Страница 18 из 21
Задержись на несколько минут под зеленым дубом. – до наступления темноты.
Я увижу тебя и, надеюсь, узнаю.
Наблюдает ли за ней автор записки? За ней и Валу?
Кто он?
Где он?
Ее можно было увидеть из миллиона разных мест, с любой точки в горах, тянущихся амфитеатром с востока на юг. Наблюдатель с биноклем, засев в зарослях маккии, сумел бы разглядеть мельчайшие детали. Не исключено, что он гораздо ближе, за окном овчарни, в стоящей справа риге или в сарае, что слева, в одной из пастушеских хижин, рассыпавшихся по лугам Балани.
Наблюдателем может быть кто угодно.
Она его вычислит.
– Пошли, мама?
Солнце скрылось. Автор записки не появится, но продолжит следить – если у него есть инфракрасный бинокль.
Черт-черт-черт! Она сходит с ума. Кассаню и Лизабетта, должно быть, недоумевают: с чего это их внучка застряла под дубом? А Франк не простит ей, что она бросила его в пасть старому льву.
– Можешь идти, Валу.
В горах и бухте Кальви начали зажигаться огни. Клотильда чувствовала себя муравьем на огромном поле, которого насмерть перепугали светлячки. У ворот овчарни появилась тень, остановилась, посмотрела в ее сторону и исчезла за ригой. Клотильда узнала ведьму, обругавшую их на дороге.
В небе над скалами заблестели первые звезды, похожие на окошки хижин, воспаривших над землей и поднявшихся в небо.
Больше мне ничего не нужно. Совсем ничего.
Разве что поднять глаза к небу и любоваться Бетельгейзе.
Знала бы ты, детка, сколько ночей я глядела на эту звезду и думала о тебе!
Клотильда понятия не имела, которая из этих звезд – Бетельгейзе.
Неужели кто-то где-то действительно наблюдает за небесным телом одновременно с ней? Вместе с ней. Как Экзюпери, который искал глазами астероид своего Маленького Принца.
Ее мать?
Бессмыслица.
«Отомри! – приказала себе Клотильда. – Подойди к Франку, извинись, поговори с дедом и Лизабеттой, уезжай и забудь!»
Собака забежала во двор в тот самый момент, когда Клотильда уже решила спуститься вниз с холма. В сумерках она не разглядела масть пса, но он напоминал крупного лабрадора. Клотильда любила собак, да и всех других животных тоже. Любила и совсем не боялась. В другой жизни она хотела бы работать ветеринаром. С какой стати человеку пугаться бегущего к нему пса? Кассаню позовет мохнатого великана, и он не успеет ткнуться ей в колени и обслюнявить юбку. Воля деда распространяется на всех корсиканцев на тридцать километров вокруг, и не четырехлапой животине ее нарушать.
Кассаню Идрисси не произнес ни единого слова и не шевельнулся.
В тот момент, когда лабрадор оказался совсем рядом с протянутой рукой Клотильды, в воротах появилась массивная тень и, отдавая ясный приказ, подняла руку.
Орсю!
В следующую секунду она услышала его голос:
– Стоп, Паша́. Ко мне.
Пес замер на месте, не успев коснуться носом пальцев женщины. Он выглядел совершенно мирным, а его насмешливый взгляд мог запросто даже козу довести до исступления. Клотильда прислонилась к стволу дуба и очень медленно сползла вниз, на траву.
Удивленный Паша́ не мог решить, стоит ли вылизать руку или щеку странной женщины, и Орсю повторил:
– Ко мне, Паша́.
Паша́.
Так звали не лабрадора, а ее маленькую дворняжку – подарок матери на первое Рождество.
Паша́.
ЕЕ собаку.
До семи лет Клотильда носила песика на руках, возила в коляске, закармливала шоколадом и сахаром. Паша́ был с ней повсюду, как живая плюшевая игрушка, он спал в ее постели днем и ночью, лежал рядом, свернувшись клубочком на сиденье «фуэго». И вдруг исчез. Сбежал, перепрыгнув через забор или найдя дыру. Когда Клотильда и Пальма вернулись из школы, его не было. Мохнатый дружок не вернулся, девочка никогда больше его не видела, но не забыла.
Орсю свистнул, и на сей раз пес послушался.
