Страница 6 из 8
Недаром испокон века существовала примета: о загаданном, задуманном вслух не говорить, никому не рассказывать. Истоки такой приметы кроются в том, что любые разговоры (а тем более частые и с большим количеством людей) разряжают энергетический образ того, о чем разговаривают.
Сглаз – это и есть, в частности, разрядка, ослабление энергоинформационной структуры события, планов, дел или уже существующих предметов.
Так можно до нулевого уровня разрядить любой талисман или оберег, будь он сделан и заговорен самым сильным специалистом. Достаточно просто начать показывать его всем или без конца рассказывать о нем. В течение нескольких дней ваш талисман превратится в бесполезную безделушку. Все вышесказанное относится и к дому.
К слову сказать, моя тетушка, старая петербургская интеллигентка, про людей, ведущих себя подобным образом, всегда презрительно говорила: «Да ну, что он может сделать! У него же все уходит в дуду!..» Мне всегда так и представлялась эта самая дуда – грубый инструмент, при помощи которого можно «продудеть» все на свете… Дунул раз, другой – и улетело безвозвратно все, что ты задумал.
Второй довольно распространенный тип аномального дома – дом – смирительная рубашка.
Этот дом получает такую энергетическую власть над его жителями, что они практически лишаются собственной воли жить как им хочется, а в особо сложных случаях – вообще что-то делать. Характерный пример такого явления – история Обломова. Причина такой «мутации» – переизбыток энергии в информационно-энергетической структуре дома. Это может случиться по самым разным причинам: от зацикленности хозяев на домашних делах до неправильной расстановки мебели по энергетическим зонам. Дому просто некуда девать энергию, и он обращает ее переизбыток на хозяев, начиная распоряжаться их жизнью. В таких домах человек становится вялым, апатичным, ему постоянно хочется сидеть без дела, а лучше – лежать без оного, и сама мысль о том, что надо выйти на улицу, приводит его в ужас. Дом не хочет его выпускать, потому что с уходом человека он останется «не у дел» и неиспользованный избыток энергии может привести его к самоуничтожению.
Это сложный случай именно в силу того, что воля человека практически подавлена и ему крайне трудно осознать серьезность ситуации и включиться в работу по ее коррекции. И хотя внешние признаки (усталость, вялость, сонливость, постоянное чувство утомления) схожи с предыдущим случаем, различие между ними в том, что из дома-вампира человек неосознанно стремится убежать куда глаза глядят; а в доме – смирительной рубашке он норовит находиться безвылазно, испытывая при этом псевдокомфорт. Этих ощущений ему чаще всего достаточно для того, чтобы он уже и не стремился никуда…
Наихудший дом – дом-душитель. Это вариант дома – смирительной рубашки, многократно усиленный в своем воздействии на человека. Дом-душитель полностью ограничивает энергетическую самостоятельность своих обитателей. Человек лишается возможности накапливать энергию вне стен дома. Воздействие этого типа жилища на человека бывает настолько сильным, что, оторвавшись от него, человек не просто отвратительно чувствует себя, он может погибнуть. И дело тут не только в том, что человек вне дома чувствует острую нехватку энергии, – такой дом постепенно «прививает» живущим в нем острое расстройство нервной системы. Человек получает жесткую программу: нельзя выходить наружу, необходимо постоянно находиться в четырех стенах, в обратном случае ты лишишься моей защиты и погибнешь. И программирование это настолько сильно, что человек действительно испытывает панический ужас, оказавшись на улице без своего «защитника». Психиатры знают, что многие люди, больные неврозом, панически боятся открытых пространств, им страшно выходить на улицу, ездить в транспорте и т. д. Они все время стремятся оказаться в небольшом замкнутом пространстве, и лечить этот их страх достаточно трудно.
