Реждана

Член вошел плавно, хотя немного болезненно. Реджана зажмурилась, сжимая простыни. Ее тело тихо дрожало, скорее от возбуждения, чем от страха, что Дорэ сделает ей больно. Больно было лишь первые несколько толчков, а потом где-то в глубине у юной сеньоры начало зарождаться возбуждение, которое не больно-то и спешило наружу.

Нежным этот секс назвать было сложно, потому что как только Дорэ поймала странный рваный ритм толчков, она выпала из реальности, резко и быстро двигая бедрами, порой входя слишком глубоко. Но Реджана не издала ни звука, не остановила ее, не попросила притормозить со скоростью вхождений. Она лишь зажмурившись приглушенно стонала, вцепившись правой рукой в предплечье склонившийся над ней Дорэ, длинные локоны которой щекотали ей грудь.

Они обе были слишком увлечены процессом, чтобы слышать о том, что происходило во внешнем мире. Когда двое людей сосредоточены на чем-то одном, они игнорируют звуки и события внешней среды.

Едва Дорэ собралась ускорить ритм вхождений, как Реджана вдруг обхватила ее за шею и притянулась к ней, насаживаясь на член, стараясь сделать так, чтобы быстрее наступил финал, ибо он просто распирал ее изнутри. Она застонала на ухо Дорэ, едва не вцепившись зубами в ее плечо. Лишь остановившись, Дорэ почувствовала пульсацию внутри Реджаны, но сама она еще не дошла до этого пика, остановившись в двух шагах от него.

Смотря как пытается отдышаться Реджана, она томно ждала, что же будет делать девушка. Внутри все замерло, когда Реджана высвободившись из объятий, села перед Дорэ на колени и протянула руку к ее члену. Обхватив его всем пальцами, она стала изображать те движения рукой, о которых едва успела прочесть в книжке. Там это называлась стимуляция. Теперь пришла закрывать в экстазе глаза Дорэ. Уже сами прикосновения ощущались ей на другом уровне, нежели когда она была с клиентами. Нежнее и теплее, с заботой и еще чем-то, названия чему Дорэ вряд ли могла придумать в тот момент.

Реджана смотрела на мимику лица Дорэ и понимала, что она все делает правильно хотя боялась, что Дорэ просто не сможет сказать ей, если что друг не так. Но этот страх перекрывало явное возбуждение ее партнерши. Движения ускорились, а тело Дорэ начало дрожать от предвкушения развязки. И когда до пика оставался всего лишь небольшой шаг, Реджана вдруг неожиданно даже для себя скользнула двумя пальцами в тугое кольцо сфинктера, чувствуя у самой себя прилив адреналина и возбуждения. А потом почувствовала, как с головки члена Дорэ полилась на ее руку и запястье белая вязкая сперма.

Когда Дорэ открыла глаза, Реджана обхватил себя руками, стоя перед ней на коленях то ли улыбалась, то ли пребывала в блаженной неге. И Дорэ впервые захотелось ее поцеловать, поэтому она наклонилась вперед, и оставила на губах девушки легкий поцелуй.

- Спасибо, - прошептала она после.

Улыбнувшись, Реджана подумала, что теперь можно и поговорить, но она даже не успела произнести ни слова, когда в их покои, сорвав дверь с петель ворвались трое карабинеров, в гражданской одежде. Последнее, что Реджана помнила во всей этой кутерьме и беготне, это то, что Дорэ клялась, что она не причинила даже грамма боли юной леди. Однако мужчины в гражданском не слушали ее вовсе, а приказали одеться и следовать на ними.

А потом, когда Реджана уже была одета, в комнату “Страсти” вошел Антонио Пьюзо. Он мерзко улыбнулся, осмотрев комнату и кивнул Реджану, которой это все напоминало спектакль имени ее отца.

- Сама пойдешь или мне отца позвать?

Не сказать, что Франческа была расстроена происходящем. Она словно знала, что к этому шло. Когда Реджана проходила мимо нее на улицу, Понццы шепнула ей: “Не пытайся спасти ее, сама погибнешь”. Разумеется, что Франчи имела ввиду, что не стоит вызволять Дорэ, скорее всего она уже обречена и никто не сможет ее спасти от виселицы.

Все это было столь противно для Реджаны, что она какие-то время вообще не могла вымолвить слова. Но когда пришла в контору полиции ее отец, все слова, что гнездились в ее голове, рванули наружу.

