Вне спасения

Регина лежала к ней спиной, и Эмма бросилась к ней. Ощущение паники усилилось, когда неуклюже она смахнула с тумбочки пузырек с таблетками. Успокоительное или антидепрессанты, разбираться было некогда. Приложив палец к сонной артерии, Эмма облегченно выдохнула. Регина была жива, но видно в таблетки добавлялась изрядная доза снотворного, ибо женщина спала как убитая. А ведь обычно Регина не позволяла ей себя трогать, даже отстранялась от прикосновений.

- Регина…

Эмма даже не знала, зачем она зовет ее. Возможно, чтобы убедиться что все в порядке. Иногда даже реальность врет безбожно. Эмма боялась потерять сейчас еще и Регину. Тогда ей точно нечего будет делать в этом чертовом городе, который она считала своим домом.

Поспешно положив ладонь на горячий лоб Регины, Эмма впервые ощутила, как по спине бегут мурашки от того, что Регина могла с ней сделать за подобные прикосновения. Это еще больше напрягало. Но Миллс все же дышала, значит, это могла быть просто легкая передозировка. А Эмма просто пришла в нужный момент. Эмма всегда, приходила в нужный момент. исключая лишь случай с сыном. Но тогда они обе не успели и обе потеряли. А сейчас обе этой потерей повязаны, и никто не сможет их понять лучше, чем они друг друга. Вот это была та самая истина, которую так отчаянно Свон искала в Крюке. Крюк был не виноват, что Свон выбрала ту, к кому ее тянуло.

- Эмма, - женщина открыла глаза и отстранилась от ладони Спасительницы. - Что ты делаешь в моей спальне?

Регина не кричала, не злилась, но смотрела с недоумением. Еще немного времени прошло, и Миллс хотела переспросить Эмму, но девушка вдруг наклонилась над ней, и произнесла:

- Я рада, что с тобой все хорошо, Регина. Я просто рада.

После этого Свон встала и быстрым шагом вышла из спальни, притворив за собой дверь. Уже внизу, Эмме подумалось о том, что кажется она слишком сближается с Миллс, что начинает ее саму не просто пугать. Это напоминает ей о том, что они обе одиноки, а значит рано или поздно их притянет как магнитом друг к другу. Это лишь вопрос времени. Именно это было истинной причиной того, почему Эмма изначально боролась за Регину. Она боролась за их обеих. Ради будущего их обеих.

И Свон только сейчас подумала о том, что не прогадала.

========== Якоря прошлого. Яблоки ==========

Я не могу так больше, слышишь?

Быть может мне и не судьба.

Любовь ведь это тоже смысл,

Отчаянная боль, борьба.

Куда б не шли наши пути,

Истоки сути б нам найти.

Неделю спустя.

Оказалось, можно с Региной прожить неделю в ее особняке, в мире и спокойствии. Вставать по утрам, готовить тосты и кофе, смотреть в сад на опадающие осенние листья, слушать как мадам мэр перебирает собственные страницы бытия.

Три дня после того, как Румпельштильцхена не стало, а Белль и Крюк покинули Сторибрук, Регина была до жути неразговорчива. Она могла молчать сутками, и хотя Эмму это порой очень сильно выматывало, она не нарушала этот покой, предпочитая общаться с Лероем, Руби и другими. Горько, но Эмма почти не общалась с родителями. Она не знала просто что им сказать, ведь Мэри Маргарет была обижена на нее из-за Крюка, а Дэвид - из-за отстранения от должности помощника шерифа. Эмма понимала, что пообщаться когда-то придется, но сейчас ей этого хотелось меньше всего. Слишком все же они с родителями по-разному представляли ее благосостояние.

Единственное, чего Эмма не понимала, это то, почему никто не интересуется о Темном маге, где он и что с ним. Она подозревала, что Регина все же использовала свою магию, чтобы стереть им всем воспоминания о Темном, но спрашивать не решилась.

Только к концу недели Регина устала от своего молчаливого заточения, и тогда ее прорвало. Эмма даже не подозревала, что Регина может столько говорить, потому что для нее она всегда была немногословна и немного нелюдима. Регина всегда говорила по делу, и всегда следила за языком. Но даже у сильных людей, закаленных жизненными потерями есть предел.

