время на все накладывают свой неповторимый отпечаток. То есть дело в лицах – правителей, министров, послов. В их сочетании, или, вернее, комбинации. В их страстях. И особенностях времени. Такое суждение безуспешно пытались опровергнуть на практике многие наши и зарубежные правители и дипломаты. Именно таким образом пытались действовать австриец Меттерних, наши императоры Александр I, Александр II и главы МИДа Нессельроде и Горчаков в Центральной Европе и на Балканах. Позже, хотя и успешнее, – советский министр Громыко. Бывали исключения. Железный канцлер Германии Бисмарк относился к внешней политике как фельдфебель к роте на плацу и в кратком периоде весьма преуспел в своих действиях. Однако в долгосрочной перспективе это привело Германию к развязыванию двух мировых войн с целью превращения в плац всего мирового пространства. То, что мы считаем новым, уже бывало в прошлом. И будет в будущем. К сожалению, войны тоже. Люди и человечество, по сути, не меняются. С течением времени меняется только антураж и обстоятельства, по-крупному все то же: Жизнь – это рождение, а далее опасное путешествие между Добром и Злом до самого смертного часа.
Также Безбородко считал полезными только такие союзы, которые заключаются не против кого-то, а для развития отношений между его участниками. Стремление управлять внешней политикой единолично или с помощью стран-союзников ведет к монополии одного государства на ведение международных дел и всегда оканчивается попыткой установить региональное или мировое господство. Естественно, единственным доступным средством – силовым путем. Либо грубым военным захватом, либо, как в современной жизни, «мягкой силой», например, путем размещения военных баз на территории других государств через навязывание кабальных соглашений, либо сочетанием первого и второго способов – как это делают после Второй мировой США. Нормально сотрудничать мешает непрерывная политическая и экономическая конкуренция между государствами. Здесь требуется разумная умеренность или золотая середина, которой обладают редкие политики. Среди наших такими были Екатерина II, Иосиф Сталин, из иностранных – прежде всего американец Франклин Рузвельт. Начиная с середины XX века таким качеством удивительно безупречно обладают коммунистические руководители Китая. Причем практически все, начиная с председателя Мао. У них не грех и поучиться.