Совпадение… Клотильда пыталась урезонить перепуганный мозг – получалось плохо. Еще одно совпадение? Тысячи французских собак носят кличку Паша́…
Лабрадору Орсю на вид лет десять, не больше. Значит, он родился лет через двадцать после аварии. Так зачем называть его именем нормандской дворняги, сбежавшей в 1981 году? Лапы того песика никогда не ступали на землю Корсики, его каждое лето оставляли на попечение родителей Пальмы. Кассаню, Лизабетта и Орсю, скорее всего, понятия не имели о существовании Паши́ I.
Клотильда увидела, что Франк встал, а Валу села на скамью и надела наушники.
– Едем, Кло?
Что мать, что дочь, одного поля ягода, должно быть, подумали старики. Бабушка Клотильды вышла за ограду и по-матерински обняла Орсю.
– Едем…
Нелегко сказать «нет». Невозможно задержаться. Стоя в одиночестве под дубом, Клотильда продемонстрировала свою «неродственность».
Вся моя жизнь – темная комната.
В «Битлджусе» юная Лидия Дитц умеет говорить с призраками. Что, если у Клотильды был такой же дар?
Раньше. В пятнадцать лет.
Она его утратила, и сегодня вечером ни одно привидение не вступило с ней в контакт.
Разве что призрак ее пса.
Дворняжки, чья душа переселилась в лабрадора.
Понедельник, 14 августа 1989,
восьмой день каникул,
небо голубое, как цветущий лен
Признаю, что редко пишу вам два раза на дню. Как правило, я беру ручку, когда все еще спят, или вечером, укрывшись в моем Тюленьем Гроте, и пишу при свете фонарика – вам, мой читатель со звезд.
Сегодня утром, как вы, конечно же, помните, я открыла дневник, чтобы просветить вас насчет важного дела, рассказать, как папа пытается сторговаться с мамой насчет концерта вместо романтического ужина в Casa di Stella. Мама упорно молчит. Рта не раскрывает. Мы с Нико пытаемся оценить побочные потери.
Бум! Первые бомбы сброшены на остров Красоты.
Мне продолжать?
Вот и отлично! Во второй половине дня все святое семейство Идрисси оказалось в Кальви на улице Клемансо, главной торговой улице, чтобы… Как бы это назвать? Сыграть партию в покер? Думаю, супружеская жизнь сильно смахивает на эту карточную игру.
Партия игры во вранье.
Вообразите узкую, идущую вверх улицу, где народу больше, чем в пасхальные дни на дороге к аббатству Мон-Сен-Мишель.
Перед вами Кальви в разгар дня.
Мама сегодня молчаливей обычного. Она идет медленно, разглядывает витрины, останавливается, прибавляет шаг и все время оказывается чуть впереди или позади нас. Папа и Николя жарятся на солнцепеке у подножия лестницы, ведущей к цитадели. Они фотографируют порт, любуются яхтами и итальянками. Маму как магнитом тянет к обувному магазинчику. Потом она застревает у бутика корсиканской фирмы «Беноа», классной и супероригинальной. Всего лишь кусочки тканей на пластиковых манекенах стоят чертову прорву денег, но с мамиными шмотками сравниться не могут.
Я – наблюдатель. Шагаю по тротуару, гоняю по кругу в наушниках песни The Cure[72] – «Парни не плачут», «Шарлотта порой» и «Влюбленные коты» – и в ус не дую. Моя цель там, наверху.
Мы целый час поднимались к укреплениям, а мама так и не промолвила ни слова. Она открыла рот у подъемного моста при входе в Цитадель, перед стелой, утверждающей, что здесь родился Христофор Колумб (иногда корсиканцы смешат меня до колик!)[73].
– Где твой фотоаппарат?
Браво, мамочка, у тебя зоркий глаз! Сумка, висящая на папином плече, открыта, «Кодака» на шее нет, он что-то бормочет, как дурак смотрит вниз.
72
Британская рок-группа. За время существования состав группы менялся неоднократно, ее единственным постоянным участником остается фронтмен, вокалист, гитарист и автор песен Роберт Смит.
73
Тем не менее, по одной из версий, испанский мореплаватель Христофор Колумб родился 29 октября 1451 г. на острове Корсика, тогдашнем владении Генуэзской республики.