Страница 57 из 66
Он скользит вперед-назад, его рука удерживает мои.
Он трахает меня жестко.
А любит сладко.
И, когда моя спина выгибается, и я сжимаюсь вокруг него, крича его имя, я знаю, никогда не будет ни одного мужчины, которого можно было хотя бы сравнить с ним.
Глава 24
У нас был секс. Много секса.
В кровати он был сладким. На полу - грубым. А в душе... в душе было влажно.
Он взял меня сзади у спинки дивана в гостиной
Стоя, пока я сидела на столешнице на кухне.
На лестнице он ласкал меня ртом.
А я ублажила его, стоя на коленях в коридоре.
Изобразила девушку-ковбоя, скача на нем на обеднённом столе, и делала это спиной к нему.
А еще показала ему все, чему научилась на механическом быке в «Необъезженном жеребце», пока объезжала его на кресле с колесиками.
Теперь мы снова лежим в его постели на смятых простынях. Я здесь двадцать четыре часа, и совершенно не хочу уходить.
Адам играет с пупком. Его большая футболка, надетая на мне, сдвинута вверх, поэтому у него отличный доступ к моему животу. Он погружает язык в мой пупок, и я хихикаю от ощущения.
— После всего, что я сделал с тобой, именно это заставляет тебя извиваться, — дразнит он, когда щекочет мои ребра, место, которое, как он выяснил, может заставить меня сдаться при любых обстоятельствах.
Я щекочу его за коленкой, и он отступает. Да, да, Адам боится, когда его щекочут за коленкой, и это странно.
Боже, я люблю в нем абсолютно все.
— Мы должны поговорить, — говорит он, когда снова ложится рядом, проводя пальцем по моим ребрам.
Я с любопытством поднимаю брови.
— Ты была права, я о том, что ты сказала на заправке. Юридически тебя необоснованно привлекли к общественным работам, и ты не на испытательном сроке. Я солгал тебе, и мне очень жаль.
— Зачем ты это сделал?
— Сделка, которую я заключил с тобой в ту ночь, была настоящей. Я собирался тебе помочь. А Викторию нашел уже после нашего первого дня совместной работы. В то время я не знал, почему, но я просто не мог отпустить тебя.
Делаю глубокий вдох.
— А что теперь?
— Харпер уже несколько месяцев мечтает о моей должности. Он все еще не верит, что не ты была за рулем, и, если обнаружит, что мы вместе, ну, это будет огромный скандал. И я буду выглядеть, как дурак перед людьми из «Домов для всех душ». Я не хочу, чтобы репутация организации хоть как-то пострадала.
— Значит то, что происходит здесь, какое-то время не сможет происходить снова, — говорю я.
— Нет. Я не собираюсь скрывать нас. Я устроил полный бардак, но я все исправлю.
— Нет, нет. Мне ведь еще надо беспокоиться о Джессике. Вероятно, дать этим отношениям время, прежде чем о них кто-то узнает, правильный ход. И я все еще хочу работать на стройке.
Его лицо загорается.
— Хочешь?
— Именно. Хотя я верну себе воскресенья. Но ты получишь меня по вторникам перед работой.
Он перекатывается на меня.
— Я хочу тебя каждый день.
Я чувствую, как его эрекция растёт у моего бедра.
Он громко выдыхает и зарывается лицом мне в шею.
— Не знаю, как мне удастся держаться от тебя подальше.
— Никогда не знаешь; может быть, я тебе надоем и ты переболеешь мной. Знаешь, острые ощущения от победы и все такое, — я произношу это дразнящий тоном, но не могу сопротивляться этому назойливому чувству, сидящему глубоко во мне.
— Эй, — он берет меня за подбородок, чтобы я посмотрела на него. — У тебя есть какие-то сомнения?
— Нет! — быстро говорю я. — Просто не могу поверить в то, что произошло. Что все это случилось.
Он улыбается, несмотря на тень беспокойства в глазах. Не знаю, чем вызвана эта озабоченность.
Есть кое-что, о чем я думаю. Не знаю, должна ли я говорить об этом. Может быть, странно, что я поднимаю такую тему, но я просто выпаливаю:
— Ты всего лишь второй парень, с которым я спала.