В свое время мне довелось наблюдать за пациентами нашей городской клиники неврозов. Как известно, в ней лечат не психически ненормальных людей, профиль этой клиники – только заболевания нервной системы. Так вот, практически каждый второй из пациентов был подвержен страху открытых пространств, страху улицы. И хотя стены больницы не были стенами родного дома, привычка считать себя в безопасности только в замкнутом пространстве оставалась очень сильной. Чтобы снять ее, врачам порой приходилось тратить по несколько месяцев. Осторожно и постепенно они приучали таких пациентов к мысли, что ничего страшного во внешнем мире с ними не случится. В начале лечения выходы больных на улицу ограничивались минутой и менее, а возвращались они «с прогулки» в состоянии паники.
Но к счастью, синдром дома-душителя излечим, да и влияние такого дома на человека, вырванного из его стен, постепенно ослабевает. Первым и необходимым условием выздоровления является наискорейший переезд в любое другое место, подальше от прежнего жилища, которое «решило» распорядиться своим хозяином таким образом.
И наконец, существует еще один тип аномального дома – дом-наркоз. Этот хитрый дом пытается извлечь выгоду из ваших проблем и неудач, зародившихся во «внешнем» мире.
Энергию ваших отрицательных эмоций он вбирает в себя и в трансформированном виде передает вам. В результате, вместо того чтобы предпринять реальные шаги и решить возникшую задачу, вы начинаете делать домашние дела, получая при этом несказанное удовольствие от незатейливых действий. Проблемы на работе (или с работой) накапливаются, а вы от стирки и шитья переходите к ремонту квартиры. Возникает замкнутый круг.
В этом доме чаще всего человек чувствует себя прекрасно. Настолько прекрасно, что рано или поздно, если он наделен хоть малейшим умом и интуицией, все-таки начинает задумываться: а от чего, собственно, мне постоянно так хорошо?.. Помните, как говорил кто-то из классиков: «Непроходящий оптимизм определенно граничит со слабоумием!»
Человек, живущий в доме-наркозе, просто неспособен объективно оценивать события внешнего мира. Он пребывает в состоянии постоянной эйфории. И в этом случае, как и в предыдущих, прежде всего нужно набраться сил для первого шага в борьбе за свою независимость.
Но все это – крайние варианты, во всей своей красе встречающиеся не часто. Гораздо распространеннее незначительно выраженные тенденции к созданию подобных структур.
Вы нашли что-то общее со своим домом? Не расстраивайтесь. Дело поправимо!
Глава 3. «Скорая помощь» нашему дому
По улице мчалась машина «скорой помощи», «неотложки», как ее еще иногда называют. Завывала сирена, тревожно мигали синие огоньки на крыше. Грузовики и «легковушки» торопливо уступали дорогу: видимо, чувствовали, что врач спешит к умирающему.
А Он действительно умирал. Он был болен уже давно. Он честно пытался рассказать об этом, но Его никто не услышал. «Ишь, расскрипелся! Живи, не разваливаешься еще!» А Ему становилось все хуже и хуже.
Сначала его пытались подлечить на скорую руку: что-то подмазали, что-то заклеили. А потом всполошились: не помогает! И набрали заветный телефонный номер.
Старенький доктор неторопливо подошел к Нему: «Ну-с, батенька, на что жалуетесь?» И пока Он рассказывал, доктор где-то стукал, что-то слушал. А затем сурово нахмурился: «Диагноз ясен. Не любили Его, не холили, не лелеяли! Что ж, будем лечить…»
Я всегда верила таким вот немолодым врачам, словно сошедшим со страниц «Доктора Айболита». И только такому я доверила бы лечение самого дорогого, что есть у меня, – моего Дома. Но не учат в медицинских институтах, как избавлять дом от недугов! Впрочем, это и к лучшему: прислали бы молоденького студента-практиканта, а что он понимает в жизни?
Поэтому будем лечить свой дом сами. Собственно, вся книга об этом – как исцелить дом, в котором живешь. В этой главе мы коснемся только экстренных мер. Потом, на других страницах, мы будем учиться и мебель расставлять, и цвет обоев выбирать, и слышать музыку своего дома.