«- Я не думала, что кто-то когда-то выберет меня, - сказала Регина как-то вечером, когда в очередной раз собиралась налить себе стакан бурбона.

Ее руки сжимали пустой сосуд, и женщина явно хотела еще многое сказать. Эмма не посмела ее прервать. хотя вместо слов, просто хотелось подойти и обнять. Но Эмма промедлила, упуская момент.

- Вокруг, всегда выбирали других. Даже Генри… - она запнулась, облизав пересохшие губы и сглотнув, продолжила. - Даже Генри сперва выбрал не меня. Отчего-то потом он стал смотреть другими глазами и передумал, повернулся ко мне, понял, поддерживал. Как и ты… Ты научила его ценить все вокруг, и меня.

Эмма поднялась из кресла, подходя ближе. Регина стояла вполоборота, и было не видно эмоций на ее лице. Эмма не стремилась получить эмоции, она стремилась сделать так, чтобы Регине стало легче после сказанного сегодня.

- Я не знаю, чем я заслужила такой подарок, - честно призналась Миллс. - Думала, что после гибели нашего сына, ты меньше всего захочешь общаться с той, что не смогла его спасти. Но ты меня поразила. И… я не знаю.

Эмма сделала несколько шагов, оказываясь прямо перед Региной, когда она развернулась к Эмме полностью.

И снова шикарная уязвимость женщины перед ней обезоруживала, а точнее, разоружала. Эмма осторожно положила ладонь, поверх руки Регины, которая сжимала пустой стакан.

- Не надо ничего объяснять, - сказала она тихо. - Я понимаю.

Регине хотелось выпить, но вместо этого она подняла глаза на Свон и дернулась потянувшись к губам девушки, но замерла буквально в дюйме, не решаясь осуществить свою благодарность, о которой завтра возможно пожалеет. Но Свон все поняла без слов и лишних прикосновений, поэтому порывисто сократила расстояние между их лицами, оставляя на холодных губах женщины легкий поцелуй, который продлился всего несколько секунд. Дольше Эмма не позволила себе нарушать личное пространство Регины, поэтому так же порывисто отступила, безмолвно отвернувшись к окну в сад».

Тот поцелуй вряд ли можно назвать чем-то большим. Скорее эта была благодарность Регины за то, что Эмма ее не бросила, как многие в городе. Между ними уже не было такой разрозненности, но Эмма не желала спешить. Она просто ждала, когда Регина сама решит, куда им стоит двигаться и стоит ли. Она готова была пойти за Региной, но не против ее воли начинать отношения, которые, возможно, они обе не потянут на данный момент.

А потом Регина сказала ей как-то утром, за кофе:

- Я хочу уехать, Эмма.

Это было весьма неожиданно, и звучало как очередная отчаянная попытка сбежать от наваливающейся действительности. Эмма не нашлась что ответить, лишь кивнула. Тогда Регина протянула руку и взяла ее за запястье.

- Я хочу чтобы ты поехала со мной.

Вот это пожалуй было неожиданнее всего. Эмма не думала, что Регина попросит ее поехать с ней, ведь она не хотела уезжать из Сторибрука.

- Ты бежишь? - переспросила Эмма.

- Нет, - смотрела ей в глаза Регина. - Это на время. Мне просто нужно что-то новое. Может, я найду его за пределами города, а ты мне поможешь.

Помочь Регине! Это стало жизненным кредом Свон. В последние несколько недель, она сильно жалела, что в этом городе нет никого, кого Миллс могла бы полюбить, и кто подарил бы ей … сына или дочь. Но сейчас Регина смотрела на нее так, словно ждала что этим кто-то будет Эмма. Правда вот, Эмма все равно не может подарить ей ни сына, ни дочь. Но отказать Регине в помощи Эмма тоже не может. Ведь она выбрала ее. Ради нее осталась здесь. Ради нее не помчалась за Крюком. Ради нее жила в особняке, на всякий случай последнюю неделю. Это стало нормой. Регина не гнала ее, а Эмма не напоминала о том, что защищать Регину теперь не от кого. Так и жили…

А теперь вот, прощай Сторибрук.