Рука, скользящая вверх-вниз по моей грудной клетке, вздрагивает. Его пальцы горячие на моей коже, и они просто неподвижно замерли. Его грудь тоже не двигается, поэтому я поднимаю голову, чтобы убедиться, что он все еще жив.
— Ты в порядке? — спрашиваю я.
Кажется, что его глаза закрыты, но он просто смотрит вниз на простыни.
Приподнимаюсь на локтях. Теперь я начинаю беспокоиться.
— Адам?
— Я разрушил тебя, — он поворачивается лицом ко мне, взгляд полон уверенности. — Мои слова в тот день... они полностью уничтожили тебя.
— Давай не будем сходить с ума. Я тусовалась с парнями. Со многими. Меня постоянно кадрят в баре, и мои девочки любят сводить меня с кем-нибудь. Может я никого и не подпускала к финишу, но я определенно... ты не хочешь об этом слышать, да?
Его ноздри расширяются, а из горла вырывается рычание.
Я вздыхаю и продолжаю:
— Имею в виду, что да, твои слова так сильно повлияли на меня, что я боялась быть с кем-то, потому что ты оказался бы прав. И, если честно, я рада, что не была ни с кем, потому что вчера вечером, сегодня утром, сегодня днем...— я кусаю губу, потому что не могу даже говорить.
Большим пальцем он тянет мою губу и проводит по ней.
— А что насчёт танцев, сексуальных нарядов и флирта? Ты понятия не имеешь, как это терзало меня все эти годы. Вот почему я проводил время в баре. Я не искал ничего в комнате. Я следил за тобой. И был готов убить любого, кто подойдёт к тебе слишком близко.
Я игриво прикусываю его большой палец и отпускаю.
— А я так сильно злилась на тебя. По большей части потому, что хотела поговорить с тобой больше, чем с кем-то ещё. Мне столько всего нужно тебе рассказать.
Он притягивает меня в убежище своих рук и оборачивает руки вокруг меня. Когда мы оказываемся лицом друг к другу, он говорит:
— Тогда расскажи. Расскажи мне все. Обо всех семи годах.
Так я и делаю.
Я говорю. Мы говорим. Это самый волшебный момент последних двадцати четырех часов.
Я вешаю жалюзи в спальне, дом почти готов к переезду семьи Монтгомери. В ванной и кухне установлены приспособления для инвалидов, а по коридорам шириной в четыре фута может проехать инвалидное кресло.
Я рада видеть, что дом почти закончен, но мне грустно, что проект заканчивается. Интересно, где мы с Адамом будем работать дальше. «Дома для всех душ» много значит для него, и теперь они много значат и для меня.
Оставаться вдали от него - самое тяжелое, что мне приходилось делать. Мы решили, что будет лучше не работать вместе. Черт, мы решили вообще не видеться друг с другом. Каждый вечер, независимо от того, на работе он или нет, он все еще стоит у бара. И из патрульной машины наблюдает, как я каждый вечер иду к своей машине.
У нас нет больше причины, чтобы он подвозил меня, так что мы приезжаем на стройку на двух машинах. Всякий раз, когда мне выпадает шанс, я смотрю на улицу, где он укладывает дерн на переднем лужайке. Каждый раз, когда я украдкой смотрю на него, кажется, он смотрит в мою сторону.
Во время обеда он оставляет на кулере коричневый пакет с моим именем, пока берет свой и садиться под нашим деревом в поле. Он всегда кладет мне какой-то десерт. Сегодня это конфеты Hershey’s Kisses. Я закидываю одну в рот и вытаскиваю ярко-оранжевый листок с клейким краем, который лежит в пакете.
Прошло всего несколько дней, но они ощущаются, словно вечность.
Я бы подождал в тысячу раз дольше, если это значит, что ты будешь моей навсегда.
Я пытаюсь скрыть свой румянец, когда складываю бумагу в карман. Когда мой обед закончен, я подхожу к мобильному офису Тоби и отрываю листочек из блока бумаги.
Ты как-то сказал мне, что любишь запах кокоса.
С того дня я каждый день пользовалась духами с ароматом кокоса, лишь надеясь, что ты заметишь меня... или мои кокосы.