- Что ты наделал, отец!? Пожалуйста, не обвиняй ее, я сама пришла. Она не виновата. Как ты можешь быть после всего этого моим отцом?! Я тебя ненавижу, слышишь?! Ты испортил мне жизнь…

Хорошо, что при этом разговоре не присутствовала сама Дорэ, которую отвели в камеру предварительного заключения, она находилась на первом этаже. А разговор девушки с отцом происходил на третьем. Амато Кураро присутствовавший при разговоре понимал, что будь тут Дорэ, она бы бросилась защищать честь Реджаны и уже через мгновение с ней было бы покончено. Антонио Пьюзо, стрелял без промаха, поэтому глупо было надеяться на другой результат тогда.

- Я все еще твой отец, милая. И пока ты живешь в моем доме, ты будешь делать то, что я тебе скажу. Ты выйдешь замуж на сеньора Пьюзо, в своем время. А сейчас мы едет домой.

- Ты не можешь мне приказывать! - возразила юная Фьоре. - Я не твоя игрушка, я живой человек!

- Пока ты еще ребенок и не можешь принимать решения с кем тебе быть, - пресек дальнейшие разговоры Фабио. - Мы едем домой, господа. Прошу ехать с нами, мне нужна ваша помощь.

- Я не могу, сэр - не дернулся с места Пьюзо. - Мне надо составить обвинение против подозреваемого. Мой напарник вам поможет, а я подъеду позже.

Сперва Реджана хотела сопротивляться, но потом поняла, что это будет выглядеть глупо. Но уходить и бросать Дорэ на произвол судьбы, ожидая в своей комнате, пока ей вынесут приговор было для Реджаны недопустимо.

- Я все улажу, мисс Фьоре, - вдруг шепнул ей на ухо Амато Кураре.

Она узнала парня. Именно его она видела на крыльце, когда решила пойти к Дорэ. Возможно они следили за ней изначально. Но теперь то он что хочет?

- Не сопротивляйтесь, поезжайте - добавил он быстро, озираясь по сторонам. - Я помогу вам.

В слова молодого карабинера хотелось верить сейчас больше всего на свете. Но пока они ехали до дома, Реджана задавала себе резонные вопросы: к чему молодому служивому им с Дорэ помогать? И ее вдруг осенила догадка. А может быть этот молодой человек брат Дорэ? Но они совершенно не похожи. Как будто у них разные отцы или матери, однако Дорэ говорила, что Себастьян был ей кровным братом.

Когда они приехали в дом Фьоре, Фабио сразу пошел к себе в кабинет, а Кураро приказал следить за его дочерью, чтобы она никуда не сбежала, потому что тогда, он обвинит полицию в пособничестве шлюхи. А такие обвинения полиции точно не к лицу.

Кураро поднялся наверх вместе с Реджаной, но остановился перед ее покоями. У него в семье не было принято, входить в покои девушки или женщины без веской на то причины.

- Пройдете? - предложила Реджана, открывая перед парнем дверь.

- Никак не могу, - ответил он. - Воспитание не позволяет.

Реджана уже было пройдя в комнату, обернулась на стоящего на пороге карабинера.

- Вы серьезно? - удивилась она. - Большинство карабинеров бесцеремонны. Дай им волю, он бы здесь все вверх дном перевернули в поисках неизвестно чего.

- Я пришел помочь вам. Я …- он запнулся, оборачиваясь назад, где внизу зорко следила на ними тетка Гайана.

- Проходите сейчас же! - жестко настояла Реджана. - Я не хочу чтобы наш разговор стал достоянием всего дома.

Молодой парень был смущен, но мил. Он был гораздо милее всех тех, кто приходил сюда в поисках покровительства ее отца. У него были белокурые волосы, и да, они были почти белые, что для Италии редкость. Мужчины-итальянцы были в основном темноволосые, вот Пьюзо типичный флорентиец. Амато же чертами лица, манерами и стереотипами поведения был более близок к восточно-европейской культуре.

- Чем же вы мне поможете? - присела на край кровати Реджана, посмотрев в упор на молодого карабинера.

- Могу помочь выпутаться из этой истории с минимальными потерями, все расходы беру на себя. Вам это интересно?

Реджана помолчала.

- Да, - коротко сказала она и тут же спросила: - Зачем это вам?

- Хочу отдать долг, - так же коротко ответил карабинер, стоя у двери.